В октябре 1944 года в рамках Дебреценской операции 2-й Украинский фронт пытался оказать содействие 4-му Украинскому фронту в окружении группы армий «Юг». Но началась эта история ещё в сентябре 1944 года, когда 38-я армия 1-го Украинского фронта и вновь образованный 4-й Украинский фронт получили задачу оказать содействие Словацкому восстанию и взять Карпатские перевалы. К сожалению, стремительного наступления по ряду причин не получилось. Попробуем рассмотреть действия 25-го танкового корпуса, пытавшегося в рамках Восточно-Карпатской наступательной операции захватить Дуклинский перевал — ключевой район в регионе.
Расклад сил
Наступление планировалось силами 38-й армии генерал-полковника К.С. Москаленко из состава 1-го Украинского фронта, а также вновь созданного 4-го Украинского фронта под командованием генерала Петрова в составе 1-й гвардейской армии, 18-й армии и 17-го гвардейского стрелкового корпуса (гв.ск). С неба войска фронтов поддерживали части 2-й и 8-й воздушных армий соответственно.
Основной эшелон развития успеха в лице 25-го танкового корпуса (тк) и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса (гв.кк) был в составе 38-й армии. Там же планировалось вводить и 1-й чехословацкий армейский корпус в составе 1-й и 3-й пехотных бригад.
Так как нас интересуют события в полосе 38-й армии, рассмотрим её силы подробнее. К началу наступления полоса, занимаемая армией, достигала 68 км, главный же удар наносился на участке 8 км. 38-я армия имела следующий состав:
52-й ск генерал-майора С.М Бушева:
304-я стрелковая дивизия (сд) полковника А.С. Гальцева (4646 человека). Согласно плану, она демонстрировала активность в полосе 1085-го, 1086-го и 1087-го гренадерских полков (гп) 545-й гренадерской дивизии (гд);
305-я сд полковника А.Ф. Васильева (4781 человека). Она, согласно плану, наносила удар в полосе 1086-го гп на Модерувку и далее перехватывала железную дорогу Ясло — Кросно;
340-я сд генерал-майора Ф.Н. Пархоменко (4232 человека). Первоначально находилась во втором эшелоне. В качестве частей усиления 52-й ск располагал 296-м и 1663-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками (иптап), 491-м миномётным полком (мп), 135-й пушечной артиллерийской бригадой (пабр) без одного дивизиона.
Корпус доложен был нанести удар в стык 17-й и 1-й танковой немецких армий, а именно по 545-й гд из состава XI корпуса СС 17-й армии и 208-й пехотной дивизии (пд) из состава XI армейского корпуса 1-й танковой армии.
101-й ск генерала А.Л. Бондарева:
70-я гв.сд генерал-майора И.А. Гусева (5506 человек) и 183-я сд полковника Л.Д. Василевского (5128 человек), согласно плану, наносили удар в полосе 337-го гп 208-й пд с дальнейшим захватом населённого пункта Ивай;
211-я сд подполковника И.П. Елина (4737 человек) первоначально находилась во втором эшелоне. В качестве частей усиления корпус имел один дивизион 135-й пабр и два дивизиона 88-го гвардейского миномётного полка (гв.мп).
67-й ск генерала И.С. Шмыго:
241-я сд полковника Т.А. Андриенко (4778 человек), согласно плану, также наносила удар в полосе 337-го гп 208-й пд с дальнейшим захватом населённого пункта Ивай;
140-я сд генерал-майора А.Я. Киселёва (4360 человек) была нацелена 96-м и 283-м стрелковыми полками (сп) на захват хорошо укреплённого пункта Кросно и уничтожение там 309-го гп 208-й пехотной дивизии;
121-я сд полковника П.М. Доценко (4570 человек) вместе с 258-м сп 140-й сд, согласно плану, демонстрировала активность против фузилерного батальона 208-й пд, 1004-го охранного батальона, 196-го, 188-го и 169-го гп 68-й пд. Части усиления корпуса — один дивизион 88-го гв.мп.
В глубине оперативного построения войск 38-й армии на удалении 6–12 км находился 25-й тк (39 танков, 11 СУ-85 и 25 СУ-76 — всего 75 единиц) генерала Ф.Г. Аникушкина. По воспоминаниям командарма Москаленко, к началу операции число боеготовых танков в корпусе увеличилось до 86 единиц.
