Вторая мировая война заслуженно считается временем наивысшего расцвета классических поршневых монопланов, но её «задели краем» и два других исторических периода развития самолётов-истребителей: на первую половину пришёлся окончательный закат эпохи бипланов, а в последний год боевых действий занялась заря реактивной эры. В периоды пересечения эпох самолёты разных поколений не однажды встречались в боях друг с другом. Мы рассмотрим, как пилотам поршневых истребителей Союзников удавалось справляться с немецкими реактивными машинами.

Заря новой эры

Отсчёт боевого применения реактивных самолётов стартовал с нескольких боевых вылетов «Мессершмиттов» Me 163B в мае 1944 года. Однако ракетопланы оказались тупиковой ветвью развития боевых самолётов, поэтому их стоит рассматривать отдельно от «нормальных» летательных аппаратов с турбореактивными двигателями, уже тогда ставшими «мейнстримом» авиационно-конструкторской мысли.

Первенство в применении таких аэропланов тоже принадлежит немцам, а конкретно — «Испытательной команде 262» (Erprobungskommando 262 — EKdo.262), ещё в конце июня 1944 года приступившей к боевому дежурству на «Месcершмитте» Me 262A в варианте перехватчика, которому присвоили название «Швальбе» (Schwalbe – нем. «Ласточка»). Сведения о датах и обстоятельствах самых первых боевых вылетов не сохранились, но известно, что погибший 18 июля командир части гауптман Вернер Тирфельдер (Werner Thierfelder) в своём последнем вылете пытался перехватить самолёт-разведчик противника.

26 июля Союзники впервые заметили Me 262 в воздухе, а не при дешифровке аэрофотоснимков. В тот день экипаж «Москито» PR Mk.XVI из 544-й эскадрильи RAF обнаружил, что их нагоняет неприятельский самолёт. Флайт-лейтенант Альберт Уолл (Albert E. Wall), как обычно в таких ситуациях, дал полный газ, но противник быстро сократил дистанцию и пошёл в атаку. Раз за разом британец уходил из-под удара резкими виражами, но время работало против него, поэтому после очередной атаки он круто спикировал в облака, а когда через несколько минут снова вышел из них, никого поблизости не обнаружил.

Пилот из EKdo.262 принял пике разведчика за падение, а потому заявил победу и получил подтверждение. В действительности ни один из его выстрелов не попал в цель, хотя «Москито» всё же не обошёлся без повреждений: перегрузками сорвало крышку бортового люка, и тот угодил по хвостовому оперению. Машина уверенно держалась в воздухе, но экипаж на всякий случай решил лететь в Италию, до которой от Баварии было ближе, чем до Франции.

Примерно тогда же состоялся и боевой дебют «Штурмфогеля» (Sturmvogel – нем. «Буревестник») — Me 262A в варианте истребителя-бомбардировщика. Выделенная из группы I./KG 51 команда майора Вольфганга Шенка (Wolfgang Schenck) 20 июля получила приказ перебазироваться во Францию, но когда именно она начала боевые вылеты, тоже точно не известно. Самолёты команды «Шенк» должны были бомбить плацдармы в Нормандии и наступающие в районе Кана британские и канадские войска, но если эти вылеты и состоялись, они остались не замеченными разведкой противника. Только по второй половине августа появилась достоверная информация с обеих сторон фронта о проводивших бомбометание реактивных самолётах.

28 августа реактивная авиация прошла ещё одну историческую веху. В тот день во время перебазирования команды обер-фельдфебель Хиеронимус Лауэр (Hieronymus Lauer) заблудился, растратил горючее в попытках восстановить ориентировку и подошёл к аэродрому уже на последних каплях топлива. Едва он начал заход на посадку, как левый двигатель остановился, и именно в этот момент лётчик заметил сыпавшуюся на него сзади-сверху четвёрку вражеских истребителей. Решив не дожидаться, когда его собьют, Лауэр плюхнулся на вспаханное поле прямо по курсу, выбрался из кабины и укрылся от обстрела в ближайшей роще, а тем временем чужаки в несколько заходов расстреляли его лежащий на брюхе самолёт.

Немецкий лётчик опознал в своих обидчиках «Спитфайры», но в действительности это были американцы на «Тандерболтах». 78-я истребительная группа летала на штурмовку железнодорожных объектов в Бельгии, и звено, ведомое командиром 82-й истребительной эскадрильи майором Джозефом Майерсом (Joseph Myers), обеспечивало прикрытие ударной группы.

