Бывший командующий кригсмарине Карл Дёниц в своих послевоенных мемуарах писал: «Историки по-разному опишут войну на море, которая велась во время Второй мировой войны. Но в одном они наверняка будут едины: тот факт, что немецкий военно-морской флот в XX веке, веке авиации, был вынужден сражаться без поддержки с воздуха и воздушной разведки, объяснить не сможет никто». Почему это произошло, и не лукавил ли отставной гросс-адмирал?
Морская авиация: выбор пути
К началу 30-х годов ХХ столетия авиация прочно завоевала одно из главных мест в структуре вооружённых сил ведущих государств мира. Благодаря невиданному прогрессу в годы Первой мировой войны, постоянно совершенствуемой технике и активной пропаганде новых адептов воздушной мощи скромный род войск стремительно превратился в самостоятельный вид вооружённых сил, претендующий на ведущую роль в ведении боевых действий и привлекающий в свои ряды лучших представителей общества. Идеи итальянского генерала Джулио Дуэ, проповедовавшего тотальную воздушную войну, будоражили умы авиаторов всего мира и вносили смятение в ряды военных теоретиков.
В связи со столь бурным ростом влияния сторонников авиации как самостоятельного вида вооружённых сил, во всех передовых военных державах встал вопрос об упорядочении подчинения военно-морской авиации. Действия над морем и в интересах флота предъявляли свои специфические требования к самолётам, подготовке пилотов и штурманов, инфраструктуре, связи и взаимодействию с кораблями. Во время Первой мировой морская авиация оказалась чрезвычайно эффективной и полезной для флота, выполняя разведку в интересах главных сил флота, поиск и атаки подводных лодок, патрулируя прибрежные районы, а в конце войны начав выполнять и удары по кораблям и судам противника в море.
Сохранение того порядка вещей, при котором лётчики, действующие над морем, являлись сами офицерами флота и говорили с моряками «на одном языке», казалось очевидным, но существовали и противоположные взгляды. Согласно им морская авиация, «выпадающая» из доктрины развития и боевого применения ВВС, являлась избыточной и даже вредной структурой. В связи с этим, в межвоенный период военным предстояло определиться в выборе пути, по которому развивались бы авиационные подразделения, действующие в интересах ВМС – останутся ли они структурным подразделением флота или станут специализированными подразделениями ВВС. В разных странах эта дилемма была решена по-разному, в зависимости от национальных особенностей и представлений руководящего состава вооружённых сил.
Оригинальнее и радикальнее всех поступили японцы – они вообще не стали создавать ВВС, чётко разделив авиацию на два вида – армейскую и флотскую, без какой-либо унификации. По такому же пути пошли и США, но у американцев авиация армии, в отличие от японской, которая, по сути, не вышла за рамки фронтовой, представляла собой полноценные ВВС со стратегическими функциями. Кроме того, она не имела такого антагонизма с авиацией флота. Любопытным нюансом американской модели стала собственная авиация корпуса морской пехоты. Тем не менее, несмотря на стремление к специализации, ВВС США почти сразу после Второй мировой войны всё же стали самостоятельным видом ВС.
Во Франции после некоторых колебаний флот отстоял собственную авиацию, в СССР флот получил свою авиацию в 1938 году. Лишь в Италии и Великобритании флоты вчистую уступили право на свою авиацию военно-воздушным силам, при этом англичане сделали это ещё в 1918 году. Командование английского флота, озабоченное предстоящим гигантским сокращением корабельного состава, безропотно рассталось со своими авиационными подразделениями, о чём впоследствии горько пожалело.