Во втором эшелоне армии в районе Красна — Домрадз сосредоточились 1-й чехословацкий армейский корпус (1-я и 3-я пехотные бригады) генерала Я. Кратохвила и 1-й гв.кк (2-я и 7-я гв.кд) генерала В.К. Баранова. Приданная армии 17-я артиллерийская дивизия (ад) прорыва под командованием генерала С.С. Волкенштейна была лучшей артиллерийской дивизией 1-го Украинского фронта. Кроме того, армия была усилена двумя бригадами реактивных миномётов M-31 и двумя полками реактивных миномётов M-13.
Что касается авиационного обеспечения, то армия получила от фронта мощную поддержку в составе 5-го истребительного авиационного корпуса (иак) генерала Михаила Мачина и 1-го гвардейского штурмового корпуса (гв.шак) генерала Василия Рязанова, а также бомбардировщиков, вылетающих по особому плану.
Итак, согласно плану, основной прорыв должен был произойти на рубеже Модерувка — Кросно. Слабость плана наступления 38-й армии заключалась в трёх моментах.
Во-первых, советские дивизии были малочисленны. Так, например, выделенных двух полков 140-й сд было слишком мало для захвата Кросно, в котором оборонялся 309-й гп, к тому же во втором эшелоне 208-й пд в районе Свежова оборонялся 338-й гп.
Во-вторых, прорыв проходил, в основном, в полосе одной немецкой пехотной дивизии, и рассчитывать на то, что выделенные для демонстрации на флангах прорыва малочисленные 121-я 304-я сд смогут удержать от перебрасывания к месту прорыва полки 545-й гд и 68-й пд немцев, было также слишком оптимистично.
545-я гд генерала Отто Обенауса (Otto Obenaus) была вновь сформированным соединением, но разгромам до операции не подвергалась, а потому имела достаточно сил, чтобы легко отразить атаку 304-й сд. В свою очередь, 68-я пд очень опытного генерала Пауля Шойерпфлюга (Paul Scheuerpflug) была изрядно потрёпана в летних боях, но не обескровлена, как и опытная 208-я пд генерала Ганса Пиккенброка (Hans Pieckenbrock).
Слишком мало брони
Наконец, слишком малым было количество советской бронетехники, выделенное для поддержки пехоты. Как известно, с 1944 года в состав немецких пехотных дивизий начали включать дивизионы «Штугов», которые со своим низким силуэтом и длинноствольными 75-мм орудиями были смертельно опасны для советских танков.
Части непосредственной поддержки советской пехоты были представлены только 12-м гвардейским тяжёлым танковым полком прорыва и 349-м гвардейским тяжёлым самоходно-артиллерийским полком. Однако оба полка насчитывали на начало операции только 22 машины (10 САУ и 12 танков). Пришлось пойти на вынужденную меру — взять 26 танков и САУ из 25-го тк, предназначенного для развития успеха. Но и после этого командование армии смогло дать дивизиям первого эшелона лишь по 12 танков. Такое количество, если учесть, что каждая из них имела 2-километровый участок фронта, не могло сыграть существенной роли при прорыве вражеской обороны.
Чтобы восполнить этот пробел, было решено сформировать в каждой дивизии по два штурмовых батальона. Они должны были после окончания артиллерийской подготовки действовать, впереди боевых порядков, ворвавшись на передний край противника, захватить важнейшие опорные пункты и ликвидировать возможный разрыв между окончанием артиллерийской подготовки и началом атаки главных сил. Штурмовым батальонам и были приданы танки непосредственной поддержки пехоты для усиления их огневой мощи.
Бронетанковых войск у атакующих было мало. Из имевшихся в них 108 бронеединиц 47, как сказано выше, были выделены для непосредственной поддержки пехоты. Таким образом, для развития успеха в глубине оставалось всего 61 бронеединица. К этим трудностям несколько позднее добавились и другие, вызванные тем, что штаб 25-го танкового корпуса недостаточно внимательно и чётко провёл разведку маршрутов выдвижения с исходных позиций.
В Карпатско-Дуклинской операции ввиду малочисленности «брони» артиллерии была отведена ведущая роль. 82,2% всей имеющейся артиллерии расположили на направлении главного удара, большей частью в полосе наступления 101-го стрелкового корпуса.