С эшелона 11 000 футов (3350 метров) майор заметил идущий у самой земли одиночный бомбардировщик B-26 «Мародёр» и решил проверить, в чём дело. Снизившись, он опознал в предполагаемом союзнике вражеский Me 262, и начал атаку, но даже не успел открыть огонь, потому что неприятель вдруг сбросил газ и сел на брюхо. После все четыре американца совместной штурмовкой уничтожили «Мессершмитт» на земле, а ведомый второй пары 2-й лейтенант Мэнфорд Крой (Manford O. Croy) даже доложил, что сумел убить пилота, бежавшего к деревьям. Несмотря на некоторые спорные детали эпизода, Майерсу и Крою засчитали совместную воздушную победу. Для первого она стала 3½ из 4½ за войну, а для второго — ½ из 2½.

Сбить «Буревестник»

Первые реактивные истребители-бомбардировщики действовали преимущественно в одном достаточно узком секторе фронта, поэтому в самом начале их применения сложилось своеобразное «разделение труда» между Союзниками: американцы охотились на Me 262 во время эскортных и штурмовых вылетов вглубь неприятельской территории, а подданные короля встречали их непосредственно над полем боя.

Быстро выяснилось, что лишние полторы-две сотни км/час скорости дают достаточную гарантию безопасности и перехватить идущий на боевом режиме «реактив», пилот которого не желает вступать в бой и не допускает грубых ошибок, почти невозможно. Боестолкновения оказывались скоротечными и проходили на слишком больших дистанциях, чтобы всерьёз можно было надеяться добиться достаточного числа попаданий. Поэтому результативность атак Me 262 и Ar 234 оказалась заметно ниже, чем в случае противодействия поршневым машинам противника.

Наглядно это можно проследить по соотношению побед категорий «Destroyed» и «Damaged». Если в среднем, по статистике конца войны, одинаковой как для англичан, так и для американцев, на каждые три вражеских самолёта, засчитанных лётчикам как сбитые, приходился только один, записанный как повреждённый, то в случае с «реактивами» в повреждённых стабильно числилось в полтора раза больше, чем в уничтоженных. Разница очевидна, даже если сделать поправку на редкость и ценность такого «трофея», заставлявшего лётчиков и их командиров фиксировать эпизоды, которые в обычной ситуации остались бы без внимания.

Разумеется, о полной неуязвимости не могло быть речи, потому что всегда оставалось место для ошибок «пользователей», технических неисправностей и просто неудачного стечения обстоятельств. И хотя бы один из этих факторов просматривается в большинстве из поначалу очень редких случаев сбития реактивного самолёта.

Счёт побед над Me 262 лётчики Британского Содружества сумели открыть 5 октября. В тот вечер 12 «Спитфайров» Mk.IX из 401-й эскадрильи RCAF, ведомые командиром этой части сквадрон-лидером Родериком Смитом (Roderick I.A. Smith), находились на патрулировании в районе обычного появления Me 262, и «контроль» навёл их на приближающуюся одиночную высокоскоростную цель.

Солнце стояло за спиной у канадцев, поэтому гауптман Ганс-Кристофф Буттман (Hans-Christoff Buttmann) из 3./KG 51 до последнего момента не замечал, что идёт прямо в засаду. Впрочем, капкан едва не щёлкнул вхолостую: несмотря на заранее озвученный командиром план атаки, часть лётчиков замешкалась с разворотом «все вдруг» и сразу отстала, успевшие среагировать помешали друг другу, перекрывая сектор огня, а оказавшийся впереди всех пилот почему-то промедлил с нажатием на гашетку и немец успел перевести машину в пикирование.

Чтобы сбить прицел преследователям, он начал бросать самолёт из стороны в сторону, но постоянно поливающие его огнём истребители всё же сумели добиться некоторого числа попаданий. Однако дистанция между охотниками и жертвой постоянно увеличивалась. В горизонтальном полёте «блицбомбер», вероятно, уже мог бы спокойно уйти, но вместо этого лётчик взял круто вверх. Так он разом сумел оставить далеко позади большинство преследователей, зато вышел на ту же высоту, что и два отставших из-за едва не случившегося столкновения «Спитфайра», и их пилоты не упустили свой шанс, открыв огонь по изрядно замедлившейся цели.

Первыми на скорость сваливания вышли «поршневики», но дело уже было сделано: «реактив» всё ещё поднимался вверх, но уже начал гореть и, окончательно потеряв скорость, обрушился вниз. Лётчик сумел покинуть гибнущую машину, но сделал это слишком поздно и парашют не успел раскрыться.

