"Тридцатьчетверки" против альпийских стрелков

В результате ожесточённых боёв из шестнадцати танков 106-й ТБр, подошедших к Россоши утром 15 января, к концу дня уцелела только машина лейтенанта Цыганка. Остальные одиннадцать танков были сожжены при попытке захватить вокзал и аэродром, ещё три машины утонули в Чёрной Калитве и одна – в реке Россошь во время боёв в городе. Но все эти жертвы оказались ненапрасными – появление советских танков в Россоши посеяло панику среди подразделений итальянского Альпийского корпуса, от которой они так и не смогли оправиться

В истории Великой Отечественной войны есть целый ряд героев, чьи подвиги неизвестны широкой публике, хотя при детальном изучении их вклад в победу может оказаться не менее (а иногда и более) весомым, чем у многих известных героических личностей. Одним из таких людей является Герой Советского Союза полковник Иван Епифанович Алексеев, командир 106-й танковой бригады (далее – ТБр) 12-го танкового корпуса (далее – ТК) 3-й танковой армии (далее – ТА) генерала П.С. Рыбалко. Стремительный рейд танков его бригады значительно повлиял на успешное завершение Острогожско-Россошанской операции, которая позволила закончить окончательное освобождение среднего течения Дона от подразделений противника, начатое в ходе операции «Малый Сатурн». Оба наступления, проведённые Красной Армией на среднем Дону, создали предпосылки для последующего уничтожения немецкой группировки в верхнем течении Дона в результате последовавшей Воронежско-Касторненской операции, а также для выхода сил Красной Армии к Курску.

Как появляются настоящие полковники

О довоенной жизни И.Е. Алексеева известно немного. Родился он 14 апреля 1909 года в Полоцке в семье рабочего-путейца, хотел пойти по стопам отца и стать инженером-железнодорожником. Однако стране срочно требовались командиры Красной Армии, и в 1932 году Алексеев оканчивает Киевское артиллерийское училище. В 1935 году из части, в которой Алексеев проходил службу, его направляют в Ленинград, где он переучивается и становится танкистом. Это предопределило дальнейшую судьбу молодого командира.

Накануне войны Алексеев командовал батальоном тяжёлых танков в войсках Белорусского военного округа и одновременно с этим заочно учился в командной академии им. Сталина. С самого начала войны 36-я танковая дивизия 17-го механизированного корпуса, в которой служил капитан Алексеев, оказалась в тяжёлом положении. В 1941 году она находилась на стадии формирования, а потому почти не имела положенных по штату танков. Базировалась же дивизия в Барановичах, всего в 150 км от границы, поэтому уже в первые дни войны ей пришлось принять участие в сражениях. Впервые Алексеев повёл свой танковый батальон в атаку 26 июня 1941 года, а потом целый месяц с боями выходил из окружения на восток и позже участвовал в обороне Смоленска.

С 19 августа он, уже в звании майора, командовал 61-м отдельным танковым батальоном Западного фронта, который принял непосредственное участие в операции по ликвидации «Ельнинского выступа» и освобождении Ельни. Танк Алексеева одним из первых ворвался в город, за что майор был представлен к ордену Красного Знамени (награждение по каким-то причинам не состоялось). В октябре-декабре 1941 года майор Алексеев участвовал в битве под Москвой. В составе 1-й ударной армии 61-й отдельный танковый батальон принимал участие в прорыве немецкой обороны в районе Яхромы, а также освобождении городов Клин и Высоковск.

16 января 1942 года Алексеева перевели на должность начальника автобронетанковых войск 2-го гвардейского особого корпуса, действовавшего на Северо-Западном фронте. Здесь, в звании подполковника, он участвовал в сражении по ликвидации «Демянского выступа», в котором находилась 16-я армия Вермахта, в боях на реках Ловать и Редья (к востоку от Старой Руссы) а также за город Холм. Алексееву подчинялись весьма малочисленные подразделения (три отдельных танковых батальона и несколько авторот), но он блестяще справлялся с поставленными задачами, за что и был награждён орденом Ленина.