В Италии авиационное лобби было таким же сильным, как и английское, и сразу заявило о своих претензиях на «собственное завоевание господства на море». Доктрины ВВС обеих стран были схожи – сильные подразделения бомбардировщиков и торпедоносцев смогут самостоятельно атаковать корабельные группировки противника. Но у Италии не было авианосцев, а вот в английском флоте сложилась почти анекдотическая ситуация – флот строил авианосцы, но не мог влиять на разработку самолётов для них, и весь лётный состав этих кораблей подчинялся другому виду вооружённых сил. Королевский флот с трудом преодолел эту дикую ситуацию только в 1937 году, когда премьер-министр Невилл Чемберлен, наконец, заявил: «В отношении самолётов воздушных сил флота правительство полагает необходимым передать корабельные самолёты под административный контроль Адмиралтейства». Но время было упущено, и палубные самолёты Королевского флота до самого конца войны сильно уступали по боевым качествам аналогам, как противника, так и союзников.
С береговых баз британской метрополии в интересах флота должно было действовать Береговое командование Королевских ВВС, но в оперативное подчинение флоту оно так и не попало. Единственное, чего добилось Адмиралтейство – ВВС не могли без согласования с флотом использовать самолёты этого командования для других целей.
Оставалась одна великая держава, которой предстояло определиться с выбором пути – Германия.
Редер против Геринга
Немецкий флот к концу Первой мировой имел успешно функционирующую морскую авиацию, которую потерял по условиям Версальского мира. Впрочем, Германии вообще запрещалось иметь любую авиацию, и лишь спустя несколько лет был снят запрет на гражданскую авиацию, чем немцы и воспользовались в полной мере. Так же, как и в случае с подводным флотом, немцы бережно сохранили лётные и конструкторские кадры и ещё до прихода к власти нацистов исподволь готовили возвращение морской авиации во флот.
Путём различных афер флот с 1924 года финансировал разработку гидросамолётов, а их наличие на своих базах объяснял просто – нам разрешено иметь зенитную артиллерию, которой надо проводить учения, для которых, в свою очередь, нужны воздушные мишени. С приходом к власти Гитлера перед кригсмарине замаячила надежда обзавестись собственной морской авиацией, но эта надежда сразу была развенчана фюрером.
Бывший главком флота Эрих Редер в своих воспоминаниях подробно описывал своё долгое сражение с главой люфтваффе Германом Герингом за морскую авиацию, но, если внимательно присмотреться, становится ясно, что это сражение было проиграно ещё в 1933 году, когда после прихода нацистов к власти началась тайная подготовка к созданию люфтваффе. Следующие шесть лет Редер боролся уже лишь за сохранение «морской авиации в составе люфтваффе».
Командование кригсмарине знало о тенденциях в других государствах и анализировало их, не была для него секретом и война британского Адмиралтейства с министерством авиации за то, что хотя бы палубные самолёты подчинялись морякам. Японский и американский опыт также был сочтён удачным. Когда встал вопрос о создании люфтваффе, Редер донёс до руководства страны точку зрения о целесообразности создания морской авиации кригсмарине.
Увы, как пишет Редер, «…при принятии решения возобладала точка зрения авиационного командования». В чём она заключалась? Аргументы Геринга и его сторонников были в следующем: хороший лётчик – это универсал, который может одинаково успешно действовать и над морем и над сушей: «Они считали, что определяющим фактором является сама способность летать, а боевая подготовка или опыт действия в составе армии или флота лишь вторичен».
Немецкие адмиралы и сам Редер связывали выбор руководством Рейха модели построения ВВС, заведомо ущербной для флота, с личностью Геринга, обладавшего большим влиянием на Адольфа Гитлера. Однако следует учитывать, что в 1933–1935 гг. постройкой вермахта руководило всё же военное министерство во главе с генерал-полковником Вернером фон Бломбергом, а не Геринг. Взгляды лётчиков на единые ВВС оказались экономически более выгодными. Учитывая то, что люфтваффе должны были стать самыми мощными ВВС в Европе, дробление ресурсов на собственную авиацию флота, видимо, было отвергнуто.
