Неудачливые "короли" танковых баталий

«Королевский тигр» является ярким примером того, как лучшее становится врагом хорошего. В погоне за идеальным танком руководство Третьего рейха остановило уже налаженное производство вполне надёжных и проверенных «тигров». Однако новые танки оказались не столь хорошими, как ожидалось, а их запуск в серию вызвал провал в производстве тяжёлой бронетехники

В двадцатых числа июня 1941 года, когда в Германии закончился конкурс на создание тяжёлого танка Pz.Kpfw.VI «Tiger», разработка новых немецких тяжёлых танков не остановилась. Руководителей Третьего рейха не устраивало вооружение нового танка, так как в разгар конкурса с североафриканского театра военных действий пришли известия о высокой эффективности новейших зенитных орудий 8.8 cm FlaK 41 L71 в борьбе с толстобронными британскими «матильдами». Всё это привело к тому, что у Гитлера возникло желание, чтобы в 6-м (бронетанковом) Департаменте Управления по вооружениям сухопутных сил (далее – УВС) занялись разработкой бронетехники, вооружённой этим мощным противотанковым орудием (далее – ПТО).

Новые шасси для новой пушки

Уже в марте 1942 года фюрер потребовал от функционеров УВС инициировать работы по созданию САУ, вооружённой артсистемой 8.8 cm FlaK 41 L71, танковый вариант которой получил индекс KwK 43 L/71. 21 июня 1942 года последовало распоряжение проработать возможность установки KwK 43 на танк «Тигр», но осуществить его не представлялось возможным – орудие обладало слишком большими габаритами и чрезмерной массой, а потому ему требовались кардинально другие шасси.

В связи с этим в августе 1942 года 6-й Департамент разослал компании Henschel-Werke (работами над созданием новой бронетехники там руководил инженер Эрвин Адерс) и фирме доктора Порше тактико-технические требования (далее – ТТТ) к новому танку. Основными условиями были установка перспективной 88-мм пушки KwK 43 L/71, придание лобовой броне больших углов наклона (как это было реализовано на прототипах Pz.Kpfw.V «Panther») и более мощная, чем у «тигров», бронезащита. Фактически, в истории танкостроения произошёл уникальный случай, когда новая машина создавалась не для решения конкретных боевых задач, а ради установки уже готовой танковой пушки.

К этому времени только-только утихли страсти вокруг конкурса на Pz.Kpfw.VI «Tiger». За право на его запуск в серийное производство также боролись Henshel-Werke и фирма доктора Порше. В конструкторских кругах все склонялись к мысли, что победит Фердинанд Порше – ему благоволил Гитлер, и он имел хорошие отношения с рейхсминистром вооружений и боеприпасов Фрицем Тодтом. Да и проектантом Порше был неплохим – рациональная конструкция электромеханической трансмиссии обещала сделать тяжёлый танк манёвренным и простым в управлении, но 8 февраля 1942 года Тодт погиб в авиакатастрофе, а новый рейхсминистр (личный архитектор Гитлера Альберт Шпеер) к Порше относился прохладно. А руководитель 6-го Департамента УВС Генрих Книпкамп вообще считал его выскочкой, незаслуженно обласканным властями. Такого же мнения придерживалось и руководство старых немецких компаний Krupp, Henschel и Rheinmetall-Borsig, которые занимались танкостроением ещё со времён Первой мировой войны.

Порше начали совать палки в колёса. Сначала на заводе компании Krupp для его прототипа «Tiger» (Р) изготовили башню с неправильным диаметром погона. Потом Книпкамп во время конкурса стал доказывать фюреру, что электромеханическая трансмиссия требует слишком много меди, поэтому более дешёвыми и надёжными будут танки с традиционной механикой. Так или иначе, в конкурсе победил проект «Tiger» (Н) фирмы Henschel. Таким образом, сложилась неприятная ситуация с преждевременным производством башен и корпусов для «Tiger» (Р). Дело в том, что Гитлер поспешил отдать личное распоряжение о начале производства первых ста танков проекта доктора Порше ещё до того, как закончился конкурс. В результате 23 июня 1942 года, когда победителем признали проект компании Henschel-Werke, на австрийском предприятии Nibelungenwerke уже собрали более 90 шасси «Tiger» (P). Фюрер сам нашёл выход из создавшейся коллизии и 14 октября 1942 года потребовал у Порше немедленно начать работы по переделке шасси его танков в противотанковые САУ. В качестве основного вооружения этих самоходок определили всё ту же 88-мм противотанковую пушку PaK 43. Башни «Tiger» (P) начали устанавливать на шасси «Tiger» (Н), так как свою башню у Хеншелей довести до ума не успели. Одним словом, немцы в очередной раз проявили свою пресловутую бережливость, и ничто не пропало зря.

При объявлении условий нового конкурса многие были уверены, что в этот раз уж наверняка выиграет танк фирмы Порше. Однако верх вновь взял альянс военных функционеров и управленцев, стихийно сложившийся против «выскочки».

Сначала Порше пытался переделать под условия конкурса свой «Tiger» (P) (индекс разработчика – VK 4501(P)), но со временем выяснилось, что это сделать невозможно, и его инженеры взялись за новый проект VK 4502(P). Несмотря на то, что причиной проигрыша в предыдущем конкурсе стала слишком дорогая электромеханическая трансмиссия, на новом тяжёлом танке трансмиссия была установлена точно такая же. Конструктор использовал продольно-торсионную подвеску, позволявшую сэкономить забронированное пространство. Машину спроектировали в двух вариантах компоновки – «Тип 180» с башней в передней части корпуса и «Тип 181» с задним расположением башни. Всего же Порше подал на рассмотрение 6-му Департаменту пять вариантов танка с различными силовыми установками (бензиновыми или дизельными) и вариантами трансмиссии (электроприводом или гидроприводом). Повторилась история с поспешным производством комплектующих для ещё не принятых на вооружение танков Порше – на этот раз пятьдесят башен для нового танка успела произвести компания Wegmann & Co.