Основная её масса в период операции была сосредоточена в группах поддержки пехоты и в дивизионных артиллерийских группах. Это должно было обеспечить самостоятельность действий стрелковых полков и дивизий, столь необходимую при наступлении в горно-лесистой местности. Учитывая ограниченное количество дорог, только в дивизиях создали противотанковые артиллерийские резервы, предназначавшиеся для отражения контратак танков противника. Во время же артиллерийской подготовки и они привлекались для ведения огня прямой наводкой по целям, выявленным на переднем крае вражеской обороны. Кроме того, в армии были созданы две артиллерийские группы, из которых одна включала все соединения и части реактивной артиллерии, а другая — ствольную артиллерию крупных калибров.
Для артиллерийской подготовки привлекалось 1517 орудий и миномётов из имевшихся 1724. Артиллерийскую поддержку атаки планировалось осуществить методом огневого вала в сочетании с последовательным сосредоточением огня, ведущегося в течение часа по рубежам, расположенным в 100 м один от другого, всего на глубину 1,5 км. На всю операцию выделялось 2,8 боекомплекта.
Маршал И.С. Конев вспоминал: «Наша артиллерия к тому времени накопила огромный боевой опыт действий в различных условиях, однако средства тяги не позволяли ей осуществлять широкий манёвр в горной местности».
Однако у немецкого командования тоже были припрятаны свои козыри в рукаве — в случае советского наступления в оперативном тылу не сидела бы без дела и 311-я бригада штурмовых орудий гауптмана Магольда. В дальнейшем для парирования угрозы немецкое командование могло привлечь и более серьёзные бронетанковые силы.
Также советская разведка установила, что перед фронтом 38-я армии действуют пять 155-мм артбатарей — 15 орудий, 19 105-мм артбатарей — 56 орудий, 12 75-мм артбатарей — 48 орудий, 19 миномётных батарей — 76 миномётов.
Также перед фронтом армии установлено 36 танков и самоходок: 10 в районе Бжостек, 5 в районе Шебне — Модуровка (участок 1086-го гп), 8 в Красно (участок 309-го гп), 5 на участке Беско — Оджехов (участок 68-й пд) и 8 в районе Буковско.
Командиры немецких корпусов, противостоящих 38-й армии, также не были новичками. XI корпус СС возглавлял обергруппенфюрер Маттиас Кляйнхайстеркамп (Matthias Kleinheisterkamp) ветеран боев на восточном фронте в составе таких элитных соединений как «Мёртвая Голова» и «Дас Райх». XI армейским корпусом командовал генерал Рудольф фон Бюнау (Rudolf von Bünau), энергичный волевой командир, бравший штурмом Севастополь и воевавший на Днепре в 1943 году. В том же районе оперировало командование XXIV танкового корпуса — именно оно будет играть первую скрипку в попытках остановить советское наступление. Командовал корпусом один из сильнейших танковых командиров генерал танковых войск Вальтер Неринг.
Противник у генерала Москаленко был не подарок.
Начало операции
4 сентября Москаленко получил директиву фронта, в которой задачи, ставившиеся армии, были конкретизированы. Они состояли в следующем:
1. Наступать группировкой в составе шести стрелковых дивизий, 1-го чехословацкого, 1-го гвардейского кавалерийского и 25-го танкового корпусов, усиленной 17-й артиллерийской дивизией прорыва, двумя бригадами M-31 и двумя полками M-13.
2. Прорвать оборону противника на участке Непля, Оджиконь, развить наступление в направлении Поток, Дукла, Тылява, Прешов, после чего соединиться с повстанцами на территории Словакии.
3. Для прорыва вражеской обороны иметь в первом эшелоне четыре стрелковые дивизии, а во втором эшелоне — две. Для развития прорыва в дальнейшем использовать кавалерийский, танковый и чехословацкий армейский корпуса.
4. В первый день операции выйти на рубеж Ясло, Осек, Кобыляны, Ивонич, Взянка, во второй — с рубежа Змигруд Новы, Дукла ввести перечисленные выше корпуса и, стремительно развивая наступление, на третий день достичь границы Словакии, на пятый — овладеть ст. Любовня, Сабиновом и Прешовом.
