Свои и чужие

В 1962 году в местечке Нидерштоцинген на юге Германии во время дорожных работ был найден принадлежавший алеманнам могильник VI–VII веков. Археологи обнаружили в нём останки тринадцати человек, похороненных в сопровождении богатых приношений: военного снаряжения, разнообразного оружия и предметов роскоши. В результате длительных исследований удалось выяснить, что могильник принадлежал семье военной знати, которая пользовалась им на протяжении как минимум трёх поколений. На основе анализа ДНК останков и положенных в могилу предметов учёные смогли реконструировать родственные связи между людьми и те сложные отношения, в которые они были вовлечены при жизни.

Алеманнский могильник

Алеманны были германским союзом племён, который сложился в начале III века на территориях, сопредельных римским границам на верхнем Рейне и Дунае. В течение III–IV веков они много раз вторгались в римские провинции Верхняя Германия и Реция. После падения Западной Римской империи алеманны расселились на землях между верховьем Рейна и северными предгорьями Альп. В середине V века границы их королевства простирались от Страсбурга (Аргентората) на Рейне до Аугсбурга (Августа винделиков) на Дунае. В 496 году алеманны потерпели поражение от франков в битве при Цюльпихе (Толбиаке). После нового поражения в битве при Страсбурге в 506 году они вынуждены были навсегда подчиниться власти франкского короля Хлодвига и его наследников из династии Меровингов.

Во время интеграции с франками в VI–VIII веках алеманны приняли обычай хоронить умерших родственников в семейных могильниках в сопровождении многочисленных погребальных даров. Могильник в Нидерштоцингене датируется временем между 580 и 630 годами. Здесь было обнаружено 12 захоронений, в которых находились останки тринадцати человек: десяти взрослых и троих детей. Все захороненные, чей пол удалось определить, являлись мужчинами. Среди них встречались все возрастные группы: двое (№№ 4 и 5) были младенцами возрастом до двух лет, один (№ 2) мальчик 9–11 лет, один (№ 6) подросток 14–17 лет, пятеро (№№ 3А и 3С, 10, 12А и 12С) молодых людей 20–30 лет, один (№ 12В) зрелый мужчина 30–40 лет, двое (№№ 1 и 9) мужчин 40–50 лет и один (№ 3В) 50–60-летний старик. Одна из могил была пуста и содержала женские украшения. Возможно, останки покоившейся здесь женщины были впоследствии перезахоронены в другом месте. Полностью мужской характер погребения не является обычным для этого времени и, возможно, свидетельствует о принадлежности захороненных здесь лиц к кругу франкской военной знати.

Генография

Недавно международная компания исследователей отсеквенировала (установила последовательность звеньев белков и нуклеиновых кислот) полный геном всех тринадцати человек, похороненных в Нидерштоцингене. Сохранность ДНК разных тел оказалась неодинаковой: исследователи смогли определить последовательность от 1 до 75% генома. В одиннадцати случаях ДНК сохранилась в достаточной степени, чтобы определить пол останков: все они оказались мужчинами. В восьми из этих одиннадцати случаев удалось даже определить степень взаимного родства. Пятеро (№№ 1, 3А, 6, 9 и 12В) приходились друг другу родственниками по крайней мере второй степени — родителями и детьми, племянниками или внуками. Трое (№№ 3B, 3C и 12C) не имели к остальным никакого отношения. Возможно, они являлись выходцами из другого региона и оказались включены в состав семьи в качестве усыновлённых воспитанников или младших членов.

Чтобы нарисовать ориентировочное семейное древо, исследователи объединили аутосомные SNP, гаплотипы NRY, гаплотипы митохондриальной ДНК и данные о возрасте. Возможно, пары 9 и 1, 9 и 3A, 1 и 6 соотносятся друг с другом как отец и сын. Пары 1 и 3A, 9 и 12B являются братьями, поскольку имеют один и тот же материнский гаплотип (K1a и X2B4 соответственно). Пары 3A и 6, 1 и 12B, 6 и 9, 3A и 12B относятся ко второй степени родства, то есть они могли приходиться друг другу дядьями и племянниками или же двоюродными братьями. Младенец, погребённый в могиле № 4, имеет тот же гаплотип мтДНК (X2b4), что и взрослые 9 и 12В, а это значит, что все они могли являться роднёй по матери. Но для подтверждения этой возможности нет дополнительной геномной информации. Полученное в итоге генеалогическое древо построено на предположении, что люди умерли в течение относительно короткого периода времени. Однако археологические данные свидетельствуют о том, что могильник мог использоваться на протяжении жизни по крайней мере двух поколений между 580 и 630 годами, что позволяет выдвинуть несколько альтернативных вариантов генеалогического древа.