Однако башни оказались лишними – танковые функционеры из 6-го Департамента вновь обвинили проект доктора Порше в чрезмерной затратности, остановив свой выбор на проекте компании Henschel-Werke VK 4502(H). Доктор Адерс не придумал ничего экстраординарного – пропорции его танка соответствовали параметрам корпуса серийного среднего Pz.Kpfw.V «Panther». Проектанты Henschel-Werke в очередной раз использовали торсионную подвеску с шахматным расположением катков – возможно, именно это решение каждый раз склоняло чашу весов в пользу их проектов, ведь этот тип подвески разработал директор 6-го Департамента доктор Книпкамп. Правда, проект приняли к реализации не полностью – инженеров Henschel обязали включить в конструкцию нового танка некоторые наработки компании MAN, которые те создали для нового танка «Panther II». Конструкторам пришлось унифицировать маску пушки, установку курсового пулемёта, а также внести в проект массу других изменений.

В КБ Адерса начали работу над новым проектом VK 4503(H), который осенью 1943 года стал известным танком Pz.Kpfw. VI Ausf. B «Tiger II» («Королевский тигр»). Любопытно, что название «Königstiger» (в переводе с немецкого это означает «бенгальский тигр») немцы использовали редко, и оно было более популярным у их противников. Что же касается вермахта, то большее распространение там получили названия «Тигр Б» или «Тигр II». 20 октября 1943 года на полигоне Арис фюреру продемонстрировали полномасштабный деревянный макет танка, а 18 ноября началась сборка первых трёх прототипов (на них установили башни, разработанные для проекта доктора Порше).

Уже в октябре 1943 года компания Henschel-Werke получила заказ на первые 176 «королевских тигров». Чтобы доктор Порше обижался не слишком сильно, на первые 47 машин решили установить башни, приготовленные для его несостоявшихся танков. Для остальных машин проектанты корпорации Krupp разработали новый вариант башни, которая обладала упрощённой и менее элегантной конструкцией, зато отличалась технологичностью и была более дешёвой.

Новая броня для Panzerwaffe

Башня конструкции Порше отличалась обтекаемыми обводами и литой командирской башенкой, которая размещалась с левой стороны, немного выступая за боковой бронелист. Её лобовое бронирование достигало 107 мм, а боковое – 80 мм. В целом башня обладала прочной конструкцией, но у неё обнаружилось одно очень плохое свойство – заман (так называют склонность башни к рикошету от её нижней части в слабозащищённую крышу корпуса). На башнях конструкции Henschel-Werke этого эффекта удалось избежать за счёт отказа от обтекаемой формы. Лобовой бронелист башни сделали прямым, толщиной 180 мм и с наклоном 10°. Толщина боковых и задней стенки осталась прежней – 80 мм с наклоном 20°.

Компоновка новой машины была классической для немецкого танкопрома – заднее расположение двигателя соседствовало с передним расположением трансмиссии. Для удешевления конструкции танка и ускорения его сборки количество бронеплит, которые использовались при производстве, старались сократить до минимума. Для прочности они крепились между собой сложными соединениями – шипованными или типа «ласточкин хвост». Толщина верхней лобовой бронедетали достигала 150 мм при угле наклона 50°, нижней – 120 мм при –50°. Толщина бортовой и кормовой брони достигала 82 мм. Верхние бортовые бронедетали имели небольшой наклон в 25°, а кормовая – в 30°. В передней части машины днищу придали толщину 40 мм для лучшей защиты экипажа от воздействия противотанковых мин. Толщина брони задней части днища достигала 25 мм, а крышу корпуса образовывал 40-мм бронелист.

Снаружи корпус и башня танка покрывались циммеритом, который защищал машину от противотанковых магнитных мин. С октября 1944 года это покрытие перестали наносить, так как в этом случае производственный цикл затягивался на целые сутки, что в условиях военной обстановки того времени было недопустимым. Поверх циммеритного покрытия наносилась камуфляжная окраска, а изнутри машины выкрашивались в тёмно-жёлтый цвет.

Ходовая часть «Королевского тигра» состояла из девяти штампованных опорных 800-мм катков на каждый борт (их ширина составляла 95 мм). Катки размещались в шахматном порядке: пять – с внешней стороны от гусеницы, и четыре – с внутренней. Чтобы снять один каток, приходилось снимать сразу несколько соседних, поэтому в случае выхода ходовой части из строя или попадания в неё снаряда механикам предстояло много «чрезвычайно увлекательной» и «интересной» работы. Вращательный момент передавался на передние ведущие колёса (что было типичным для немецких танков), а сзади располагались ленивцы. Опорные катки имели индивидуальную торсионную подвеску, а первый и последний из них снабжались гидравлическими амортизаторами.

На танк устанавливались двухрядные комбинированные бортовые передачи с разгружённым ведомым валом. Этот ответственный узел оказались самым уязвимым и недоработанным агрегатом «королевских тигров», полностью разрушаясь уже после 250–300 км пробега. Помимо этого, приходили в негодность и зубцы ведущих колёс танка. Всё это требовало проведения профилактических работ после каждых трёх дней боёв, что в условиях последнего года войны далеко не всегда было возможным. Конструкторы пытались повысить прочность бортовых передач и зубчатых венцов ведущих колёс, но так в этом и не преуспели.

На «королевских тиграх» устанавливались механические дисковые тормоза LB 900.4 конструкции инженера Г. Клауе, которые изготавливала фирма Argus.