19 июня 1942 года Алексеев стал заместителем командира 105-й тяжёлой танковой бригады (далее – ТТБр), входившей в 15-й ТК недавно сформированной 3-й ТА, ставшей первой танковой армией в истории СССР. Уже в августе 1942 года он участвовал в Козельской операции, проводившейся на границе Калужской и Тульской областей. Здесь он зарекомендовал себя грамотным, храбрым и рисковым командиром. В боевой характеристике подполковника Алексеева отмечалось:

«…непосредственно водил в атаку направляющий танковый батальон бригады… нанёс большой урон противнику, раздавив четыре тяжёлых орудия, применив при этом обходной манёвр… сам храбро шёл в атаку и увлекал за собой танкистов».

В сентябре он получил звание полковника и назначение на должность командира 106-й ТБр 12-го ТК все той же 3-й ТА.

Своё видение действий танковых подразделений в бою полковник Алексеев, обращаясь к офицерскому составу корпуса, выразил следующими словами: «Главная наша задача – захват и уничтожение важнейших объектов противника: аэродромов, штабов, железнодорожных станций». Эта точка зрения сыграет роковую роль в его жизни.

Предпосылки Острогожско-Россошанской операции

В конце декабря 1942 года для Красной Армии на юге Воронежской области сложилась благоприятная ситуация для проведения наступательной операции против немецких, итальянских и венгерских частей, державших оборону в среднем течении Дона на участке между городами Острогожск и Россошь. К тому времени входила в свою завершающую стадию операция «Малый Сатурн», в результате которой войскам Юго-Западного фронта совместно с 6-й армией Воронежского фронта удалось разгромить и отбросить на восток «группу генерала Холлидта», созданную командованием Вермахта для деблокирования окружённой в Сталинграде 6-й армии Паулюса и прикрывавших её фланги войск немецких союзников. С позиций на реке Дон была выбита и практически уничтожена 8-я итальянская армия, входившая в Группу армий «Б», а с позиций на реке Чир, продолжавших единый немецкий фронт на юг – подразделения «группы Холлидта» и румынские войска, прикрывавшие её правое крыло. В результате немцам и их союзникам, державшим фронт по Дону севернее развернувшегося сражения, пришлось загнуть свой южный фланг. Вместо удобных позиций на господствующем западном берегу реки, прикрытых естественной водной преградой, им пришлось спешно выдалбливать в мёрзлом каменистом грунте придонских степей траншеи, блиндажи и готовить новую линию обороны. Если учесть, что зима 1942-43 годов в тех местах выдалась снежной и морозной, задача оборонявшегося здесь 24-го танкового корпуса Вермахта представлялась довольно сложной, тем более что корпус был танковым лишь на бумаге, потеряв практически всю свою технику в предыдущих боях.

22 декабря командующий Воронежским фронтом генерал-лейтенант Ф.И. Голиков отправился в Ставку, где с его участием была разработана Острогожско-Россошанская операция, начало которой запланировали на 14 января 1943 года. Сконцентрированная к этому моменту юго-восточнее Россоши 3-я танковая армия при поддержке 18-го стрелкового корпуса и 7-го кавалерийского корпуса, а также 40-я армия, подготовленная к наступлению севернее Острогожска, должны были прорвать оборону противника и взять его войска в клещи. Сложность операции заключалась в том, что она проводилась силами почти в два раза меньшей численности, чем у врага. В Генеральном штабе решили пойти на риск и почти оголить фронт перед противником, оставив там, в среднем, по 50 солдат на километр. При этом главные силы концентрировались на флангах, где и наносились основные удары.

Наступлению – быть

В последней декаде декабря по одноколейной железнодорожной ветке от станции Таловой до города Калача двинулись десятки эшелонов перебрасываемой из Тульской области 3-й ТА генерала П.С. Рыбалко. С 29 декабря по 13 января на станциях Таловая, Бутурлиновка и Калач, совершенно не приспособленных для приёма тяжёлой техники, было выгружено около четырёхсот танков, а также множество грузовых машин, орудий, тягачей и бронетранспортёров. При этом станции подвергались постоянным налётам немецких пикирующих бомбардировщиков, базировавшихся на аэродроме, расположенном в трёх километрах от Россоши. Этот город был ключевым узлом в обороне противника на южном фасе фронта – здесь располагался важный узел автомобильных дорог и большое количество складов с провизией, оружием и амуницией. Там же базировался штаб итальянского Альпийского корпуса, две дивизии которого («Тридентина» и «Кунеэнсе») вместе с пехотной дивизией «Винченца» держали оборону вдоль Дона, а дивизия «Юлия» совместно с подразделениями немецкого 24-го танкового корпуса закрепилась в степи на спешно созданной новой линии укреплений.