Случай сбить реактивный истребитель-бомбардировщик выдавался совсем не часто и до конца войны Королевские ВВС над линией фронта сумели добиться только семи «реактивных» побед. Немецкие данные подтверждают пять из них, сверх того из числа Me 262, записанных британским командованием в повреждённые, упало от двух до четырёх машин.

Из-за низкой результативности перехватов с начала ноября британцы начали дополнять патрульные полёты регулярной «охотой на крыс» — рейдами к аэродромам севернее Мюнстера, известным разведке союзников как основные гнезда «буревестников» KG 51. Впрочем, даже так результаты получились не слишком впечатляющими: ещё семь официальных воздушных побед, каждая из которых подтверждается немецкими данными, плюс 3-4 потерянных Me 262 в эпизодах с незасчитанными или незаявленными британскими победами.

После начала наступления в Арденнах география применения «штурмфогелей» расширилась. Начав «работу» по целям в американском секторе фронта, они стали встречаться и с истребителями янки. Однако результативность атак «Мустангов» и «Тандерболтов» оказалось ещё ниже, чем «Спитфайров» и «Темпестов»: всего одна засчитанная победа. Немецкие данные её опровергают, зато подтверждают одну или две победы из числа предположительных.

Это то, что касается боёв непосредственно над фронтом, а у немецких аэродромов американцы заявили сбитыми пять истребителей-бомбардировщиков. Все они подтверждаются немецкими данными, как и ещё 4-5 побед, оставшихся незасчитанными или незаявленными.

Охота на «Ласточку»

После нескольких недель «работы» по одиночным разведчикам EKdo.262 начала летать и на перехват бомбардировщиков, а затем прошла переформирование из экспериментально-боевой части в полноценную истребительную группу под названием «Команда Новотны».

7 октября 1944 года 8-е ВВС провели крупнейший с начала войны рейд на Германию. Его отражение стало первой крупной операцией Me 262A-1 и увенчалось первыми успехами истребителей Союзников в борьбе со «Швальбе».

Открыл список побед новый командир 82-й FS 78-й FG майор Ричард Коннер (Richard E. Conner), который во время эскортного вылета повёл восьмёрку «Тандерболтов» на проверку сообщения о «бандитах» и, заметив далеко внизу пару неопознанных аппаратов, дал команду начать пикирование.

Опознав в «призраках» Me 262, майор подумал, что противник по прямой оторвётся от преследования, а потом уже развернётся и проведёт лобовую атаку, но немцы начали разворот сразу, тем самым дав возможность Коннеру крутым виражом выйти на необходимый угол упреждения и открыть заградительный огонь по одному из «реактивов». В итоге тот сам напоролся на очередь.

Повреждённый Me 262 со снижением начал уходить по прямой в сторону ближайшего аэродрома. P-47 преследовал его на полном газу, постепенно отставая, но затем немец резко замедлился и выпустил шасси для посадки. Это позволило Коннеру легко догнать цель и открыть огонь, но из-за набранной скорости он быстро проскочил вперёд и, занятый противозенитным манёвром, не смог проследить за жертвой. Зато ведомые всё видели и доложили о падении самолёта прямо на лётное поле, так что победу их командиру засчитали.

Судя по всему, его противником был обер-фенрих Хайнц Руссель (Heinz Russel), раненный и снёсший шасси при посадке в Ахмере. Степень повреждения его истребителя осталась не зафиксированной, потому что чуть позже его добили проштурмовавшие аэродром «Мустанги».

Таким образом, первые победы над обеими основными модификациями Me 262 одержали лётчики «Тандерболтов», но это оказалось просто статистической флуктуацией, а вообще число «реактивных» побед на P-47 и P-51 соотносятся как 1:8 (это статистика по борьбе именно с перехватчиками Me 262).

В последние месяцы войны авиация союзников безраздельно господствовала в небе над Германией. Даже эскортные истребители легко могли позволить себе отвлекаться от основной задачи для свободной охоты на наземные и воздушные объекты в стороне от маршрута бомбардировщиков. И одной из приоритетных целей и для них, и для истребителей-бомбардировщиков во время рейдов вглубь территории противника стали реактивные самолёты, как представлявшие наибольшую угрозу для армад «летающих крепостей». Кроме перехватчиков под удар периодически попадали «реактивы», выполнявшие бомбардировочные (эти эпизоды уже были учтены выше), разведывательные, тренировочные, перегоночные и испытательные полёты.