Все тела захороненных в Нидерштоцингене по преобладающему набору генов можно разделить на две группы. Северная группа включает №№ 1, 3A, 6, 9, 12B и 12C — их гены характерны для современного населения Западной Европы. Южная группа состоит из №№ 3B и 3C, гены которых чаще всего встречаются у современных жителей Кавказа, южной части Европы и Ближнего Востока. Все представители северной группы похоронены в могилах с богатым погребальным инвентарём, часто импортного происхождения, который связывает их с различными регионами Европы. Тем не менее взятые с зубной эмали изотопы стронция и кислорода указывают на их местное происхождение. Только два индивида, № 3B (южная группа) и № 10 (о нём нет достаточных данных), имеют нелокальные следы изотопа стронция. Значения δ18O показывают, что они могли происходить из более высокогорной области, возможно, с территории швейцарских Альп.

Тройное погребение

Особого внимания исследователей удостоились могилы № 3 и № 12, в которых рядом друг с другом были погребены три тела. В меровингских некрополях раннего средневековья двойные и тройные захоронения встречаются довольно редко. Чаще всего они связаны с массовым захоронением погибших в сражении. Наряду с гипотезой общей смерти в бою учёные выдвигали предположения о семейных отношениях между захороненными в общей могиле лицами, о добровольном следовании одного за другим в результате существовавших между ними при жизни связей зависимости или же боевого побратимства. Нельзя исключать версию, что все они умерли в коротком интервале один за другим и были затем единовременно похоронены в общей могиле.

Поскольку захоронение № 12 было частично разрушено при обнаружении, фокус внимания исследователей был обращён на захоронение № 3. Это деревянная камера, в которой помимо человеческих останков находились кости лошади и собаки. Самый южный из похороненных в могиле скелет № 3А был молодым человеком в возрасте от 20 до 30 лет, высокого роста (176–178 см) и крепкого телосложения. Ему принадлежал комплект вооружения из меча, ножа, двух копий и щита. Кроме того, в могилу рядом с ним были помещены драгоценная уздечка, украшенная серебряными накладками, два гребня для волос и бронзовый таз для омовения рук. Серебряные накладки на его поясе были декорированы византийским орнаментом, а наконечник одного из копий имел лангобардское происхождение. Эти вещи, возможно, свидетельствовали о том, что при жизни ему доводилось принимать участие в походах в Италию.

Скелет № 3В принадлежал 50–60-летнему мужчине 170 см ростом, жившему, должно быть, весьма насыщенной жизнью: на его костях сохранились следы ран. Из-за удара мечом, оставившего зарубку на его черепе, этот человек ослеп на один глаз. Покойника положили в могилу с мечом, щитом и однолезвийным саксом. Его пояс не отличался богатством отделки. У ног покойного лежал железный обруч диаметром 8 см, который был интерпретирован как остатки питьевого рога. Возможно, при жизни этот человек был виночерпием. Он лежал в могиле, взявшись за руки с третьим её обитателем, при этом их головы были повёрнуты друг другу, что предполагало близкие личные отношения при жизни.

Этот третий (№ 3С) был молодым человеком 20–30 лет, чей рост достигал 165 см. Помещённый рядом с ним погребальный инвентарь включал меч, широкий сакс, щит и пояс, а кроме того — кожаный колчан или сумку с семью наконечниками стрел. Здесь же находились железная цепочка длиной 60 см с двойным концом, массивный бронзовый колокольчик, часть сбруи лошади, должно быть, входившая в один комплект с уздечкой, положенной рядом с 3А, а также, предположительно, остатки деревянного седла. По заключению исследователей, цепь и колокольчик также относились к лошадиной сбруе. Скорее всего, этот человек при жизни был конюхом и заботился о лошади и собаках своего господина. Рядом с ним были обнаружены остатки пищи: говядины, свинины и курятины.

Анализ генов позволил подтвердить ряд старых гипотез. Индивид, обозначенный как № 3А оказался связан родственными узами с остальными похороненными в Нидерштоцингене членами семьи, в то время как №№ 3В и 3С были в этой семье приёмышами. Их гены более характерны для уроженцев Кавказа и восточной части Средиземноморья. Интересно также, что № 3В, отличавшийся более преклонным возрастом, вырос где-то в более высокогорной области, а № 3С был местным. Скорее всего, оба они были слугами, последовавшими за своим хозяином в могилу добровольно, или же умерли вскоре после его кончины. Предметы, положенные с ними в могилу, дают хорошее основание для этой гипотезы. Один был виночерпием, другой — конюхом при благородном господине. Обе эти должности хорошо известны при каролингском дворе более позднего времени.