В 3-ю ТА на тот момент входили два танковых корпуса – 12-й и 15-й. Командир 12-го ТК полковник М.И. Чесноков был убит 29 декабря во время авианалёта на станцию Бутурлиновка, и командование принял полковник Ф.Г. Аникушкин. Ему пришлось организовывать самую тяжёлую часть маршрута – 200-километровый марш от Калачеевской железной дороги до Кантемировки, откуда танковым корпусам предстояло начать своё наступление.

На заснеженных степных дорогах создавались заторы из-за заглохшей на морозе техники, которую тут же сталкивали в кювет и продвигались дальше. Войска преодолели этот путь в недельный срок, однако множество танков и грузовых автомобилей при этом отстало. Ремонтные службы сбились с ног, ремонтируя машины в чистом поле на 20-30-градусном морозе. Из 428-ми танков, выгруженных на станциях, к пунктам назначения добралось всего 306.

Тем не менее, 3-я ТА сконцентрировала свои силы в установленные сроки, и 10 января 1943 года её подразделения получили боевую задачу. 12-му ТК предстояло начать прорыв в полосе наступления 48-й гвардейской и 180-й стрелковой дивизий, после того как пехотные подразделения прорвут передний край и углубятся на 1-3 километра на вражескую территорию. Правая колонна, включавшая в себя 13-ю мотострелковую (далее – МСБр) и 30-ю ТБр, должна была, оставив позади село Михайловка, продвигаться в направлении Софиевка-Россошь.

В левой группе действовала 106-я ТБр полковника Алексеева, в распоряжение которого за Михайловкой планировали передать 97-ю ТТБр. Вместе с ней бригада должна была пойти в прорыв по маршруту Касьяновка – Пасюковка – совхоз «Красный молот» – юго-западная часть Михайловки – Златополь – Шрамовка. К исходу 14 января группе Алексеева предстояло взять Лизиновку, Чагари, Должик и двигаться дальше на север, не заходя в Россошь. Однако дальнейшие события развивались совсем не так, как было запланировано.

К началу операции у 12-го ТК было 146 танков, из которых 11 требовали ремонта. По плану за три-четыре дня они должны были преодолеть 100-120 километров по территории, оккупированной противником, громя его тылы. При этом основная нагрузка ложилась на танки Т-34, так как тяжёлых КВ-1 в 3-й армии было ещё мало, а лёгкие Т-60 и Т-70 вязли в снегу и не могли угнаться за быстрыми "тридцатьчетвёрками", имевшими значительно более высокую проходимость.

Танки уходят в прорыв

В ночь с 13 на 14 января танковые бригады подошли ближе к переднему краю. Было ещё темно, когда морозный воздух прорезали первые раскаты залпов гаубиц, подвергнувших обстрелу вражеские позиции. Густой туман, который часто случается в степи при резких утренних перепадах температур, затруднил работу артиллерийских корректировщиков, а бомбардировка с воздуха вообще была отменена. Из-за этого, а также по причине разреженности боевых порядков противника полностью подавить артиллерийским огнём его огневые точки не удалось.

У противника на этом участке фронта оборонялась группа «Фегеляйн», созданная на базе охранных войск и войск СС, имевших мало желания сдаваться в плен, а потому бои носили особенно ожесточённый характер. Дальше на восток держали оборону итальянские альпийцы (в Италии их принято называть «альпини») из дивизии «Юлия» – пожалуй, наиболее боеспособные подразделения в составе 8-й итальянской армии, основные силы которой были разгромлены южнее месяцем ранее.

В результате советской пехоте не удалось прорвать первую линию немецкой обороны на участке между селом Пасеково и хутором Калинов, и 97-й ТТБр пришлось поддержать её своими двадцатью танками КВ-1. Бригада пошла в лобовую атаку, потеряв в результате шесть машин, израсходовав значительное количество горючего и расстреляв часть боезапаса. К вечеру 14 января после тяжёлых боёв она вышла на рубеж Михайловка-Златополь и здесь остановилась, так как танкам требовалась дозаправка и пополнение боеприпасами. Но тылы не поспевали за танкистами, в результате чего на следующий день бригада не смогла поступить в распоряжение командира 106-й ТБр полковника Алексеева.