Для каждой машины предусматривалось два комплекта гусениц: боевые (шириной 818 мм) и транспортировочные (шириной 658,5 мм). Установка последних была необходима, чтобы танк проходил по габаритам железнодорожных платформ и не создавал опасности столкновения для встречных составов. Ширина боевых траков обеспечивала меньшее удельное давление на грунт, чем у «Тигра» (1,06 кг/см² взамен 1,09), что незначительно, но повышало проходимость машины. Гусеницы набирались из 92 траков с шагом 152, из которых 46 были гладкими, а остальные снабжались гребнями для зацепления. Любопытно, что транспортировочные гусеницы «Королевского тигра» набирались из стандартных траков Kgs 73/660/152 танка Pz.Kpfw.V «Panther».

Впереди машины всей

В передней части танка размещалось отделение управления с боевыми постами механика-водителя, стрелка-радиста и трансмиссией. Управление танком осуществлялось при помощи руля, который конструкторы урезали до «четвертинки» – видимо, чтобы водитель не забывал, что он в 68-тонном танке, а не в гоночном «мерседесе», и не лихачил. Переключение скоростей осуществлялось при помощи механической безвальной восьмискоростной коробки переключения передач (далее – КПП) Maybach OLVAR OG(B) 40 12 16B. В неё были встроены многодисковый главный фрикцион с трением рабочих поверхностей в масле и стояночный тормоз.

Сервопривод позволял механику-водителю переключать передачи одним движением рычажка, находившегося на приборной панели. Он автоматически размыкал диски фрикциона и предыдущую передачу, после чего включалась нужная передача и фрикцион. В случае выхода сервопривода из строя водитель мог перейти на полностью ручное управление КПП. Для охлаждения трансмиссии инженеры сконструировали отдельную систему с радиатором в боевом отделении.

В распоряжении стрелка-радиста находилась радиостанция FuG5. Её мощность составляла 10 Вт, частота передачи и приёма – 27 200–33 000 КГц, дальность передачи – 6,4 км телефоном и 9,4 км телеграфом. На пять танков, которые предназначались для командиров батальонов, дополнительно устанавливались рации FuG7 мощностью 20 Вт и частотой работы 42 100–47 800 КГц (дальность работы такого радиооборудования составляла 30 км телефоном и 50 км телеграфом). Для ещё пяти «королевских тигров», которым предстояло держать связь в звене «полк-дивизия», предназначалась дополнительная радиостанция FuG8 мощностью 30 Вт. Она вела передачу в диапазоне 1130–3000 КГц, а приём – 580–3000 КГц (дальность передачи составляла 10 км телефоном и 50 км телеграфом).

Кроме рации стрелок-радист обеспечивался курсовым пулемётом в шаровой установке, в качестве которого использовался MG-34, а ближе к окончанию войны – MG-42. Танки производства 1945 года выпускались с шаровой установкой под пистолет-пулемёт МР-40. Места обоих членов экипажа, которые находились в отделении управления, обеспечивались призменными смотровыми приборами (снаружи стёкла приборов защищались П-образными скобами). В левой части верхней лобовой бронедетали танка существовал вырез для обеспечения максимального обзора механику-водителю, а в крыше корпуса имелись два эвакуационных люка, устроенные в крышке, предназначенной для замены трансмиссии.

Одна башня на троих

В боевом отделении размещались три остальных члена экипажа: командир, наводчик и заряжающий. В нём же монтировалось и основное вооружение танка – 88-мм пушка KwK 43 L/71. Ствол орудия был очень длинным – 6,25 м, что повышало опасность его утыкания в землю при быстром движении машины по пересечённой местности. Этот недостаток несколько компенсировался тем фактом, что башня располагалась посредине корпуса танка, и орудие не так сильно выдавалось вперёд.

Артсистема KwK 43 L/71 обладала, пожалуй, самыми лучшими баллистическими данными из всех противотанковых пушек времён Второй мировой войны. Начальная скорость её подкалиберного снаряда составляла около 1200 м/с, бронебойного – 1000 м/с (это позволяло бронебойному снаряду пробивать 240-мм броню с наклоном 30° к нормали с километровой дистанции). Даже на дистанции 4000 метров выпущенный снаряд всё ещё был способен пробить 80-мм вертикальную бронеплиту (при том, что толщина бронирования корпуса танка КВ-1 составляла 75 мм, Т-34 – 45 мм).

Однако мощная отдача артсистемы требовала усиления прочностных характеристик всех её составляющих. В результате масса орудия достигла 1605 кг, а вместе с бронемаской и цапфами – 2265 кг, что для танковой пушки очень много (именно поэтому для KwK 43 L/71 пришлось разрабатывать отдельную модель танка). Крупным недостатком этого орудия являлся быстрый износ его ствола. Конструкторы пытались максимально решить эту проблему, и у версии Pak 43/III ствол сделали составным, что позволяло оперативно и «малой кровью» заменять ту его часть, которая сильнее изнашивалась.

Важным новшеством, реализованным на «королевских тиграх», стало устройство для продувки ствола. В процессе ведения боя пороховые газы накапливались в боевом отделении, и в случае ведения интенсивной стрельбы танкисты могли угореть и потерять сознание. Чтобы этого не происходило, конструкторы разместили под сидением наводчика воздушный компрессор. По обе стороны затворного кольца установили две форсунки, через которые после каждого выстрела в камеру казённика подавался сжатый воздух, выдувавший наружу остаточные пороховые газы. В марте 1945 года принцип работы продувного устройства изменили на более рациональный – бескомпрессорный. Теперь газы выводились наружу воздухом из специальной камеры, который поступал в неё и сжимался за счёт энергии отката орудия.

Под конец войны снабжение немецких танковых частей резко ухудшилось, поэтому, чтобы хоть как-то выходить из положения, на отремонтированные «королевские тигры» вместо 88-мм штатных пушек иногда устанавливали 75-мм KwK 42 от «пантер». Конечно, такая «модернизация» значительно ухудшала боевые характеристики танка, но это было лучше, чем ничего.