Общим итогом этой охоты стали 139 подтверждённых воздушных побед USAAF. Из них немецкими данными подтверждается от 105 до 113, плюс ещё 28-33 из числа незасчитанных и незаявленных побед. Итого от 133 до 146 уничтоженных американскими истребителями Me 262, в том числе два «попавшихся под руку» разведчика Me 262A-1a/U3 и два учебно-тренировочных Me 262B-1a.

Английские стратегические бомбардировщики крайне редко действовали днём, поэтому «эскортникам» RAF лишь в единичных случаях приходилось сталкиваться с реактивными перехватчиками и они смогли одержать над ними только пять побед, лишь одна из которых подтверждается немецкими данными.

Британская тактическая авиация действовала в основном на северном фланге фронта, где «реактивов» было меньше, чем на юге, и смогла одержать лишь три победы, из которых опять только одна подтверждается противником. Зато из числа незасчитанных и незаявленных побед подтверждаются четыре или пять (в том числе два или три разведчика, подловленные в немецком тылу).

Сверх того ещё 15 Me 262 немцы списали на бои с неидентифицированным противником, 18 на огонь воздушных стрелков, пять на столкновения и тараны и два на «подрыв» на сбитых бомбардировщиках.

Всё выше изложенное касается дневных операций. Реактивные ночные перехватчики из 10./NJG 11 потеряли два Me 262 от огня стрелков «Ланкастеров» и один сбитым «Москито», причём в последнем случае победители так и не узнали о своём успехе и победы на счёт не получили.

Пути поражения

Стандартная методика атаки реактивных самолётов, определившаяся ещё по итогам войсковых испытаний британских «Метеоров», заключалась в использовании засадной тактики. Не имея возможности навязать противнику бой, лётчикам приходилось ждать, пока тот сам не пройдёт под ними, и, подгадав нужный момент, пикировать так, чтобы на выходе оказаться или на хвосте у «реактива», или сбоку на пересекающихся курсах. Большие скорости и дистанции боя уменьшали эффективность огня, но этот недостаток частично компенсировало наличие «умных» гироскопический прицелов, получивших распространение к концу 1944 года. Помогало и численное преимущество: в американских боевых рапортах неоднократно встречаются упоминания того, как Me 262, уходя от атаки одних противников, попадали под огонь других с печальными для себя последствиями.

Общая результативность получилась далека от желаемой, на что указывает уже упоминавшееся выше преобладание в заявках «повреждённых» над «уничтоженными», но самих боёв было достаточно много, так что уже к весне 1945-го сбитых «в честном бою» Me 262 набралось уже несколько десятков. В рапортах победителей достаточно часто (каждый шестой эпизод, если брать общую статистику боёв с «реактивами») упоминались ошибки противника, ставшие для него роковыми.

Некоторые лётчики считали ошибкой немцев само вступление в ближний бой. Это, конечно, было преувеличением, но не слишком большим, потому что по манёвренности Me 262 заведомо уступал всем одномоторным истребителям и части двухмоторных. Как следствие, в рапортах часто встречаются фразы о разворотах внутри радиуса виража «реактива» с выходом на необходимый угол упреждения и о стрельбе с дальней дистанции не для поражения цели, а чтобы она вместо гарантированного отрыва по прямой начала маневрировать, потеряв превосходство в скорости.

Справедливости ради, есть в рапортах упоминания и о вполне удачном маневрировании «реактивов», а также сбитых ими «Мустангах» и «Тандерболтах», причём не только внезапной атакой, но и в «классическом» бою. Однако главным для Me 262 всё же были перехваты бомбардировщиков. Если исключить их из рассмотрения, оставив только боестолкновения истребителей с истребителями, то по статистике «поршневые старики» чаще сбивали представителей «следующего поколения», чем наоборот.

Если же вычеркнуть ещё и победы на взлёте и посадке, оставив только «честную борьбу», то лидерами по числу побед окажутся немцы, но из-за более высокого «оверклайма» с их стороны число фактически сбитых самолётов получится примерно одинаковым, может быть с небольшим перевесом в сторону англосаксов.

Малоуязвимые в скоростном полёте на боевой высоте, ранние «реактивы» с их недостаточной тяговооружённостью и посредственными разгонными характеристиками оказывались «сидячими утками» на взлётно-посадочных режимах, и пилоты союзников не преминули этим воспользоваться. Даже эскортные истребители практиковали «выслеживание дичи» в районе аэродромов, что уж говорить о свободных охотниках и истребителях-бомбардировщиках. В итоге каждый третий из сбитых Me 262 был уничтожен именно на взлёте или посадке.