Но Редер не сдался. Он решил пойти другим путём – раз морская авиация не может быть создана в структуре флота, надо, чтобы люфтваффе сами создали её для флота: «Если же подобные авиационные подразделения не являются составной частью авиации флота, то они должны быть организованы так, чтобы их боевая подготовка и применение целиком определялись бы флотским командованием». Надо отдать должное главкому кригсмарине – он проявил поразительную настойчивость и ответственность в этом вопросе, и даже офицеры и адмиралы, у которых были сложные взаимоотношения с Редером, единодушны во мнении, что он сделал всё, что мог, и даже больше.
Задел уже был создан – ещё в 1933 году в несуществующих пока люфтваффе начали создаваться структуры морской авиации под руководством морских офицеров Конрада Цандера (Konrad Zander) и Ханса Гайслера (Hans-Ferdinand Geisler). Они были переведены из флота в рейхсминистерство авиации, под прикрытием которого создавались люфтваффе, в начале 1934 года. 1 апреля 1934 году был создан костяк и основная организационная единица будущей морской авиации люфтваффе – 6-й авиационный военно-морской округ (Luftkreis-Kommando VI See), возглавил который контр-адмирал Конрад Цандер.
Когда в 1935 году Германия официально объявила о создании люфтваффе, морская авиация заняла очень заметное место в новом виде вооружённых сил. Изначально Редер продавил создание до 1939 года в составе люфтваффе 25 эскадрилий морской авиации – они должны были войти в три смешанные авиагруппы берегового базирования, две корабельные авиагруппы (бортовые гидросамолёты), три смешанные авианосные авиагруппы и три истребительные авиагруппы берегового базирования. В общей сложности флот рассчитывал иметь к 1939 году около 300 самолётов.
В 1933–1934 гг. ускоренными темпами велось проектирование первого немецкого авианосца «Граф Цеппелин» (Graf Zeppelin). Здесь также просматривается временное единение взглядов кригсмарине и люфтваффе – не имеющие опыта в создании этих кораблей, немцы в сентябре 1935 года отправили в Японию делегацию по изучению опыта авианосного кораблестроения. В её составе были два бывших офицера флота – экс-морской лётчик майор Эрнст Рот (Ernst-August Roth), переведённый в министерство авиации на должность руководителя отдела с 1933 года, и экс-сотрудник морского руководства корветтен-капитан Ганс Жех (Hans-Armin Zschech (Czech)). Третьим членом делегации был военный кораблестроитель инженер Карл Эльрих (Karl Oelrich), непосредственно входящий в группу проектировщиков авианосца «Граф Цеппелин».
Учитывая то, что флот профинансировал разработку и запуск в производство гидросамолётов Эрнста Хейнкеля He 59 и He 115, представлялось вполне реальным, что кригсмарине получит к 1939 году, по аналогии с англичанами, своё собственное Береговое командование и воздушные силы флота. То, что подчинение палубных и корабельных авиагрупп люфтваффе будет только номинальным, для Редера было очевидным.
Совсем скоро, в 1936 году, Редер сообщил люфтваффе о том, что флот полагает нужным создать для себя порядка 62 эскадрилий (около 700 самолётов). Это была очень серьёзная цифра для того времени – основной потенциальный противник кригсмарине, французский флот, крайне медленно развивал морскую авиацию, и численность его самолётов берегового базирования к началу войны едва достигла 200 самолётов. Геринг без труда уловил желание кригсмарине оторвать огромный кусок (практически целый воздушный флот) и снабжать его за счёт люфтваффе, которые и так нуждались в огромных ресурсах и активно комплектовались за счёт других видов вооружённых сил. Редер пошёл на компромисс, преследующий далеко идущие цели – он решил перевести в люфтваффе всех офицеров, имеющих лётную подготовку, надеясь, что этот «троянский конь» укрепит позиции флота внутри люфтваффе:
«Я согласился перевести в ВВС всех своих офицеров, имевших лётный опыт. Я надеялся, что с помощью такого шага мы сможем достичь более внимательного отношения к интересам флота со стороны ВВС. Каждому из старших офицеров-лётчиков, переводимых в ВВС, я написал личное письмо, разъясняющее интересы флота, и просил их иметь это в виду во время последующего прохождения ими службы. К сожалению, далеко не весь личный состав, переданный в ВВС, был определён в морскую авиацию; некоторые из них получили назначения, никоим образом не связанные с флотом».