Ещё одной проблемой «королевских тигров» являлись габариты и большая масса унитарных патронов (23,4 кг). Первоначально большую часть зарядов старались размещать в башне, но после первых боёв, когда в нескольких танках сдетонировал боезапас, от такой практики отказались. Обычно боекомплект размещался в лотковых укладках, которые находились в нишах над надгусеничными полками в отделении управления, боевом отделении, а также кормовой нише башни. В башне конструкции Порше помещалось 16 снарядов, в башне проекта Krupp – 22. В различных источниках указывается разное количество снарядов в стандартном боекомплекте «Королевского тигра»: 72–77 (для танков с башней Порше) и 80–84 (для танков с башней Krupp). Для KwK 43 L/71 разработали различные виды боеприпасов – бронебойные, кумулятивные, подкалиберные и осколочно-фугасные. Как правило, противотанковые и осколочно-фугасные снаряды составляли две приблизительно равные половины боекомплекта.

Вместе с орудием в башне устанавливался спаренный с ним пулемёт MG-34 или MG-42. Второй такой же пулемёт мог устанавливаться в турели над командирской башенкой (на него возлагалась защита от авиации противника).

Для эвакуации трёх членов экипажа из башни служил прямоугольный люк заряжающего, который монтировался в крыше, а также круглый люк в командирской башенке, через который танк покидали командир и наводчик. В задней части башни располагался люк (520×476 мм), служивший для погрузки и выгрузки боекомплекта, замены орудия, а также экстренной эвакуации экипажа (в нём имелась амбразура для ведения огня из стрелкового оружия). Основным вооружением «Королевского тигра» для ведения ближнего боя была 26-мм мортирка (Nahkampfgerät), которая монтировалась в крыше танка и, в случае приближения пехоты противника, позволяла экипажу относительно безопасно справиться с ней, выстреливая осколочные гранаты.

Командирская башенка танка снабжалась семью стандартными призменными смотровыми приборами, которые обеспечивали командиру «Королевского тигра» круговой обзор. Но немецкие танкисты предпочитали управлять своими машинами, наблюдая поле боя через открытый люк. Конечно, они осознавали риск получить в голову снайперскую пулю или шальной осколок, но такой стиль управления значительно повышал вероятность своевременного обнаружения танков противника.

Чем по-настоящему славилась немецкая бронетехника, так это традиционно великолепной оптикой, приборами наведения и прицеливания. Для наведения основного вооружения на первых «королевских тиграх» первоначально использовался бинокулярный шарнирный телескопический прицел TZF 9b/1. Позднее его заменили на более дешёвый монокулярный TZF 9d с переменным 2,5-кратным увеличением (при поле зрения 25°) либо 5-кратным (при поле зрения 12,5°). У модернизированного прицела TZF 9d/1 показатели увеличения изменились на трёхкратное (при поле зрения 26°) или шестикратное (при поле зрения 13°). Эти приборы позволяли вести эффективную стрельбу бронебойными снарядами на дистанциях до 3000 м, осколочно-фугасными – до 5000 м, из спаренного пулемёта – до 1200 м.

Между собой члены экипажа переговаривались посредством танкового переговорного устройства Bordsprechanlage 8.

А вместо сердца – пламенный мотор

Самым несовершенным агрегатом самого тяжёлого танка Третьего рейха оказалась силовая установка, которая традиционно для немецкой бронетехники располагалась в кормовом моторном отделении. На «Королевском тигре» устанавливался V-образный 12-цилиндровый бензиновый двигатель HL 230 фирмы Maybach с жидкостным охлаждением, доставшийся ему по наследству от «пантер» и «тигров». Но если для 45-тонных «пантер» этот мотор был достаточным, а для 55-тонных «тигров» – почти достаточным, то для 68-тонных «королевских тигров» его мощности категорически не хватало.

Номинальная мощность HL 230 составляла 700 л. с. при 3000 об/мин, но обычно двигатель использовали на 2500–2600 оборотах, а в этом случае его мощность составляла всего 600 л. с. В результате заявленный показатель удельной мощности 10,3 л. с./т на самом деле был ещё меньше, ориентировочно – 8,82 (для сравнения, у советского тяжёлого танка ИС-2 этот показатель составлял 11,2 л. с./т). В результате двигатель постоянно перегревался и выходил из строя. Скорость танка на шоссе составляла 38 км/ч, а на пересечённой местности снижалась до 13 км/ч. В случае же, если возникала необходимость преодолеть склон, скорость танка становилась ещё ниже, а нагрузки на и так перегруженный двигатель значительно возрастали. В течение всей второй половины войны немецкие конструкторы пытались разработать более мощные серийные танковые двигатели для своей тяжёлой техники, но закончить эти работы так и не успели.

Система охлаждения HL 230 была водяной, общей ёмкостью 114 литров и состояла из четырёх радиаторов, которые размещались по два с каждой стороны от двигателя и соединялись последовательно.

Учитывая опыт первых лет войны, немецкие конструкторы уделили особое внимание запуску танкового двигателя в условиях минусовых температур. Для этого «Королевский тигр» снабжался термосифонным подогревателем, который отапливался паяльной лампой (она устанавливалась с наружной стороны кормового листа корпуса).

Штатно запуск силовой установки осуществлялся с помощью электростартера. В случае необходимости экипаж мог запустить его вручную или при помощи пускателя. Рукоятка ручного запуска двигателя соединялась с кулачковой муфтой на коленчатом валу двигателя. Рукоятку вставляли в небольшое отверстие в кормовом листе корпуса с правой стороны, чуть ниже выхлопной трубы (отверстие закрывалось бронекрышкой).

Для пуска двигателя при помощи пускателя снималась крышка большого люка на уровне коленчатого вала двигателя. Пускатель неподвижно фиксировался на броне танка двумя держателями, и шестерня на валу пускателя входила в зацепление с шестернёй на коленчатом валу двигателя. С помощью специального устройства был возможен запуск силовой установки танка от двигателей автомобилей Kubelwagen или Schwimmwagen.

