Военный кинематограф начала XXI века выглядел, как грудь ветерана, — некуда вешать орден. К этому времени самые масштабные конфликты прошлого столетия так или иначе уже нашли отражение в кино — и фильмы эти в своём большинстве стали непререкаемой классикой. У новичка в жанре оставалось два пути: либо ещё глубже загонять аудиторию в антивоенную депрессию, либо пробовать себя в экшене. Правда, во втором случае пришлось бы конкурировать со Спилбергом. Но если тебя зовут Ридли Скотт, тебе плевать.
Время удивительных историй
К концу 1992 года в Сомали открылся филиал ада. Гражданская война, которая продолжалась уже несколько лет, привела к распаду государства. Отсутствие централизованной власти, разрушенная инфраструктура и разразившаяся межклановая борьба стали причинами тяжелейшей гуманитарной катастрофе. Люди сотнями тысяч гибли от голода. В дело вступили миротворцы ООН — они должны были обеспечивать беспрепятственную доставку продовольствия нуждающимся. Но у местных полевых командиров на этот счёт были свои планы: провизия разграблялась, а сопровождающие попросту ничего не могли с этим поделать.
В итоге Совет Безопасности ООН разрешил принимать все необходимые меры, чтобы гуманитарная помощь начала доходить по адресу. Это означало, что теперь миротворческие войска могли применять силу. Первое время всё шло более-менее по плану, но в июне 93-го Мухаммед Фарах Айдид, один из сомалийских лидеров, недовольный вмешательством во внутренние дела страны, организовал ряд нападений на миротворцев. Погибли люди, и конфликт вспыхнул с новой силой. Тогда американцы, возглавлявшие контингент войск ООН, отправили в Сомали спецназ.
В принципе, вы могли всё это и не читать, история и так достаточно известная. Но примерно с этого момента начинается действие фильма «Чёрный ястреб», в начале которого Ридли Скотт также берёт на себя труд разъяснить, что к чему. В голове скептика начинает обустраиваться мысль: для мистера Скотта очень важно показать, что дальнейшие действия американских военных — вовсе не агрессия, а лишь адекватный ответ. Мысль эта очень цепкая, и её подхватывают разного толка кинообозреватели; они развивают мысль дальше и спешат заявить о преодолении американцами вьетнамского синдрома. Что ж, давайте разбираться, правы они или нет.
(Внимание, спойлер: всё это чушь собачья).
Игра на чужом поле
На момент съёмок «Чёрного ястреба» Ридли Скотту было уже за 60 — не самый ранний возраст для режиссёра, который задумал картину в новом для себя жанре. В таких делах нужны железная выдержка и крепкое здоровье — потому что твой военный эпик непременно будут сравнивать с фильмами Спилберга. Спилберга, который моложе, но тем не менее успел препарировать войну, расфасовать её по банкам и продать разной аудитории согласно её предпочтениям.
Впрочем, вероятно, как раз зрелый возраст и позволил Скотту плюнуть на презрительные ухмылки поклонников «Спасти рядового Райана» — самого видного военного блокбастера своего времени. В конце концов, совершенно точно ничего не получается только у того, кто ничего не делает. Так что Ридли Скотт принялся за работу.
Сперва нужно было найти подходящую войну. И это, конечно, проблема. Например, Вторая мировая предлагала неисчислимое множество эпизодов, годящихся для военного экшена, но тогда бы у зрителя ещё до просмотра сформировалось вполне конкретное отношение к участникам конфликта: «ось» плохая, союзники хорошие. Скотту так не интересно, большинство его работ хороши как раз неопределённостью персонажей. Да и сравнение со Спилбергом стало бы слишком навязчивым.
Вьетнам? Возможно, если бы не Чимино, Коппола, Стоун и Кубрик, чьи фильмы уже давно и обстоятельно описали вьетнамский ужас. К тому же трагический пафос — не метод Ридли Скотта. Он, по собственному признанию, хотел дать два с половиной часа войны тем, кто никогда на ней не был и, в общем, не собирался быть в дальнейшем. И сделать это так, чтобы зритель захотел досмотреть до конца. Та ещё задача, если речь о военном кино, — но он с ней справился.
Идеальный выбор
В качестве исторической основы Скотт выбрал сражение в Могадишо в октябре 1993 года в ходе войны в Сомали (точнее, книгу Марка Боудена о нём). Стратегически идеальный выбор: это локальный конфликт, который не успел затянуться. После того, как американцы потеряли почти двадцать человек убитыми, власти США решили вывести войска их этой африканской страны. Получается, что второго Вьетнама не случилось — и если бы даже фильм сыграл только на этой теме, он уже вышел бы достаточно свежим после антивоенного депресняка 70-х — 80-х годов. С другой стороны, два десятка погибших — это два десятка трагедий, каждую из которых можно вывести в центр повествования. А на фоне — геноцид. Такое сочетание всегда работает, если постановщик достаточно толковый (и Ридли Скотт именно такой).