14 января в 14:00 106-я бригада по выданному в эфир условному сигналу «Пламя» выдвинулась из района сосредоточения к передовой в составе 32-х танков Т-34 и 10-ти танков Т-70. На броне машин сидели бойцы мотострелкового батальона и рота сапёров отдельного 46-го сапёрного батальона.

Начало рейда

Первой целью бригады был совхоз «Красный молот», откуда по ним открыла огонь вражеская артиллерийская батарея. Разведчики из двигавшейся впереди разведгруппы капитана Костерина предупредили Алексеева, что батарея стреляет из-за минного поля, на котором уже успел подорваться один Т-70 группы. Бригада совершила обходной манёвр, и вскоре «тридцатьчетвёрки» старшего лейтенанта Е.И. Мудрака, лейтенанта Д.С. Фоломеева и младшего лейтенанта А.П. Кузнецова давили четыре немецких орудия. Немцы в панике пытались покинуть совхозный посёлок, но танк старшего лейтенанта Мудрака догнал и протаранил их грузовик.

Бригада двинулась дальше, по пути теряя подбитые, застрявшие и просто сломавшиеся машины. В «Красном молоте» танк командира взвода лейтенанта Фоломеева во время боя уничтожил 3 орудия, 3 ДзОТа и… съехал в овраг. Пришлось оставить вместе с ним ещё одну «тридцатьчетвёрку», чтобы та помогла ему выбраться – благодаря этой случайности Фоломеев остался в живых. Полковник Алексеев отдал Фоломееву приказ не догонять бригаду, а захватить и блокировать мост через реку Белую на северной окраине села Михайловка, чтобы не дать отступить силам противника, когда их с юга атакует правая группа 12-го ТК.

Несмотря на трудности, лейтенант выполнил приказ командира (при захвате моста его танк протаранил и уничтожил немецкий Pz.Kpfw IV). Фоломеев успел как раз вовремя – пока он захватывал мост, с южной стороны Михайловки 30-я ТБр и 13-я МСБр пошли в наступление на немецко-итальянские позиции. Вражеские тыловые подразделения попытались выскользнуть из села и уйти на север, но столкнулись с двумя «тридцатьчетвёрками» из 106-й ТБр.

В результате в Михайловке удалось захватить несколько автоколонн, большой конный обоз из тридцати подвод и разгромить штаб 3-й итальянской альпийской дивизии «Юлия». При этом были захвачены несколько складов, знамена и документы, взяты в плен 22 солдата и офицера, а также убиты до 60 солдат. Танкисты Фоломеева уничтожили 3 противотанковых орудия, 10 пулеметов, 4 автомашины и до 40 солдат и офицеров противника.

Позже, 18 января, экипаж Фоломеева отличился ещё раз – к этому времени полковник Алексеев и большая часть 306-го батальона, в котором лейтенант был взводным, погибли. В бою за село Татарино «тридцатьчетвёрка» лейтенанта уничтожила 4 немецких танка, 4 мотоцикла и 2 кухни. Танк Фоломеева был подбит, но экипаж не покинул машины и продолжал вести бой, окруженный противником. За 20 часов осады танкисты уничтожили 4 противотанковых орудия, 15 машин, 8 пулеметов, до 100 солдат и офицеров и все же были деблокированы подоспевшими подразделениями Красной Армии (так что трагичный финал, показанный в голливудском фильме «Ярость», не является чем-то из ряда вон выходящим – советские танкисты тоже сталкивались с подобными ситуациями и иногда даже выходили из них живыми). За эти три героических боя лейтенант Фоломеев получил звание Героя Советского Союза.

Но в 16:00 14 января 1943 года Фоломеев был занят извлечением своего танка из оврага, а 106-я бригада продолжала движение, теряя застревавшие в сугробах танки (прежде всего – лёгкие Т-70). Несмотря на столь серьезные трудности, полковник Алексеев приказал ни в коем случае не останавливаться и продвигаться вперёд. В Шрамовке, Ивановке и на хуторе Чмырь танкисты не встретили сопротивления и быстро проскочили через эти населённые пункты. В 18:00 разведгруппа капитана Костерина на своих Т-70 ворвалась в село Лизиновка, расположенное в 10 км к юго-западу от Россоши.