5. По мере развития наступления организовать прочную оборону справа по рубежу Шебне, Ясло, Осек, Смерековец, Тыляч тремя стрелковыми дивизиями. Охватывая Кросно с запада, свернуть оборону противника влево, в направлении Ясьлиска, и установить взаимодействие с частями 1-й гвардейской армии, которые будут наступать из района Санок на Команьча.
Начало операции проследим по воспоминаниям Москаленко, комментируя их с опорой на документы:
«Атака войск 38-й армии началась 8 сентября 08:45. Ей предшествовала 125-минутная артиллерийская подготовка [расход 32 500 выстрелов 76-мм дивизионной артиллерии и 11 300 выстрелов 122-мм гаубиц — прим. авторов]. Непосредственно перед атакой был совершён огневой налёт длительностью 15 минут, характеризовавшийся большой плотностью огня в полосе переднего края. Она была достигнута сочетанием удара артиллерии непосредственной поддержки с залпами гвардейских миномётов. Чтобы не дать противнику возможности засечь момент перехода от артиллерийской подготовки к атаке пехоты и танков и сопровождению их огнём, треть орудий за две минуты до этого перенесли огонь с атакуемого рубежа на 100 метров дальше, на следующий рубеж. То же самое по мере движения пехоты и танков непосредственной поддержки пехоты к рубежу атаки сделала и остальная часть артиллерии.
В момент броска к переднему краю весь её огонь в течение двух минут наращивался на следующем рубеже. Затем всё повторялось: орудия и миномёты вновь перенесли огонь ещё на 100 метров в глубину. По этому методу так называемого «сползающего» огня в течение одного часа огневому удару подверглись последовательно 15 рубежей с находящимися там опорными пунктами и скоплениями войск противника. Так наша артиллерия мощной огневой поддержкой сопровождала пехоту и танки, как и планировалось, на глубину 1,5 км.
Первую траншею вначале атаковали уже упоминавшиеся восемь штурмовых батальонов с танками непосредственной поддержки пехоты. За ними двигались цепи остальных частей дивизий первого эшелона. И спустя час вклинились в оборону противника на 1,5 км».
Фактически на направлении главного удара 337-й гп был уничтожен, а 309-й гп отрезан от основных сил 208-й пд и уцелевшими частями зацепился за Кросно.
«Таким образом, первоначальный удар пехоты с танками и артиллерии был в полном смысле синхронным. Дальнейшее движение атакующих обеспечивалось методом последовательного сосредоточения огня по узлам, опорным пунктам и скоплениям живой силы противника.
Далее действия атакующих были не менее успешными. За два с половиной часа боя штурмовые батальоны продвинулись на 6–8 км и овладели всей первой позицией. В полдень они находились уже за второй позицией главной полосы обороны противника».
Во избежание возможных случайностей, способных снизить темп наступления, и учитывая недостаток танков НПП, генерал Кирилл Москаленко ещё в первой половине дня приказал командиру 25-го танкового корпуса выдвинуть передовые отряды для поддержки действий дивизий первого эшелона. Одновременно ему было дано указание приступить к выдвижению главных сил корпуса. Начали выдвигаться на исходный рубеж ввода в прорыв также 1-й гвардейский кавалерийский и 1-й Чехословацкий армейский корпуса:
— в полосе 305-й сд поддержку оказывали 146 миномётов (82 мм – 120 мм) и 183 орудия (57 мм – 152 мм), а также шесть Т-34 и шесть ИСУ-152; успешно наступала тремя штурмовыми группами;
— в полосе 70-й гв.сд поддержку оказывали 100 миномётов (82 мм – 120 мм) и 207 орудий (57 мм – 152 мм), а также шесть Т-34 и четыре ИСУ-152; успешно наступала штурмовыми группами;
— в полосе 183-й сд поддержку оказывали 127 миномётов (82 мм – 120 мм) и 166 орудий (57 мм – 152 мм), а также восемь Т-34 и пять СУ-76; успешно наступала штурмовыми группами и вышла к шоссе Кросно-Ясло;
— в полосе 241-й сд поддержку оказывали 98 миномётов (82 мм – 120 мм) и 115 орудий (57 мм – 152 мм), а также восемь Т-34 и пять СУ-76; успешно наступала штурмовыми группами.