Общая ёмкость топливных баков «Королевского тигра» составляла 860 литров, что давало танку запас хода в 150 км по шоссе и 70 км по пересечённой местности. Все семь баков соединялись между собой системой топливопроводов, поэтому заправка машины осуществлялась через единую горловину. Пять баков размещались в моторном отделении, а два (общей ёмкостью 340 литров) – в корпусе в боевом отделении (под боеукладками). В последнее время всё чаще слышна критика советских танков Т-62, Т-64, Т-72 и других за топливные баки, служащие стеллажами для снарядов. Оказывается, один из самых грозных противников советских танкистов в Великой Отечественной войне не боялся такого соседства топлива со взрывчаткой.

«Королевские тигры» в сборочных цехах

В октябре-декабре 1943 года заводы Henschel-Werke в Касселе собрали первые три машины-прототипа, а серийный выпуск «королевских тигров» начался в январе 1944 года, и, по сравнению с практикой советского производства тяжёлых танков, налаживался очень долго. К маю 1944 года заводские цеха покинули только первые 20 танков, и это при том, что в 6-м Департаменте УВС планировали за год дать фронту 1237 машин с выходом весной на средний темп производства в 120 машин ежемесячно. Однако этот показатель так никогда и не был достигнут, а месячный максимум составил 84 танка (в августе 1944 года).

Виной тому во многом были постоянные бомбёжки союзной авиации. Любопытно, что в ночь с 22 по 23 октября 1943 года Кассель подвергся бомбардировке, в ходе которой бравые пилоты 569 бомбардировщиков ВВС Его Величества практически стёрли город с лица земли, разрушив 90% зданий в его историческом центре. Пожар, вызванный этой бомбардировкой, бушевал семь дней. Погибло около 10 тысяч человек гражданского населения и раненых солдат, лечившихся в местном госпитале, а 150 тысяч человек остались без крова. При этом тяжёлая промышленность Касселя не понесла практически никакого урона, и Henschel-Werke продолжал выпускать «королевские тигры» до марта 1945 года. Число «королевских тигров», выпущенных за всё время, в различных источниках колеблется от 479 до 489. Ниже приведён график производства «королевских тигров» по данным книги Вальтера Шпильбергера «Тигр» и его варианты»:

Месяц	1943 год	1944 год	1945 год
Январь	–	3	40
Февраль	–	5	42
Март	–	6	18
Апрель	–	6	–
Май	–	15	–
Июнь	–	32	–
Июль	–	45	–
Август	–	84	–
Сентябрь	–	73	–
Октябрь	1	26	–
Ноябрь	–	22	–
Декабрь	2	60	–
Итого:	3	377	100

По мере приближения войны к драматической развязке качество «королевских тигров» неуклонно снижалось. В первую очередь, это было обусловлено потерей Рейхом месторождений руд легирующих металлов, таких как никель, хром и молибден. Уменьшение содержания этих металлов в составе немецкой брони привело к снижению её пластичных свойств. В случае попадания в танк вражеского снаряда, даже если корпус или башня не пробивались, внутри машины откалывались куски внутреннего слоя брони, которые ранили экипаж, вызывали детонацию боекомплекта, выводили из строя агрегаты и оборудование танка.

Кроме недостатка сырья возникли и другие проблемы – из-за постоянных бомбёжек, перебоев в работе транспорта и прочих причин предприятия-смежники начали срывать графики поставок комплектующих. Так, при производстве машин последних выпусков танкостроителям пришлось отказаться от внутренней покраски корпусов.

«Королевские тигры» на Западном фронте

Специальных боевых подразделений для «королевских тигров» в частях вермахта и Ваффен-СС не создавали – новые танки поступали в уже сформированные тяжёлые танковые батальоны (далее – ТТБ), в которых заменяли выбывшие «тигры». Исключение составляли машины, направленные для исследований и обучения экипажей, а также первые пять «королевских тигров», поступившие 14 марта 1944 года в 316-ю роту учебной танковой дивизии (нем. – Panzer-Lehr-Division). Они использовались только для подготовки танкистов и были уничтожены при отступлении вместе с другой материальной частью, которую нельзя было эвакуировать. «Королевские тигры» состояли на вооружении следующих ТТБ: вермахта – 501-го (с 21.12.1944 – 424-й), 502-го (с 05.01.1945 – 511-й), 503-го (с 21.12.1944 – батальон «Feldherrnhalle»), 505-го, 506-го, 507-го, 509-го, 510-го; СС – 101-го (501-го), 102-го (502-го) и 103-го (503-го).

В боевых действиях первыми приняли участие «королевские тигры» 503-го ТТБ. В июне 1944 года 1-ю роту этого подразделения укомплектовали двенадцатью новыми танками (из которых у одиннадцати были башни «Порше») и двумя Pz.Kpfw.VI «Tiger», в то время как остальные роты продолжали воевать на более привычных «тиграх». 27 июня 503-й ТТБ отправили в Нормандию, где союзники высадили свои войска. 7 июля батальон прибыл в город Дрё, где его придали 84-му армейскому корпусу. Задача танкистов заключалась в поддержке 16-й полевой дивизии люфтваффе, которая вела упорные бои в районе Кана.

Дебют «королевских тигров» сложился не очень удачно. 18 июля союзные войска начали проведение наступательной операции «Гудвуд», названной так в честь известного британского автодрома. Атаку предваряла массированная ковровая бомбардировка, в результате которой 2077 бомбардировщиков сбросили на головы немцев и мирного французского населения 7800 тонн бомб. Затем последовал артобстрел – 720 орудий среднего и большого калибра выпустили 250 000 снарядов. 503-й ТТБ не попал в эпицентр разрушений, но 1-я рота всё равно потеряла несколько «королевских тигров». К тому же, почти у всех танков была сбита центровка стволов, и их требовалось заново пристрелять и отрегулировать.