Геринг был согласен, что морская авиация в составе люфтваффе нужна, но не в таких объёмах и не в таком составе, как предлагал флот. Он отклонил желание флота иметь в своём оперативном подчинении истребители, мало того – поставил под сомнение саму необходимость оперативного подчинения. По его взглядам, флоту вполне хватило бы и тактического взаимодействия. Это в корне отличалось от взглядов Редера. В этом отношении буквально «нашла коса на камень», и обе стороны потратили огромное количество времени на бесконечные конференции, совещания и апелляции к фюреру.
После единственных довоенных манёвров вермахта с привлечением всех видов вооружённых сил, состоявшихся в 1937 году, когда люфтваффе впервые выступали как самостоятельный вид вооружённых сил и вполне начали осознавать свою мощь, чаша весов качнулась в сторону лётчиков. Их готовность выполнять самостоятельные операции и преданность нацистскому руководству импонировали Гитлеру, который был сторонником технического превосходства и был в курсе, что генералы сухопутных войск считают авиацию «некоторым оживлением поля боя». Но и к флоту в части признания руководящей роли нацистской партии претензий не было – фюреру пришлось выбирать между авторитетом Редера и доводами своего старейшего партийного друга Геринга.
Обстановка изменилась в 1938 году, когда по реакции Великобритании на раздел Чехословакии стало ясно, что, вопреки пожеланиям Гитлера, это государство стоит рассматривать как потенциального противника, и было приказано разработать оперативные планы на случай войны с англичанами. На этот раз аргументы в пользу флота были слишком весомыми, и Герингу пришлось согласиться на требуемые флотом 62 эскадрильи. Но он опять категорически отказался отдать полное руководство над этими подразделениями флоту. Создание этой группировки планировалось провести в два этапа, до 1942 года. При этом Геринг предупредил, что люфтваффе планирует создать свои подразделения для использования над морем, и они вполне справятся со своими задачами во взаимодействии с флотом. Это было отголоском того, что ещё в 1935 году люфтваффе создали своё собственное подразделение дальней морской разведки – эскадрилью 1./Aufkl.Gr.125 (See).
На этот раз речь определённо шла о том, что люфтваффе собираются взять на себя ударные функции над морем. Для этого предназначались уже не береговые авиагруппы (Küstenfliegergruppen – Kü.Fl.Gr.), а стандартные бомбардировочные эскадры (Kampfgeschwadern – KG). Редер сделал всё, чтобы отстоять своё детище, активно вовлекая в противостояние представителей сухопутных сил и лично продавливая свою точку зрения перед Гитлером. Редер писал: «В ходе моих сражений с Герингом по поводу создания морской авиации я порой чувствовал, что Гитлер внутренне соглашается скорее со мной, чем с Герингом». Однако факт остаётся фактом: была принята концепция универсального использования люфтваффе, которые становились «подрядчиком» флота при решении его узкоспециализированных задач.
Апогеем противостояния стало подписание 27 января 1939 года протокола, инициированного Редером. В этом странном документе о соглашении между двумя видами вооружённых сил люфтваффе, руководствуясь верой в свои силы и соображениями престижа своего главкома, взяли на себя всю ответственность за атаки кораблей и судов открытом море, минирование акваторий, атаки береговых ВМБ противника, пресечение торгового судоходства и т.д.
Единственное, что отстоял Редер, кроме юридического снятия с себя ответственности за амбиции ВВС, это то, что береговые и корабельные авиагруппы, сохранявшие оперативное подчинение флоту, должны были осуществлять разведку и патрульные функции и осуществлять непосредственную поддержку корабельным группировкам флота при боестолкновениях с противником под тактическим руководством флота. Учитывая, что люфтваффе сохранили организационный контроль за береговыми и корабельными авиагруппами, для Редера всё было ясно: «На планах создания морской авиации в составе флота была поставлена жирная точка».