А каждая шестая потеря приходилась на долю внезапных атак, когда немецкие лётчики не подозревали об опасности и часто шли на крейсерском режиме работы двигателей, который в плане боевых возможностей был ничуть не лучше взлётно-посадочного.

«Молния» в прицеле

Вторым по численности немецким реактивным самолётом Второй мировой стал Ar 234 «Блиц», разрабатывавшийся как «чистый» бомбардировщик, но впервые применённый в роли фоторазведчика.

27 июля 1944 года экспериментально-боевое подразделение VV OKL (Versuchsverband Oberkommando der Luftwaffe) в составе двух переделанных в разведчики прототипов несостоявшейся модификации «A» (со взлётной тележкой и посадочной лыжей) начало выдвижение во Францию. Первый боевой вылет ему назначили на 1 августа, но по погоде перенесли на сутки позже. РЛС противника своевременно обнаружили «вторженца», но наведённые ими перехватчики смогли застать лишь расплывающийся инверсионный след.

В октябре один из серийных разведчиков Ar 234B команды «Шперлинг» при заходе на посадку безуспешно пытались атаковать какие-то «Темпесты», но британцы тогда не сумели опознать в «реактиве» новый тип. Первое упоминание «Арадо» в рапортах пилотов Союзников датируется ноябрём месяцем, когда звено «Мустангов» 339-й FG столь же неудачно пыталось перехватить один из разведчиков над Голландией.

В конце декабря началось применение ударных «Молний» из KG 76: 24-го они совершили два бомбардировочных рейда на Льеж, а утром 25-го третий. Во втором боевом вылете «Блицы» по пути к цели нахально прошли прямо сквозь строй неприятельских истребителей, и те даже не успели среагировать, чтобы провести атаку. А в третьем вылете «Арадо» уже после начала бомбометания попалась на глаза лётчикам патруля «Темпестов» 80-й эскадрильи RAF во главе с лидером 122-го крыла винг-коммандером Джоном Реем (John B. Wray).

Британцы попытались перехватить «реактивы» на отходе от цели, и один из бомбардировщиков последовательно обстреляли сначала пайлот-офицер Реджиналд Верран (Reginald S.E. Verran), а потом ведущий группы. Оба добились попаданий, которые видимых последствий не возымели, поэтому самолёт записали только в повреждённые. Однако повреждения оказались серьёзнее, чем казались со стороны, и, не сумев дотянуть до базы, лейтенант Альфред Франк (Alfred Frank) совершил вынужденную посадку с убранными шасси. Сам он не пострадал, а машину списали.

Два дня спустя возвращение бомбардировщиков из очередного рейда совпало с атакой их базы «Темпестами» 486-й эскадрильи RNZAF и один из пилотов предпочёл вынужденную посадку вне аэродрома опасности быть сбитым на глиссаде. Но так как его никто не атаковал, то и на победу никто из новозеландцев претендовать не стал.

В итоге первым официальным «уничтожителем» реактивного «Арадо» стал летавший на P-51D заместитель командира 352-й FG подполковник Джон Мейер (John C. Meyer), в последний день года записавший на свой счёт 22-ю победу из 24-х за войну. Однако, в тот день все бомбардировщики благополучно вернулись на базу, хотя один из них и получил серьёзные повреждения, за которые, вполне вероятно, был ответственен даже не Мейер, а пилот 328-й FS капитан Дональд Брайан (Donald S. Bryan).

С точки зрения лётчиков союзников, борьба с Ar 234 ничем не отличалась от противодействия Me 262, и даже отсутствие на них стрелкового вооружения не имело никакой роли — большинство пилотов об этом просто не знали и вели бой как с истребителями. Да и не всегда они осознавали, что имеют дело именно с «Арадо», иногда узнавая об этом только на разборе полётов, или даже по результатам изучения кадров фотопулемёта.

Всего до конца войны пилотам Британского Содружества засчитали 11 сбитых Ar 234. Из этих побед немецкими данными подтверждается 10 и ещё 3-4 из числа незасчитанных или незаявленных. Все результативные воздушные бои относятся к «континентальной» части Западного фронта, в то время как разведчики, летавшие с норвежских аэродромов к британскому берегу оказались абсолютно неуязвимы для ПВО Союзников.