Однако бомбёжками и обстрелами дело не закончилось. Вслед за ними в атаку двинулись 7-я и 11-я танковые королевские дивизии, а также гвардейская танковая дивизия британцев общей численностью 877 танков. Фактически под Каном развернулось самое большое сражение, в котором когда-либо участвовал Королевский танковый корпус. В этих боях 1-я рота 503-го ТТБ понесла тяжёлые потери. Вражеский снаряд прошил машину №111 (погибли лейтенант Шрёдер и ефрейтор Шульце), кроме того, был потерян танк №101. Довольно любопытно история сложилась с «Королевским тигром» с бортовым номером 112. Во время атаки командир взвода танков «Шерман» 21-го гвардейского Ирландского танкового полка по фамилии Горман с ужасом обнаружил перед собой «Королевский тигр», который начинал наводить своё орудие на его танк. В это время заряжающий как раз «кстати» сообщил, что в казённике пушки застряла раздувшаяся гильза. Горман, понимая, что иного выхода нет, приказал своему механику-водителю на максимальной скорости таранить вражескую машину. После столкновения «Тигр» загорелся, «Шерман» заглох, оба экипажа спешно покинули свои танки, и вскоре немцы оказались пленёнными.

В дальнейшем 503-й батальон продолжал воевать во Франции. Танковые и противотанковые пушки союзников не могли пробить 150-мм лобовую броню новых тяжёлых немецких танков, поэтому при столкновении с ними английские и американские танкисты тут же спешно отступали, вызывая на помощь авиацию, а также огонь полковой и дивизионной артиллерии. Вероятность прямого попадания крупнокалиберного снаряда в танк была очень малой, но осколки и воздействие взрывных волн выводили из строя ходовую часть машин, приборы наблюдения и прицельные приспособления, а также дырявили орудийные стволы.

503-й ТТБ отступал вместе с остальными немецкими подразделениями Западного фронта. К 6 августа в батальоне оставалось всего одиннадцать машин, однако скоро в его состав вернули 3-ю роту, материальную часть которой пополнили четырнадцатью «королевскими тиграми» (двенадцать из них были с башней «Порше»). Но в августе-сентябре 1944 года большая часть этих танков также была потеряна (из четырнадцати машин рота сохранила только две). Дело в том, что мосты, переброшенные через реки, не были рассчитаны на 68-тонный вес тяжёлых немецких танков, и при отступлении их часто приходилось бросать в силу невозможности эвакуации. Немало затруднений возникало и с вывозом подбитых танков с поля боя. Помимо этого, их ремонт занимал много времени, если вообще был возможен – с каждым месяцем поставка запчастей и комплектующих становилась всё проблематичнее.

9 сентября 1944 года батальон полностью укомплектовали сорока пятью танками Pz.Kpfw.VI Ausf. B «Tiger II», которые сражались в его составе до самого конца войны (лишь 10 марта 1945 года 503-й ТТБ пополнили ещё пятью «королевскими тиграми»). Осенью 1944 года батальон отправили в Венгрию, где он принял участие в последнем крупном немецком наступлении в районе озера Балатон, после чего отступал в северную Австрию и Чехию, где и капитулировал 12 мая 1945 года. На «Королевском тигре» в составе 503-го ТТБ воевал самый результативный танковый ас Третьего рейха Курт Книспель. Он погиб в бою с советскими танками (и/или самоходками) 28 апреля 1945 года у деревни Власатице на территории современной Чешской Республики.

Ещё одним подразделением, полностью перевооружённым «королевскими тиграми», был 506-й ТТБ. В период с 20 августа по 12 сентября 1944 года, после тяжёлых боёв в Западной Украине, его личный состав прибыл в Падерборн и получил 45 новых тяжёлых танков. Уже 22 сентября батальон отправили в Голландию для оказания помощи в ликвидации британского парашютного десанта, высадившегося в районе Амьена. Зимой 1944–45 годов 506-й ТТБ участвовал в Арденнской операции, после чего вместе с остальным войсками отступил на территорию Германии, потеряв значительную часть своих танков. По состоянию на 5 апреля 1945 года в четырёх его ротах (4-я рота комплектовалась обычными «тиграми») числилось всего семь боеспособных машин. Вскоре это подразделение очутилось в «Рурском котле» и 14–15 апреля капитулировало.

Среди танковых подразделений войск СС первые «королевские тигры» получил 101-й ТТБ СС. В период с 28 июля по 1 августа 1944 года ему были переданы 14 новых тяжёлых танков, однако уже в течение следующего месяца батальон потерял все свои машины при отступлении в районе Фалеза. Остатки батальона в сентябре 1944 года отвели с фронта на учебный полигон Зеннелагер для переформирования и переобучения на Pz.Kpfw.VI «Tiger II». Первоначально планировалось укомплектовать 101-й ТТБ СС двумя ротами Pz.Kpfw.VI «Tiger I» и одной ротой САУ «Jagdtiger», но 4 ноября Гитлер отдал приказ о том, что ни один «Jagdtiger» не должен передаваться ТТБ, поэтому батальон, который переименовали в 501-й ТТБ СС, полностью вооружили танками Pz.Kpfw.VI «Tiger II».

В связи с тем, что темпы производства новых танков значительно отставали от плановых, в октябре 1944 года эсэсовцам передали только 14 машин, что позволило полностью укомплектовать 1-ю роту. Ещё 20 танков они получили в период между 26 ноября и 3 декабря 1944 года. Затем к этому количеству добавили ещё 11 таких же машин, отобранных у 509-го ТТБ, который в это время проходил переформирование и тоже начал получать новую матчасть. Таким образом, батальон полностью укомплектовали танками и уже 5 декабря погрузили на эшелоны и отправили на Западный фронт для участия в Арденнской операции.

