Много месяцев инженеры британского Комитета по сухопутным кораблям пытались собрать воедино многочисленные технические достижения человечества таким образом, чтобы получилась принципиально новая боевая машина. Мозаика упорно отказывалась складываться в стройный военно-технический узор. А в начале августа 1915 года — бац! — и семь недель спустя первый ходовой прототип танка вовсю топчет гусеницами полигон. Человека, благодаря которому этот прорыв стал возможным, звали Эрнест Данлоп Суинтон.
Посевная танкового отца
Подполковник Суинтон был бы отличным персонажем научно-фантастического произведения. Кадровый военный, участник англо-бурской войны, блестящий военный инженер, репортёр и аналитик. Он многое повидал на своём веку, но, попав на фронт осенью 1914 года, всё равно оказался шокирован. Суинтон сказал, что «постиг смысл того, что позже назвали контузией!» Глаза подполковника видели, как пулемёты щедро собирают кровавый урожай людей, гибнущих в безнадёжных атаках сражения у реки Ипра, а его ум искал выход из этой позиционной западни.
19 сентября 1914 года Суинтона осенило: гусеничный трактор! Подполковник незадолго до войны получил от старого товарища письмо об испытаниях американского трактора «Холт» в Антверпене. По проходимости эта машина выигрывала у колёсной техники с разгромным счётом.
«Если эта сельскохозяйственная машина действительно может делать всё, что ей приписывают, почему бы не переоборудовать её и приспособить для наших требований?» — подумал инженер и принялся забрасывать британскую военную верхушку письмами. То ли по совпадению, то ли метафорически, но идею о превращении сельскохозяйственной машины в военную Суинтон в своих воспоминаниях назвал «посевной».
События развивались так. Через неделю после своего озарения Суинтон вернулся в Лондон по служебным делам. Ему представился случай поделиться своими идеями с самим лордом Горацио Китченером — военным министром Великобритании. Но вначале подполковник решил поговорить о создании «бронированного истребителя пулемётов» со своим старым приятелем, секретарём Комитета имперской обороны подполковником Морисом Хэнки. Тому идея понравилась, как и другому военному инженеру, капитану Тому Таллоку по прозвищу Томми Тротил, одному из лучших британских спецов по взрывному делу. Оказалось, что Таллок и сам вынашивал идею боевой машины на базе трактора «Хорнсби».
Немногим позднее Суинтон дошёл и до британского премьер-министра, но… ничего не рассказал ему о своей машине. Как человек военный, подполковник не мог нарушить субординацию и решил, что «не вправе делиться тем, о чем пока ещё не сообщил лорду Китченеру». Увы, но подобная тактичность оказалась пустым делом: Китченер не принял Суинтона, сославшись на занятость.
22 октября 1914 года Эрнест Суинтон прибыл во французский город Сент-Омер, где находилась ставка командования британскими экспедиционными силами. Он встретился там с командующим инженерными войсками, с директором фортификационных и строительных работ, разговаривал с обоими, убеждал… Он не питал иллюзий: командование было слишком занято, чтобы разбираться со всякими техническими авантюрами, но надеялся хотя бы расшевелить консервативных «шишек». Увы, пока что это был стук в запертые двери.
От падения до взлёта
Самый сильный удар Суинтон получил 2 января 1915 года, когда Морис Хэнки признался, что сам изложил Китченеру идеи подполковника относительно гусеничной машины, а лорд в ответ дал понять, что эта идея не дождётся от него никакой поддержки. Суинтон кусал локти. Однако предприимчивый Хэнки не пал духом и подготовил меморандум на имя британского премьер-министра Герберта Асквита и Уинстона Черчилля — морского министра и Первого лорда Адмиралтейства. Судя по всему, именно после получения этого документа Черчилль загорелся идеей «сухопутного броненосца» и инициировал создание Комитета по сухопутным кораблям. Тогда же, в январе 1915 года, на полигоне Альдершот прошли испытания двух тракторов «Холт», но Суинтона на них почему-то не пригласили.
Позднее Суинтон сетовал в воспоминаниях: «Черчилль по неизвестной мне причине был против объединения усилий с военным министерством в его исследованиях… Это напоминало комедию-гротеск…» И вправду: человек, благодаря которому Комитет по сухопутным кораблям появился, считал его разработки фантастикой, отнимающей драгоценное время и ресурсы Великобритании.