Между тем, основные силы 106-й бригады на танках Т-34 в три часа ночи достигли совхоза имени Копёнкина, где прямо в постелях застали немногочисленный немецкий гарнизон. Он был быстро уничтожен, а в совхозном сарае танкисты обнаружили 57 советских военнопленных. Их тут же вооружили трофейным оружием и включили в состав танкового десанта, который сильно уменьшился, так как значительная часть пехотинцев была ссажена с брони для формирования гарнизонов в освобожденных бригадой населённых пунктах (там же оставили и часть танков).

После того, как бригада освободила совхоз, перед Алексеевым встала дилемма – согласно приказу, он должен был продвигаться дальше на север в направлении на Ольховатку, оставив Россошь для наступавших справа от него сил корпуса. Но те застряли под Михайловкой, а 97-я ТТБр, которая должна была там же присоединиться к бригаде полковника, дожидалась подвоза топлива и снарядов (запас был израсходован при незапланированном прорыве немецкой обороны между селом Пасеково и хутором Калинов). Рядом же, в Россоши, как было известно Алексееву, располагался штаб итальянского Альпийского корпуса, склады снабжения итальянских и немецких подразделений, а также аэродром, на котором базировались немецкие бомбардировщики. Вот что вспоминал об этом начальник штаба 306-го батальона старший лейтенант Е.Д. Мудрак:

«Несмотря на то, что нашей задачей было взятие Лизиновки, а потом Ольховатки, комбриг, видя, что соседи отстают, а его соединение действует уже во вражеском тылу, решил нанести удар по главным базам противника, дезорганизовать работу его штабов и тылов и тем самым способствовать успешному продвижению всех основных соединений 12-го танкового корпуса».

Но сил у Алексеева оставалось крайне мало – всего 16 танков и рота танкового десанта, включая освобождённых военнопленных. Тем не менее, полковник решил к 7:00 15 января достигнуть Россоши, взять станцию и немецкий аэродром. Дорогу танкистам показал житель посёлка Копёнкино С.И. Давиденко.

Штурм Россоши

С самого начала штурма 106-ю ТБр преследовали неудачи. Танки спокойно прошли через пригород Россоши посёлок Подгорный, не разбудив располагавшийся там немногочисленный немецкий гарнизон. Однако между Подгорным и Россошью протекает небольшая, но глубокая река Чёрная Калитва, дорога через которую шла по узкому деревянному мосту. Когда танки начали переезжать через мост, один из них заглох прямо посреди него. Следовавший за ним танк начальника штаба бригады майора П.Ф. Поликарпова попытался объехать преграду, но механик-водитель не вписался в оставшийся свободным проезд, машина свалилась с моста гусеницами вверх и, пробив лёд, моментально утонула. Весь экипаж вместе с начальником штаба погиб. Второй танк попытался форсировать реку по льду, но тоже ушёл под воду (к счастью, экипаж смог вовремя покинуть машину).

Спустя какое-то время танкисты смогли оттянуть танк, перегородивший мост, и ворвались в город. Таким образом, число танков еще до начала боя сократилось с шестнадцати до четырнадцати. Появление «тридцатьчетвёрок» в центре Россоши вызвало страшную панику у расквартированных здесь итальянских «альпини». Основная проблема состояла в том, что они практически не имели эффективных противотанковых средств. Младший лейтенант батальона лыжников «Монте Червино» Карло Вичентини вспоминал об этом дне:

«Россошь напоминала ад. Десятки русских танков, больших Т-34, громыхая, быстро неслись вдоль заснеженной улицы, ведя огонь из пушек и пулемётов. Они то разбегались в разные стороны, то внезапно появлялись перед тобой за каждым углом».

Альпийцы, чья казарма располагалась в здании школы, забаррикадировались в ней и открыли по танкам шквальный огонь из стрелкового оружия. Однако он не причинял машинам никакого вреда – танкисты лишь закрыли люки, из которых до этого спокойно осматривали поле боя. В свою очередь, «тридцатьчетвёрки» методично, окно за окном обстреливали школу осколочно-фугасными снарядами. Итальянцы пытались забрасывать бронированных монстров бутылками с зажигательной смесью, гранатами, подтягивали под их гусеницы противотанковые мины, но ни один танк им уничтожить не удалось (лишь у одной машины при наезде на мину сорвало гусеницу, но танкисты смогли отремонтировать её своими силами). Единственное 47-мм орудие итальянцев танкисты Алексеева раздавили вместе с расчётом. Кроме всего прочего, танки уничтожили множество грузовых и легковых автомобилей, припаркованных на обочинах россошанских улиц.