Танки и самоходки для поддержки 183-й и 241-й сд брались из состава 111-й тбр и 1451-го сап.
Всего на оборону 1086-го гп 545-й гд и 337-го гп 208-й пд обрушился огонь 471 миномёта и 681 орудия.
«Но прорыв осуществлялся успешно только на узком центральном участке фронта наступления армии, где была сосредоточена мощная ударная группировка.
На флангах же, имевших слабые силы артиллерии и растянутые стрелковые соединения, которые не обладали достаточными возможностями для прорыва вражеской обороны, успех не был достигнут.
Так, на правом фланге 304-я стрелковая дивизия не смогла продвинуться, и потому 305-я стрелковая дивизия вынуждена была развёртываться фронтом на запад. Однако она и там к вечеру встретила организованное сопротивление, которое не смогла преодолеть. Лишь введённая в бой командиром 52-го стрелкового корпуса 340-я стрелковая дивизия форсировала р. Ясюльку и продвинулась дальше к югу».
304-я сд втянулась в тяжёлые бои за Гоголув, причём ещё и попала под контрудар немецкой пехоты и успеха не достигла, поэтому и не смогла оказать запланированное содействие 305-й сд.
«67-й стрелковый корпус, действовавший на левом фланге, не смог захватить г. Кросно. (Всего два неполных стрелковых полка слишком мало, что бы сковырнуть город, где в обороне сидит пехотный полк при поддержке 8 бронеединиц) Бой за город принял затяжной характер. Корпус же не имел второго эшелона и потому не мог наращивать силу удара.
Это лишило 38-ю армию лучших дорог в полосе прорыва. Выдвигавшиеся корпуса подвижной группы и второго эшелона армии вынуждены были двигаться вслед за первым эшелоном, что привело к перегрузке дорог, к сковыванию манёвра. Замедление марша ставило под угрозу срыва план одновременного ввода в сражение указанных корпусов, а это, в свою очередь, грозило потерей темпа развития операции с утра следующего дня».
Понимая, что прорвать оборону противника на всю глубину своими силами не получается, генерал Москаленко инициировал ввод в бой 162-й тбр 25-го тк. Во второй половине дня 8 сентября бригада пошла в наступление. 162-я тбр наступала совместно с СУ-85 1253-го сап, одним батальоном 1-й бригады 1-го чехословацкого армейского корпуса и одной батареей 1702-го зенитно-артиллерийского полка.
Наступление буксует
На 6 сентября в 162-й тбр было 13 Т-34, пять Т-70 и три Т-44 (по всей видимости, так в документах обособляли Т-34 с 85-мм орудием) и 669 человек личного состава, ещё один Т-34 застрял в пути. Ввод бригады в бой не был успешным — один танк перевернулся, второй немцы сожгли в районе Поток. Наступающие танкисты захватили одну немецкую самоходку и завязли в бою в районе Махнувки. В отличие от танкистов, сопровождающие их сапёры действовали более успешно — захватили и обезвредили мост (извлечена 71 авиабомба) в районе Едличе и захватили четыре 75-мм артиллерийских орудия.
Уже в 17:00 111-я тбр, совместно с 1451-м сап поддерживавшая 183-ю и 241-ю сд, попала под удар пяти немецких самоходок и далее ничем себя не проявила; потери за 8 и 9 сентября составили два сгоревших танка. Фактически, бригада втянулась в бой за населённый пункт Ветшно и продвижения вперёд не имела.
К утру 9 сентября выяснилось, что противник перебрасывает подкрепления — в районе Тарновец был отмечен 1083-й гп 544-й гд, а в район Кобыляны — Рувны вышел 172-й гп 75-й пд. Также в район Лыса-Гура вышли передовые части 1-й тд.
Командовал 1-й тд генерал-майор Вернер Маркс (Werner Marcks). Накануне переброски в район боев дивизия получила 20 «Пантер» и на 1 сентября насчитывала 11 492 человека при 21 Pz.Kpfw.IV, 27 «Пантерах», 7 «Штугах», 139 «Ханомагах», 13 «Мардерах», восьми Pak 40 и 40 орудиях дивизионного артполка. Уже в ходе боёв, с 11 по 28 сентября, дивизия получила на пополнение ещё 20 «Пантер».