Пробить стену непонимания и равнодушия помогло только обращение к главнокомандующему британскими войсками во Франции Джону Френчу. В нём Суинтон не только написал, что «эти машины должны быть бензиновыми тракторами на гусеницах». Он подготовил полноценное техническое задание с характеристиками предполагаемой машины. Бензиновый двигатель, скорость примерно 7 км/ч, способность преодолевать траншеи шириной до 1,2 метра. Вооружение — два пулемёта и 40-мм пушка.
Френч в ответной телеграмме задал принципиальный вопрос: есть ли в Британии машины, которые можно адаптировать к этим требованиям, и если нет, то возможно ли их построить? Он был готов вернуть Суинтона в Лондон, чтобы тот курировал разработку. А то, что она начнётся, — было уже решённым вопросом, Френч слов на ветер не бросал. «Посевная» Эрнеста Данлопа Суинтона наконец-то дала всходы.
«Сезам, откройся!»
Удача сопутствует смелым и упорным. Вскоре Суинтон обзавёлся не только поддержкой влиятельного военачальника, но и собственным ресурсом власти. Старый друг Хэнки рекомендовал подполковника на пост секретаря Комитета имперской обороны, когда сам отбыл на фронт. «Сезам, откройся! — прокомментировал Эрнест Суинтон эту перемену в своей жизни. — В моих руках оказались ключи от всех дверей».
Он немедленно разузнал, как поживает его идея в стенах военного ведомства, обратился в Адмиралтейство. В течение недели была выбрана компания-подрядчик для создания прототипа. Машиностроительная фирма «Уильям Фостер энд Компани Лимитед» (William Foster & Co Ltd), расположенная в Линкольне, графство Линкольншир, уже имела дело с тракторами. Там производились тяжёлые колёсные тягачи для буксировки пушек и гусеничные тягачи «Горнсби».
Теперь дело было только в кадрах, которые, как известно, решают всё. Руководство работой над прототипом «истребителя пулемётов» взял на себя исполнительный директор фирмы Уильям Триттон. Он уже пытался создать машину для преодоления траншей. Испытания «подвижного моста на колёсном ходу», сконструированного Триттоном в начале 1915 года, завершились провалом. Теперь инженеру представился шанс взять реванш.
Помогать ему должен был лейтенант Военно-морских сил Уолтер Гордон Вильсон. Профессиональный военный, он посвятил немало лет автомобилестроению, а с началом Первой мировой войны трудился над машинами для Британского бронедивизиона.
И всё-таки Суинтону и помощникам не хватало ни денег, ни времени, ни рабочих рук. К станкам в цехах шагнули даже женщины — представительницы движения суфражисток. Конструирование и сборка прототипа велись в режиме абсолютной секретности. Покинуть территорию завода сотрудники могли только по особому разрешению. Тех, кого едва заподозрили в неблагонадёжности, немедленно увольняли.
В преддверии испытаний волнение достигло пика. О материале для гусеничной ленты спорили до хрипоты, пока Триттон не настоял на звеньевой цепи. Глава Комитета сухопутных кораблей не верил в успех прототипа Суинтона и подумывал об отмене демонстрации. Рабочие завода Фостера собрались на неё с семьями.
22 сентября 1915 года прототип, названный «Машиной № 1 Линкольн» (Lincoln Machine № 1), проехал свои первые метры. Пройдёт три месяца, и его наследник получит имя «танк».
А пока что в британское Адмиралтейство ушла гордая телеграмма: «Приводной ремень лопнул вчера на испытательном стенде. Новый поставлен мной из штампованного листа. Лёгкий, но очень сильный. Всё хорошо, спасибо. Гордые родители».
Оригинал статьи опубликован на worldoftanks.ru
Литература:
- Федосеев С. Л. Танки Первой мировой. М., 2012 (Fedoseev S. L. Tanki Pervoy mirovoy. M., 2012).
- Glanfield J. The Devil’s Chariots. Osprey, 2013.
- Swinton D. E. Eyewitness. Being Personal Reminiscences of Certain Phases of the Great War, Including the Genesis of the Tank. New York, 1933.