Против советских танков немцы бросили пикирующие бомбардировщики Ju-87, которые взлетали с аэродрома, расположенного в трёх километрах от Россоши в колхозе «Красный пахарь». Первоначально особого вреда они танкам не причинили, зато погибли или были ранены несколько итальянцев.

Пока в центральной части Россоши гремел бой, в остальных районах города шла эвакуация. Штаб Альпийского корпуса спешно переместился на 25 километров севернее, в посёлок Подгоренский, а немецкие тыловые подразделения вывозили то, что можно было вывезти, пытаясь полностью уничтожить остающееся имущество.

Первоначально полковник Алексеев решил сконцентрировать свои скудные силы на западной окраине Россоши, чтобы отрезать противнику оптимальный путь отступления. Но когда к полудню стало понятно, что подкреплений ждать не приходится, он приказал командиру 305-го батальона майору И.В. Васильеву захватить железнодорожную станцию, а командиру 306-го батальона майору Д.А. Сачко – аэродром. В это время 13-я МСБр и 30-я ТБр только закончили штурмовать село Софиевка, расположенное в 25 км южнее Россоши, а так как многие мотострелки продвигались пешком, подкрепления смогли достичь города лишь к утру 16 января. 97-я ТТБр также выбралась из Шрамовки, где застряла без топлива и снарядов, только во второй половине дня 15 января.

Противник к этому времени смог прийти в себя и подготовить оборону основных стратегических объектов, расположенных в Россоши. Приблизительно в километре от станционного посёлка немцы разместили в засаде противотанковую самоходную артиллерийскую установку (далее – ПТ САУ). В этом месте дорога представляла собой узкий коридор, стенки которого образовывал слежавшийся снег, счищенный с дорожного полотна. Немецкая ПТ САУ, укрывавшаяся в стороне от шоссе за домами, пропустила танки немного вперёд и стала расстреливать их, целясь в моторные отделения. 305-й батальон успел потерять четыре танка, прежде чем танкисты обнаружили противника и уничтожили его.

«Тридцатьчетвёрку» комбата Васильева подбили прямо на железнодорожном переезде – машина прорвалась через огонь противотанковых пушек, но мина оборвала её гусеницу. Для постоянно шнырявших в небе штурмовиков противника неподвижный танк представлял собой отличную мишень. Экипаж вместе с комбатом укрылся на чердаке стоявшего рядом двухэтажного здания и дождался следующего дня, когда Россошь была окончательно освобождена. Танк комиссара батальона К.А. Малашенкова прорывался со стороны привокзальной площади и был сожжён другой немецкой ПТ САУ. Весь экипаж, включая комиссара, погиб.

306-й батальон вместе с танком полковника Алексеева пересёк железную дорогу южнее станции и направился к аэродрому, откуда транспортные самолёты спешно эвакуировали оборудование и имущество в сторону Харькова. Однако аэродром был слишком хорошо защищён, если принимать во внимание атаковавшие его скудные силы, а эффект внезапности был уже потерян. Немецкие зенитчики, прикрывавшие самолёты от атак с воздуха, успели приготовить свои орудия для ведения стрельбы прямой наводкой и открыли бешеный огонь по танкам.

В танк начальника штаба 306-го батальона Мудрака попал снаряд, убивший механика-водителя и ранивший остальных танкистов. Сам Мудрак был ранен в лицо, что не помешало ему ответным огнём вывести из строя два орудия:

«Глаза еле видят... стрелять через оптику невозможно. Вылез из башни… прямо перед собой в 800 метрах видны вспышки стрельбы вражеских орудий. На фоне белого снега хорошо видно было работу орудийной прислуги. Наводкой через ствол шрапнельным снарядом заставил пушку замолчать навсегда, вторым снарядом накрыл другую… С левого фланга по танку открыли огонь… попадание в ствол орудия из противотанкового ружья вывело орудие из строя».

После этого оставшиеся в живых члены экипажа покинули машину.

Танк командира 306-го батальона майора Сачко расстрелял все снаряды и вышел из боя, спустившись в пойму реки Чёрная Калитва. Здесь его атаковал пикирующий бомбардировщик Ju-87, который, впрочем, никак не мог попасть в постоянно маневрировавшую мишень. Избегая попаданий бомб, механик-водитель вывел танк на речной лёд, где он провалился под воду и затонул вместе с экипажем.