Для советской стороны всё складывалось очень плохо — на перевалы и важнейшие высоты садились танкисты Вернера Маркса, переброшенные, с не атакованных участков, гренадерские полки 96-й пехотной и 544-й гренадерской дивизий и боевая группа 8-й танковой дивизии в составе 8-го панцергренадерского полка на «Ханомагах» и 3-й и 4-й танковых рот 1-го танкового батальона 10-го танкового полка на танках Pz-IV, которых было 39 штук.
Более того, видя разгильдяйское отношение командиров пехотных дивизий к такому ценному нововведению как дивизионы штурмовых орудий, организационно включенные в составе дивизий с 1944 года, генерал Хейнрици сделал ход конем и загнал под общее командование 311-й бригады штурмовых орудий все самоходки, что на определённых этапах сражения дало ему возможность оперировать кулаком в 60 «Штугов».
Таким образом, немцы могли бросить в бой уже даже на начальном этапе до 120-150 бронированных машин, что, конечно же, сильно осложняло жизнь, как советской пехоте, так и танкистам приданных полков сопровождения и бойцам 25-го танкового корпуса.
Дивизии 38-й армии с трудом двигались вперёд — противник постоянно переходил в контратаки при поддержке групп танков и самоходок численностью от двух до восьми машин. Введённая в бой для поддержки 162-я тбр потеряла за 9 сентября два Т-34 сгоревшими и один подбитым; в свою очередь, самоходчики 1253-го сап сожгли один немецкий танк. К концу для 162-я тбр и полк самоходчиков имели в строю 19 танков, 11 самоходок и всего 59 активных штыков.
10 сентября советские части в районе северо-восточнее Ясло уже дрались с подразделениями 78-й штурмовой дивизии (был отмечен 14-й штурмовой полк), а в районе Конты появились подразделения 228-го егерского полка (егп) 101-й егерской дивизии (егд). Был также отмечен штурмовой полк 1-й танковой армии в районе Геленувка.
В районе Глиник Польский 340-я сд выдержала сильнейший немецкий контрудар, наносимый при поддержке 20 единиц бронетехники. По итогам боев 52-й ск перешёл к жёсткой обороне. Нелёгким был день и для 241-й сд, также отражавшей сильные контрудары в центре построения 38-й армии. Фактически немцы били по флангам ударной советской группировки, которая прорвала немецкую оборону на глубину до 12 км.
Первым от 1-й тд в бой вступил 1-й танковый разведбат под командованием гауптмана Гельмута Кёлера (Helmut Koehler), и в сводках запестрела информация о контратаках немцев с применением бронетранспортёров.
162-я тбр продолжала с трудом двигаться вперёд; потери составили четыре сгоревших и два подбитых танка. По заявкам бригады, она уничтожила два самоходных орудия, восемь противотанковых орудий, три бронетранспортёра, один «Тигр» (скорее всего, экранированный Pz.Kpfw.IV), одну «Пантеру» и до 150 солдат противника. К концу дня в бригаде в строю осталось 20 танков и 45 активных штыков, в 1253-м сап — 10 самоходных установок.
11 сентября 162-я тбр поддерживала части 70-й гв.сд, которая была атакована двумя батальонами пехоты и 15 танками в районе высоты 371 — Ивля — Сулистрово. Будучи поддержаны автоматчиками 20-й мотострелковой бригады (мсбр), танкисты дрались против 12 танков, из которых два сожгли и один подбили. В районе Глойсце немецкие «Пантеры» сожгли один Т-34 и один «Т-44», потеряв при этом одну свою машину.
12 сентября бои продолжились — потери 162-й тбр составили три сгоревших Т-34, но прорвать немецкую оборону, усиленную 12 вкопанными танками, вновь не удалось. К исходу 12 сентября бригада имела 43 активных штыка, восемь Т-34 и два «Т-44».
13 сентября тяжелейшие бои продолжились — разведка боем установила, что против 162-й тбр дерутся егеря 101-й егд и танкисты 1-й тд. Лыса-Гуру взять не удалось; в бригаде сгорели два танка, а один был подбит. Потери немцев, по советским данным, составили пять танков и более 100 человек живой силы.