Официальным итогом борьбы истребителей USAAF с Ar 234 стали 15 засчитанных побед, из которых подтверждается 10-12. Среди них имеется один уникальный случай — единственный «реактив», сбитый на Итальянском фронте. Там у немцев в наличии имелось лишь несколько «фотографов» из состава команды «Зоммер», и 11 апреля 1945 года одному из них во время разведывательного полёта не посчастливилось наткнуться на выполнявших эскортную миссию «Мустанги» 52-й FG.

Бойцы советско-германского фронта

Достаточно долго немцы применяли реактивные самолёты только на Западном фронте и в ПВО Рейха, а аэродромы на востоке Германии использовались ими только для тренировочных полётов. Но весной 1945-го Me 262 начали летать в непосредственной близости от линии фронта, что иногда приводило к встречам с советскими истребителями, поначалу редким и скорее случайным.

22 марта во время вылета на прикрытие войск четвёрки Як-9Т 812-го иап лётчики заметили ниже себя одиночный самолёт противника. Тот начал быстро набирать высоту и пошёл в атаку на ведущего первой пары, а остальные три Яка в свою очередь атаковали его самого. Лейтенант Сивко, ведомый в первой паре, поспел первым и всадил в неприятеля длинную очередь, после которой тот посыпался вниз.

Пилоты не смогли опознать сбитый самолёт, зато умудрились углядеть его сходство с He 113, что и было отмечено в журнале боевых действий полка. Но потом, вероятно, они ознакомились с материалами по новой немецкой технике, и во всех последующих документах сбитый проходил уже Me 262.

Кого в действительности сбили, и сбили ли вообще сказать трудно, потому что в тот же день был очередной крупный налёт американской авиации, немцы потеряли целую дюжину «реактивов» из разных частей и по некоторым из них не известна «география» и обстоятельства потери.

В последние недели войны «Блицы», «Штурмфогели» и «Швальбе» были брошены на бомбардировочные, бомбоштурмовые и стрелково-штурмовые удары по продвигающимся советским войскам, и, разумеется, встречи с советской авиацией стали неизбежны.

Ar 234 во всех случаях и Me 262 в большинстве эпизодов, пользуясь преимуществом в скорости, быстро отрывались от преследования, но иногда пилоты «Мессершмиттов» просто не успевали удрать или сами были не прочь подраться. В этих боестолкновениях советские лётчики одержали ещё две официальных и одну неофициальную победы.

27 апреля старший лейтенант Александр Петрович Долгунов из 355-го иап на Як-3 в бою только что завершивших штурмовку «реактивов» с группой штурмовиков Ил-2 и прикрывающими их истребителями сбил один Me 262A из JG 7. Второй самолёт из той же части тоже был сбит если не в том же бою, то в том же вылете и он стал, вероятно, жертвой заместителя командира 91-го иап майора Якова Харлампиевича Околелова, тоже летавшего на Як-3. Однако эта победа по неясной причине так и не попала в оперативные документы, зато упоминалась на послевоенной конференции по обобщению опыта последних воздушных боёв.

Третий и последний эпизод относится к 30 апреля, когда четвёрка Як-9 из 107-го гв.иап в наборе высоты встретила одиночный Me 262. В завязавшемся бою цель сумели поразить три лётчика, но победу записали, согласно одним документам, на ведущего группы старшего лейтенанта Ивана Александровича Кузнецова, а согласно другим, на него же в паре с лейтенантом Петром Николаевичем Трофимовым. По немецким данным во время штурмовки советских войск в том районе были сбиты «Швальбе» из 1./JG 7 и «Штурмфогель» из I./KG(J)54, но обе эти потери списали на зенитный огонь.

Немного статистики

Таким образом, за время Второй мировой войны пилотам поршневых истребителей засчитали сбитыми 196 самолётов с турбореактивными двигателями. Из них 160 подтверждённых воздушных побед пришлось на долю американцев, в т.ч. 22½ на «Тандерболтах» P-47 и 137½ на «Мустангах» P-51.

Лётчикам Британского Содружества засчитали 33 сбитых, в т.ч. 9 на «Спитфайрах» Mk.IX и Mk.XVI, 5 на «Спитфайрах» Mk.XIV, 3 на «Тайфунах», 11 на «Темпестах» и 5 на «Мустангах» Mk.III. Советские истребители одержали 3 официальных победы (2 на Як-9 и 1 на Як-3).

Если смотреть на персональные рекорды, то более двух подтверждённых побед не сумел добиться ни один из пилотов, а первенство в «коллективном зачёте» принадлежит «мустангерам» 357-й FG, в сумме одержавшим 18½ побед.

Окончание следует