Туда же, к реке, удалось прорваться и машине командира танковой роты 306-го батальона лейтенанта В.Н. Цыганка. Его танк тоже атаковали пикирующие бомбардировщики, но Цыганку повезло больше. Он, вовремя заметив полынью, оставшуюся над местом гибели экипажа майора Сачко, свою «тридцатьчетвёрку» на лёд не повёл. По броне забарабанили пули авиационных крупнокалиберных пулемётов и пушек, но они смогли только разбить призменный прибор наблюдения механика-водителя. Дальше ему пришлось вести танк вслепую, ориентируясь только на команды лейтенанта, отдаваемые ногами, поставленными на плечи, а также через танковое переговорное устройство.

Двигаясь вдоль реки, танк выехал к мосту, переброшенному через неё в северной части Россоши. Здесь Цыганок увидел колонны противника, уходящие из города. Он попытался обстрелять их, но при первом же выстреле танковую пушку разорвало. Видимо, осколок взорвавшейся рядом авиационной бомбы повредил орудийный канал, нарушив его геометрию, что и послужило причиной взрыва. Танкисты огнём пулемётов отбили атаку итальянских и немецких пехотинцев, после чего ушли из-под обстрела. Спрятавшись вдалеке от основных маршрутов перемещения противника, 16 января танкисты вывели танк к штурмовавшим город войскам РККА.

Об экипаже танка полковника Алексеева известно, что он полностью погиб при попытке захвата аэродрома. Начальник политотдела по комсомолу Г.Г. Краснощеков вспоминал: «Комбриг Алексеев погиб на пути от города к аэродрому, не дойдя примерно 1-1,5 км. Найден он был около подбитого танка. Здесь же были те, кто с ним находился в последний момент».

В результате ожесточённых боёв из шестнадцати танков 106-й ТБр полковника Алексеева, подошедших к Россоши утром 15 января, к концу дня уцелела только машина лейтенанта Цыганка. Остальные одиннадцать танков были сожжены при попытке захватить вокзал и аэродром, ещё три машины утонули в Чёрной Калитве и одна – в реке Россошь во время боёв в городе. Но все эти жертвы оказались ненапрасными – появление советских танков в Россоши посеяло панику среди подразделений Альпийского корпуса, от которой они так и не смогли оправиться. После этого корпус фактически прекратил своё существование.

Командир взвода управления батальона «Монте Червино» младший лейтенант Карло Вичентини вспоминал:

«…Здесь царило беспокойное движение, напоминавшее растревоженный муравейник. Мы начинали хорошо, с развёрнутыми на столе картами, с оперативной связью, с написанными и подписанными приказами. Когда же положение стало угрожающим, из штаба корпуса, расположенного в центре Россоши менее, чем в километре от нас, уже не поступало ни приказов, ни точной информации. Один за другим утрачивались контакты с другими частями. По полевым телефонам только кричали, безуспешно пытаясь понять друг друга, только вестовые работали без устали, постоянно куда-то отправляясь и возвращаясь».

Немецкий аэродром спешно эвакуировался из Россоши в район Харькова, откуда самолёты уже не могли так часто бомбить наступавшую 3-ю ТА. 16 января 1943 года отставшие от графика наступления 97-я ТТБр, 30-я ТБр и 13 МСБр наконец добрались до Россоши и освободили её. За утрату контроля над наступавшими бригадами и.о. командира 12-го ТК полковника Ф.Г. Аникушкина отстранили от должности, и его сменил полковник М.И. Зинькович. Немногие выжившие танкисты 106-й ТБр рассказали о перенесённых ими испытаниях, а тела их погибших товарищей были собраны и погребены в братской могиле. Многие погибшие и выжившие танкисты были награждены различными орденами, а полковнику Алексееву 4 февраля 1943 года было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В Россоши чтят память об Алексееве, одна из улиц города носит его имя, а в центре, где некогда прогуливались элегантные итальянские военные лыжники, на постаменте стоит танк ИС-3. Конечно же, это не та машина, которая участвовала в тех жестоких зимних боях (эту модель танка сконструировали намного позже, к тому же, она вообще не принимала участия в боевых действиях), но все россошанцы знают, кому и за что воздвигнут этот монумент. Теперь это известно и Вам.

При написании статьи использованы материалы из книги А.Я. Морозова «На южном фланге Воронежского фронта», Россошь, 2009 год