В ночь на 14 сентября 162-я тбр предприняла новую попытку взять Лыса-Гуру. Пять танков и две приданных СУ-85 из 1253-го сап с десантом автоматчиков ворвались в селение и завязали бой. Согласно донесению бригады, гарнизон Лыса-Гуры состоял из восьми «Пантер» и более 300 автоматчиков, дома были превращены в огневые точки. С утра боевые порядки бригады были контратакованы 15 танками «Тигр» и «Пантера», немцы старались вырваться на дорогу Лыса-Гура — Теодорувка. К вечеру бригада заявила подбитыми две «Пантеры», свои потери составили пять танков, оставшихся в Лыса-Гуре. На ходу в 162-й тбр оставались 13 Т-34, шесть Т-70 и пять СУ-85 из приданного 1253-го сап.
Патовая ситуация
15 сентября вообще всё могло закончиться очень плохо — немецкие егеря при поддержке танков опрокинули пехоту 70-й гв.сд; наступление немцев дошло до боевых порядков 2-го и 3-го батальонов 162-й тбр. Советские источники сообщают, что противник был остановлен «ураганным огнём», но по факту был подбит один немецкий танк, который немцы под этим самым «ураганным огнём» спокойно утащили. Более того, в окружение попала часть 20-й мсбр, и попытка её деблокировать окончилась сожжением одного Т-34. К концу дня из 175-й тбр на усиление 162-й тбр прибыло 35 автоматчиков, а из 111-й тбр оставшиеся на ходу три Т-34. В итоге боевой состав бригады вырос до 61 активного штыка, 10 Т-34, трёх Т-70, семи СУ-85 и одной СУ-122.
16 сентября 162-я тбр окопала свои танки и самоходки и сорвала все попытки немцев (один танк подбит) развить успех у Лыса-Гуры. В боевом составе бригады к этому моменту числились 17 Т-34, шесть Т-70 и 61 активный штык. Последующие дни были похожи один на другой — наступление заглохло окончательно. Атакующая роль в позиционных боях перешла к 20-й мсбр, танкисты поддерживали их огнём, теряя машины то на минных полях, то от действий немецкой пехоты в ближнем бою. К концу месяца бригада была окружена и занимала круговую оборону. В дальнейшем её деблокировали активными действиями 140-й сд и 31-го тк.
Скажем несколько слов и о 111-й танковой бригаде. В период с 10 по 14 сентября она вела бои в районе Ветшно и высоты 526.0 в районе Лыса-Гура — Змигруд, куда вышли части 1-й тд немцев. С 10 по 14 сентября сгорели 11 Т-34 и один Т-70, было подбито четыре Т-34. Общие потери в личном составе составили 171 человека. Заявленные успехи были значительными: 1250 вражеских солдат, 14 танков и два самоходных орудия, а также шесть бронетранспортёров и 14 артиллерийских орудий. Немцы пытались восстановить положение, атакуя в направлении Кобыляны — Ветшно. Немецкий 1-й танковый разведбат 1-й тд штурмом взял высоту 526.0, однако после первого же тяжёлого боя в батальоне уцелело только 50 человек — пришлось подтягивать к высоте ещё и батальон егерей из 101-й егд.
Недостаток пехоты негативно отразился на обороне 111-й тбр. 10 сентября дошло до того, что немецкие «фаустники» сожгли два Т-34 и две самоходки. Были потери и в командном составе — погиб замкомбрига по тылу майор Аверьянов, сгорел в танке командир 2-го танкового батальона капитан Макаров, тяжёлое ранение получил начальник штаба бригады майор Казак. 11 сентября ситуация ухудшилась: «фаустники» вывели из строя восемь танков, ещё четыре были подбиты артиллерией. Успехи в ближнем бою против танков подтверждаются и самими немцами — так, четыре танка сожгли солдаты 3-й роты 1-го разведбата обер-лейтенанта Штарка (Stark).
13 сентября немецкая пехота при поддержке семи танков перешла в контратаку, и советские стрелки 121-й сд удара не выдержали, начали отходить — в итоге противника останавливали немногочисленные танки бригады. 14 сентября 111-я тбр сдала позиции 121-й сд и вышла из боя.