Культурная принадлежность

Богатый погребальный инвентарь, который, в соответствии с языческими представлениями, был помещён вместе с телами в могилу, должен был в ходе торжественного ритуала похорон продемонстрировать высокий социальный статус покойного, богатство и щедрость его семьи. Многие из этих предметов имели импортное происхождение и прибыли туда, где их обнаружили археологи, из весьма отдалённых мест. К их числу относятся франкские мечи из рейнской области, поясные украшения из королевства лангобардов в северной Италии, шлем и доспехи византийского производства. Эти вещи могут поведать нам о широких связях, которыми обладала семья из Нидерштоцингена, о совершённых её членами путешествиях, а отчасти и об их культурной идентичности.

Самым большим и богатым из всего могильника является погребение № 9. Оно содержит останки высокого человека возрастом от 40 до 50 лет, сильно хромавшего при жизни из-за повреждения бедренной кости. Результаты анализа ДНК говорят о нём как о возможном прародителе всего семейства. Среди приношений, положенных в его могилу, преобладают вещи франкского происхождения: роскошный меч с серебряным кольцевидным навершием и украшенными жемчугом ножнами, а также драгоценная лошадиная упряжь и пояс с золотыми и серебряными накладками. Из этого же погребения происходит бронзовый посудный набор, включавший кувшин и таз для мытья рук. Такой же точно таз обнаруживается в составе погребальных даров молодого мужчины из погребения № 3А, который, очень вероятно, являлся его сыном. Обычай омывать руки был связан с пиршественной культурой германской знати и, вероятно, в какой-то момент был позаимствован у римлян.

В соседнем тройном погребении № 12 нашёл последнее пристанище брат предыдущего (№ 12В), зрелый мужчина 30–40 лет. Вместе с ним в общей могиле были захоронены ещё двое (№№ 12А и 12С) более молодых людей 25–30 лет. Возможно, это были его слуги, поскольку один из них, № 12С, определённо не был связан узами родства с остальными. Все они также имели с собой мечи, ножи, пояса и уздечки. Наиболее интересным предметом, помещённым в могилу, является железный пластинчатый шлем с наносником, нащёчниками и кольчужной бармицей, а также ламеллярная броня, включавшая панцирь с наплечниками и отдельно носившиеся набедренники. Весь доспех состоит из более чем пяти сотен пластин, скреплённых друг с другом кожаными ремнями. Военное снаряжение скорее всего имеет византийское происхождение. На наноснике шлема до сих пор сохранились волокна драгоценной шёлковой ткани, в которую он был завёрнут.

Поясные пряжки и серебряные накладки ремней, а также элементы лошадиной сбруи самых разных погребений говорят о связях их владельцев с королевством лангобардов в Северной Италии. Эти находки характерны для всего юго-западного региона Германии и описываются археологами как «ломбардский горизонт». Их наличие рассматривается как свидетельство участия тех, кто был похоронен в Нидерштоцингене, в столкновениях франков и лангобардов на севере Италии в 585–591 годах. Византийские импорты в могилах могут быть захваченными на войне трофеями или частью дани. Настораживает, впрочем, отсутствие подобных находок на собственно франкских территориях к западу от Рейна. Тем не менее интенсивные контакты между занятыми алеманнами землями на Дунае и территориями, лежавшими за Альпами, являются неопровержимым фактом.

---

Литература:

1. Paulsen, P. Alamannische Adelsgräber von Niederstotzingen / P. Paulsen. — Stuttgart, 1967.
2. Schneider, T. Mehrfachbestattungen von Männern in der Merowingerzeit / T. Schneider // Zeitschrift für Archäologie des Mittelalters. — 2008. — Bd. 38.
3. Schneider, T. Krieger(innen) in der Alamannia — Schneider Neues zum Gräberfeld von Niederstotzingen / T. Schneider // Schwäbische Heimat. — 2011. — Bd. 4. — S. 470–474.
4. Werner, J. Adelsgräber von Niederstotzingen bei Ulm und von Bokchondong in Südkorea / J. Werner. — München, 1988.
5. O’Sullivan, N. Ancient genome-wide analyses infer kinship structure in an Early Medieval Alemannic graveyard / N. O’Sullivan et al. // Science Advances. — 2018. — Vol. 4.