В течение декабрьских боёв батальон потерял 13 «королевских тигров», и в январе в его составе оставался 31 танк, из которых только 18 были на ходу. 24 января 1945 года 501-й ТТБ СС перебросили в Венгрию в распоряжение 1-го танкового корпуса СС и включили в состав 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». В её составе батальон участвовал в Балатонской наступательной операции, после чего отступил в Австрию, где 8 мая 1945 года сдался американским войскам.

507-й ТТБ в боях лета-осени 1944 года потерял все свои танки, после чего его отправили в Германию на учебный полигон Зеннелагер. 4 марта 1945 года на вооружение батальона прибыли первые 4 «королевских тигра», 22 марта – ещё 11 машин. Кроме того, по три машины «отобрали» у 510-го и 511-го ТТБ, решив поскорее создать новый батальон. Общее число танков достигло двадцати одного, что позволило сформировать 2-ю и 3-ю роты.

30 марта 1945 года 3-я рота устроила засаду оперативной группе 3-й американской танковой дивизии. В ходе боя погиб командир дивизии генерал-майор Роуз, а американские потери составили 17 танков M4 «Шерман», 17 бронетранспортёров, 3 грузовика, 2 джипа и 1 САУ M36. Немцы потеряли 3 «королевских тигра».

К 5 апреля 1945 года в 507-м ТТБ оставалось 12 машин. 11 апреля батальон потерял свой последний тяжёлый танк, после чего его перебросили в Магдебург, а затем на полигон в Миловицах (Чехия). Здесь батальон снова вооружили, но на этот раз совершенно разномастной техникой, которая была на полигоне – среди образцов вооружения попадались даже уникальные Pz.Kpfw. IV с 37-мм автоматической пушкой. 6 мая силы батальона бросили против чехословацких повстанцев, однако уже 11 мая он отошёл на запад, чтобы на следующий день сдаться американцам.

Ещё 16 «королевских тигров», включая последние 13, выпущенных на заводе Henschel-Werke, получили третьи роты 510-го и 511-го (бывшего 502-го) ТТБ. С 1 апреля они вели бои в районе Касселя и Кюстрина, но к концу месяца уже прекратили сопротивление. Помимо этих подразделений, в последние дни войны в боях участвовали все другие исправные Pz.Kpfw.VI Ausf. B «Tiger II», включая учебные танки и прототипы (в том числе, и прототип фирмы «Порше»).

Жестокий восток

На Восточном фронте дебют «королевских тигров» также вышел не очень удачным. Первым из всех танковых батальонов в период между 25 июля–7 августа 1944 года «королевскими тиграми» перевооружили 501-й ТТБ. 5 августа подразделение (без 1-й роты, которая продолжала получать танки) отправили обратно на восток, в район Сандомирского плацдарма (немцы называли его Баранувским), который войска 1-го Украинского фронта захватили на левом берегу Вислы в последние дни июля. Немецкое командование стремилось его уничтожить и использовало для прорыва обороны противника 501-й ТТБ, вооружённый новейшими танками.

Но для советских танкистов неожиданностью это не стало. 12 августа командир 53-й гвардейской танковой бригады (далее – Гв.ТБ) гвардии полковник B. C. Архипов получил сообщение разведки о прибытии на его участок неизвестных тяжёлых танков. Для «горячей встречи» бронированных «гостей» была организована комбинированная танково-артиллерийская засада. Её принцип заключался в том, чтобы заставить немецкие танки развернуться в боевой строй так, чтобы подставить слабозащищённые борта замаскированному на фланге советскому танку. Для этого немцев должна была спровоцировать на атаку «заигрывающая» группа.

Для проведения операции выделили два средних и один лёгкий танк, группу возглавил старший лейтенант П. Т. Ивушкин, заместитель командира 1-го танкового батальона (далее – ТБ). В засаде, замаскированной под стог соломы, которых было много на недавно убранном поле, оставили Т-34-85 младшего лейтенанта А. П. Оськина. Звук танка, выдвигающегося в засаду, маскировали специально организованным артобстрелом. Т-34 Ивушкина и лёгкий танк должны были заставить немцев атаковать в «правильном» направлении.

13 августа в 7:00 14 «королевских тигров» пошли в атаку с восточной окраины села Оглендув. Вот как описывал дальнейшее развитие ситуации B. C. Архипов:

«Радировал с левого фланга и майор Коробов: «Идут. Те самые, неопознанные». Отвечаю: «Не спешить. Как уговорились: бить с четырёхсот метров». Между тем, из лощины выползла вторая такая же громадина, потом показалась и третья. Появлялись они со значительными промежутками. То ли это дистанция у них уставная, то ли слабый грунт их задерживал, но пока вышел из лощины третий, первый уже миновал засаду Ивушкина. «Бить?» – спросил он. «Бей!» Вижу, как слегка шевельнулся бок копны, где стоит танк младшего лейтенанта Оськина. Скатился вниз сноп, стал виден пушечный ствол. Он дёрнулся, потом ещё и ещё. Оськин вёл огонь».

А вот как это видел сам А. П. Оськин:

«Неподалёку от моей засады немецкие танки стали разворачиваться в шеренгу. Ближний метрах в двухстах подставил борт. Естественно, первым снарядом ударили по башне – безрезультатно. Тогда следующий снаряд послали под башню, и в воздух взметнулось огромное пламя: в этом месте у нового танка находился бензобак. Таким же образом мы подожгли ещё две машины».

Вслед за этим по приказу командира бригады начался артобстрел лощины, по которой к полю выдвигались остальные немецкие танки. Командование 501-го ТТБ приказало своим экипажам отступать обратно в Оглендув, но на этом боевые действия для них не закончились. Сконцентрировав свои силы к 22:00, в село ворвались 2-й и 3-й ТБ бригады при поддержке роты автоматчиков. Здесь они захватили несколько «королевских тигров», экипажи которых не ожидали атаки. Все три танка (башенные номера 102, 502, 234) оказались в исправном состоянии. Выяснилось, что машины №№102 и 502 были командирскими версиями танка, которые, кроме штатных раций, несли дополнительные, более мощные (в последней находился нетронутый боекомплект и заправленные баки, и при проверке она завелась с пол-оборота). «Королевские тигры» №№102 и 502 позже отправили в Кубинку для проведения исследований, причём в наши дни танк №502 является экспонатом открытого там музея бронетехники.