Последней из бригад 25-го танкового корпуса в бой в ночь на 11 сентября вводилась 175-я тбр. Ей совместно с 1497-м иптап предстояло захватить высоту 534.0. Увы, на начало наступления в бригаде был один Т-34, три 76-мм орудия, три 82-мм миномёта, восемь пулемётов и 96 активных штыков. 11 сентября 175-я тбр совместно со 162-й тбр атаковала населённый пункт Ивля, а в дальнейшем вела бои в районе Лыса-Гура — Мытарка и высоты 526.0. В этих боях бригада успеха не добилась и была выведена из боя, передав оставшуюся матчасть 162-й тбр.
Теперь посмотрим на события с немецкой стороны.
В то же время немцы усилили свою группировку в районе Ивля, введя в бой боевую группу 8-й тд, которая в дальнейшем прибыла для боев в полном составе, а также отдельный 1070-й гп. В район Кэти вышла боевая группа майора Гельмута Хупперта (Helmut Huppert) в составе 1-го пгп и 37-го танкового сапёрного батальона 1-й тд. С 18 сентября в бои втянулись части 24-й тд вермахта. Хотя 38-я армия тоже получила усиление в лице 4-го и 31-го тк, было очевидно -Дуклинское направление становится всё более бесперспективным.
Советский 25-й танковый корпус был обескровлен и понёс очень большие потери. К сожалению. в документах 25-го тк и его бригад очень много разночтений и противоречивых данных о численности как техники, так и личного состава. Понятно одно: корпус действовал активно лишь двумя бригадами, 111-й и 162-й тбр, с минимальной численностью танков, поэтому прибытие против него 1-й тд и боевой группы 8-й тд вкупе с уже имеющимися штурмовыми орудиями 311-й бригады и дивизионами «Штугов» пехотных дивизий стало тяжёлым и непреодолимым испытанием.
Немецкие потери также были достаточно серьёзными — в боях у Лыса-Гуры 1-й разведывательный батальон 1-й тд был сведён в одну роту и держался в районе Лыса-Гуры до 20 сентября, пока его не сменил 24-й танковый разведывательный батальон. Фактически в этих боях батальон погиб, так как уже на 14 сентября в нем было всего 26 человек.
Когда 15 сентября немцы сформировали боевую группу под командованием майора Альфреда Ритца (Alfred Ritz), в которую вошли остатки 1-го пгп, 1070-го отдельного гп, 37-й сапёрный батальон, 2-й батальон штурмового полка 1-й танковой армии и части 8-го пгп 8-й тд — общая боевая численность группы составила всего 250 человек. Группа Ритца была брошена в бой в район Ивля, но не добилась решительных успехов. Её усилили 1-й ротой 1-го танкового полка, которая на тот момент имела лишь три «Пантеры», поэтому в итоге 19 сентября группу Ритца вывели из боя и заменили частями подходящей 24-й тд.
Потери 1-й тд составили 308 человек убитыми, 1096 ранеными и 153 пропавшими без вести. Три Pz.Kpfw.IV и 11 «Пантер» списали, ещё 10 Pz.Kpfw.IV и 25 «Пантер» были подбиты. Большие потери были в бронемашинах: 47 бронетранспортёров списали, ещё 33 попали ремонт. Думается, что большинство потерь пришлось как раз на бронемашины 1-го танкового разведбата.
Потери боевой группы 8-й тд вермахта составили 104 убитых, 368 раненых и 37 пропавших без вести. Для одного неполного панцергренадёрского полка это были достаточно большие потери. По бронетехнике, похоже, был полный разгром — из 39 Pz.Kpfw.IV, которые пошли в бой, уцелело только четыре: другие 20 были подбиты и требовали ремонта, а ещё 15 сгорели. Большие потери были и в бронемашинах — из 233 единиц, которые дивизия пропустила через себя в сентябре 1944 года, к 1 октября уцелело лишь 90; ещё 24 были подбиты и требовали ремонта, а 119 были уничтожены.
Безусловно, Карпатско-Дуклинская операция была проведена не идеально, и советские войска понесли очень большие потери. Верховное командование сделало выводы, и генерал-майор Ф.Г. Аникушкин был отстранён от командования 25-м танковым корпусом — его сменил заместитель командующего танковыми войсками 1-го Украинского фронта генерал-майор И.И. Петров.