А ещё в Могадишо американцы лишились двух вертолётов UH-60 — тех самых «чёрных ястребов», которые дали название фильму. Красиво падающий вертолёт — прямо-таки хрестоматийный эпизод для боевика, что скажете? Короче, возможностей для идеального военного фильма масса — нужно только выбрать.
Скотт взял всё. Рассказал о геноциде, задел солдатский быт, а основную часть времени уделил неудачной военной операции, описав её во всех подробностях. Личные трагедии вплелись в сюжет маленькими чёрными бисеринками — заметными, но не отвлекающими внимание зрителя настолько, чтобы он счёл их основной темой.
«Чёрный ястреб» — фильм-репортаж. Режиссёр невозмутимо фиксирует события, не пытаясь дать им оценку. Это не тот кровавый фарш, которым открывается «Спасти рядового Райана», — Скотт намеренно лишает своё полотно кошмарной поэтики. Вот солдат, он выполняет свою задачу; вот его убили — на его место становится следующий. Крови ровно столько, сколько нужно, чтобы понять, что она есть. На весь фильм — лишь одна сцена, которая может шокировать своей натуралистичностью — и этот приём оправдан контекстом.
Наконец, самое удивительное здесь — работа оператора Славомира Идзяка. У него своё мнение насчет репортажной съёмки — и в «Чёрном ястребе» камера ведёт себя так, словно работает на светском рауте, а не на передовой. Никаких трясущихся планов, если в кадр не попал взрыв — Идзяк по-хорошему старомоден, так что фильм не напоминает эпилептический припадок.
Мастер-класс по кастингу
Почти бесстрастное изложение, уравновешенная камера и сдержанные цвета — всё вместе сообщает картине Ридли Скотта своеобразный и очень узнаваемый стиль. Но кого бы это могло удивить? Со стилем и техническим исполнением у этого режиссёра всегда был полный порядок. А что люди?
Сегодня актёрский состав «Чёрного ястреба» выглядит настоящей командой мечты — хотя в 2001-м многие из этих парней были не так знамениты. Например, для Тома Харди роль специалиста Твомбли стала дебютом в большом кино. Относительно неизвестным для широкого зрителя был и Эрик Бана (сержант первого класса Хут) — до «Халка» и «Трои» оставалось ещё несколько лет. Зато звезда Орландо Блума к тому времени уже взошла — буквально за несколько дней до премьеры «Ястреба» мир уже познакомился с эльфом Леголасом.
Возглавили этот молодняк очень популярные в те времена Джош Хартнетт, Том Сайзмор, Уильям Фихтнер, Юэн Бремнер и Джейсон Айзекс. К 2001 году все они уже успели поработать в военных блокбастерах, так что вряд ли у режиссёра возникли с ними проблемы. А вот статус суперзвезды был на тот момент только у одного человека — Юэна МакГрегора. Ему в итоге и достался единственный не слишком приятный персонаж — специалист Джон Граймс.
Но зачем Скотт набрал себе такой мощный ансамбль? Кажется, в «Чёрном ястребе» нет ни одного эпизода, который требовал бы какой-то запредельной актёрской игры — хотя, разумеется, при необходимости её мог продемонстрировать каждый из списка выше.
Всё дело в манере повествования, а также в перфекционизме Ридли Скотта. Бесстрастному репортажу, «Чёрному ястребу» нет дела до сиюминутной зрительской рефлексии. В таких обстоятельствах от актёров требуется сдержанность, и дать её со стопроцентной гарантией могут только лучшие. Идеальная иллюстрация — поведение героя Тома Сайзмора во время обстрела: он напряжённо, но не повышая голоса, докладывает по рации, что почти весь личный состав конвоя ранен или уничтожен.
Вот она, настоящая причина, по которой Скотт набрал себе в ленту тех, кто уже имел дело с военными боевиками. А для верности сопроводил свой звёздный ансамбль реальными участниками того самого боя в Могадишо — и это, конечно, вишенка на торте.
Война навсегда
«Чёрный ястреб» не берётся судить, нужна американцам эта война или нет. «Чёрному ястребу» плевать. В его мироустройстве всё просто: если ты солдат, ты воюешь, вот и всё. Некоторые персонажи (те, кто помоложе) рано или поздно задаются вопросом: что мы здесь делаем? В тысячах миль от дома, где всегда мир и процветание, — зачем нам это всё?
Ладно, соглашается Ридли Скотт. Даю, говорит, вам время выговориться. Ровно 20 секунд — как раз до следующей атаки. Время пошло. Скотт знает, что все эти размышления в пользу бедных. Сержант первого класса Хут абсолютно прав: как только вылетает первая пуля, политика и всё это дерьмо тут же летит к черту. Воюешь, потому что можешь. Не можешь воевать — умираешь. А раз уж в нормальном мире эта формула не работает, то и места в нём тебе нет. Война — это навсегда.
Преодоление вьетнамского синдрома? Как бы не так.
Комментарии к данной статье отключены.