В этот же день, 13 августа 1944 года, в бою против немецких тяжёлых танков участвовали ИС-2 2-й танковой роты 71-го отдельного гвардейского тяжёлого танкового полка (далее – ОГв.ТПП). В 9:00 совместно со 2-м ТБ 53-й Гв.ТБ в атаку на Зарез (село к западу от Оглендува) пошёл 289-й стрелковый полк. Однако по нему открыли огонь «королевские тигры» 501-го ТТБ, и в дуэль с противником вступил взвод ИС-2 старшего лейтенанта Клименко, осуществлявший артиллерийское прикрытие наступавших. За несколько минут он сжёг один немецкий танк, а ещё один подбил.

Одновременно с этим юго-западнее Оглендува советские танки приблизились к городу Шидлуву. Семь «королевских тигров» попытались контратаковать, но подставили борта находившемуся в засаде ИС-2 старшего лейтенанта Удалова из 71-го ОГв.ТПП. С дистанции 700–800 метров ему удалось один танк поджечь и ещё один подбить. Противник развернулся и отступил, чтобы затем попытаться прорваться к своим основным силам, которые сражались в районе Оглендува, по другой дороге, проходившей через село Поник. Однако здесь немцы вновь попали в засаду – экипаж другого ИС-2 под командованием лейтенанта Белякова тремя снарядами на дистанции 1000 метров сжёг ещё один «королевский тигр».

Таким образом, только за один день 501-й ТТБ потерял 12 новейших тяжёлых танков. За это 22 августа 1944 года командира батальона майора фон Легата отстранили от должности, но от дальнейших бед немецких танкистов это не спасло. 12 января 1945 года началось генеральное наступление советских войск в Польше – Висло-Одерская стратегическая наступательная операция. 13 января, пытаясь задержать продвижение противника, 424-й ТТБ (этот номер батальону присвоили в декабре) бросили в контрнаступление в районе города Лисув. К тому времени подразделение успело оправиться от августовских потерь – его материальную часть пополнили до штатной и даже сверх того (в батальоне числился 51 исправный танк, из которых большинство составляли «тигры»). В боях под Лисувом батальон попал в засаду и был практически полностью уничтожен огнём тяжёлых танков ИС-2 и противотанковой артиллерии. 11 февраля 1945 года его расформировали.

509-й ТТБ всё время «делился» своими танками с другими батальонами. Сначала, 1 сентября 1944 года, после тяжёлых потерь в боях под Сандомиром он передал свои тридцать «тигров» 501-му ТТБ, который также понёс тяжёлые потери. Затем, в начале декабря, ему пришлось отдать 11 новых «королевских тигров» 101-му ТТБ СС. Но к 1 января 1945 года его всё-таки обеспечили материальной частью – экипажи получили 45 «королевских тигров», 12 января погрузились в эшелоны и отправились в Венгрию.

Первоначально батальон участвовал в оборонительных боях, в которых потерял до четверти своих танков. Затем началась наступательная операция в районе озера Балатон, а после её неудачного завершения батальон отступил в Австрию. Здесь, при отходе к чешскому городу Каплице 7–8 мая подразделение потеряло свои последние 14 «королевских тигров», которые пришлось взорвать их собственным экипажам. 9 мая 1945 года остатки батальона сдались американцам.

В целом можно сказать, что проект Pz.Kpfw.VI Ausf. B «Tiger II» («Königstiger») оказался менее удачным, чем Pz.Kpfw.VI «Tiger». В погоне за более надёжным лобовым бронированием и лучшим вооружением конструкторы пошли по пути наращивания массы, и в результате получили бронированного монстра, для которого не нашлось соответствующей силовой установки. Кроме того, в силу большого веса проходимость этой машины была невысокой – например, в боях за Сандомирский плацдарм «королевские тигры» вязли в зыбких песчаных грунтах и превращались в мишени для советских танкистов. Большую проблему вызывало форсирование рек, а также переезд по мостам (они не были рассчитаны на такие нагрузки). Поэтому в условиях постоянного отступления вермахт и части СС теряли танки, которые ещё можно было бы отремонтировать.

«Королевский тигр» является ярким примером того, как лучшее становится врагом хорошего. В погоне за идеальным танком руководство Третьего рейха остановило уже налаженное производство пусть не таких замечательных, но вполне надёжных и проверенных «тигров». Однако новые танки оказались не столь хорошими, как ожидалось, а их запуск в серию вызвал провал в производстве тяжёлой бронетехники. Если к апрелю 1944 года заводы в Касселе вышли на средние темпы сборки в 100 «тигров» в месяц, то производство новых танков никогда не превышало 85. Напомним, что в сходных условиях руководство СССР отказалось от запуска в серию перспективного среднего танка Т-43, чтобы не снижать общего количества бронетехники, поступающей на фронт. В результате найденного компромисса появился Т-34-85.

Таким образом, какими хорошими ни казались бы танки «Тигр» и «Королевский тигр», именно их сложность и высокая стоимость во многом позволили Советскому Союзу «задавить» немецкие танковые силы количеством. К концу войны этот численный перевес вместе с появлением Т-44 и ИС-3, а также ростом опыта у советских танкистов, перерос в качественный.

До нашего времени сохранилось как минимум девять «королевских тигров». Один из них экспонируется в России (в танковом музее в подмосковной Кубинке), по одному – в музеях Бельгии, Франции, Швейцарии, Германии и США. Ещё три танка хранятся в Великобритании, причём в Бовингтонском музее вместе с обычным серийным танком в экспозиции выставлен и единственный уцелевший «Королевский тигр» с башней «Порше».