Несмотря на эту неудачу, в интересах флота по новому соглашению должны были действовать внушительные силы: 41 эскадрилья (около 500 самолётов), из них девять эскадрилий дальней разведки, 18 многоцелевых эскадрилий (противолодочные задачи, минные постановки, торпедно-бомбовые атаки, ближняя разведка), 12 авианосных эскадрилий и две эскадрильи бортовых гидросамолётов. Это были серьёзные цифры, но они остались на бумаге.
Последней надеждой Редера были авианосцы – оставалась возможность, что с их вводом в строй флот получит свои воздушные силы, как их получили британские моряки. Но и этой мечте не было суждено сбыться. Немецкие конструкторы сумели создать оригинальный корабль со специфической системой лётно-подъёмных операций, люфтваффе создали необходимые типы самолётов и целый лётно-испытательный центр в Травемюнде, но довести корабль до эксплуатационной готовности немецкая промышленность не сумела. Со временем катапульты корабля устарели (реалии боевых действий требовали более мощных самолётов), и даже в апреле 1942 года вице-адмирал Кранке, представляя фюреру доклад «Об окончании строительства авианосца», сообщил, что фирма-изготовитель лебёдок тормозных механизмов не может сообщить дату их поставки.
1 февраля 1939 года, через несколько дней после подписания протокола, Геринг расформировал Luftkreis-Kommando VI See. Главкомы обменялись высокопоставленными офицерами связи по вопросам взаимодействия при использовании морской авиации. Такой же принцип был использован и в нижестоящих инстанциях во время войны – при командовании флотских объединений состоял авиационный представитель, флотские делегировали своего офицера связи в авиационные территориальные объединения. Именно таким способом «обмена послов» должны были координировать свои усилия в военных действиях на море два вида вооружённых сил Третьего рейха. Была только одна возможность проверить работоспособность этой организации и выполнение протокола от 27 января 1939 года – война, и эта возможность вскоре представилась.
Война над морем без протоколов
Как только разразилась война, ВВС Германии и Великобритании, претендующие на решение задач флота, ринулись в бой, чтобы продемонстрировать свои возможности. В течение сентября-октября 1939 года они предприняли атаки военно-морских баз противника и налёты на корабли в открытом море. Всё это закончилось провалом – англичане потеряли множество бомбардировщиков при налётах на Вильгельмсхафен, немцы же оконфузились после того, как с подачи Геринга раструбили о потоплении авианосца «Арк Ройял» (HMS Ark Royal). Ответные удары немцев по главной военно-морской базе англичан Скапа-Флоу также закончились безрезультатно и с потерями.
Зато удары немецких пикирующих бомбардировщиков по польским кораблям в стеснённой акватории Данцигской бухты увенчались полным успехом. В основном, они были выполнены пилотами «авианосных» групп, у которых пока не было авианосцев, но был солидный опыт тренировок ударов по морским целям. Кригсмарине и люфтваффе в отношении действий против Англии получили почти идентичные директивы и пытались в период «странной войны» совместно решить эти задачи, но рассогласование управления привело к двум самым заметным провалам сотрудничества в морской войне.
Моряки с самого начала утверждали, что действия авиации вне флота приведут к трудностям в опознавании целей и прецедентам ударов по своим силам. Так и случилось – самый вопиющий случай произошёл 22 февраля 1940 года, когда из-за отсутствия взаимодействия немецкие эсминцы «Леберехт Маасс» (Z 1 Leberecht Maaß) и «Макс Шульц» (Z 3 Max Schultz) подверглись атаке бомбардировщика He 111 из эскадрильи 4./KG 26. Получив повреждения, при уклонении от атак они попали на минное поле, выставленное англичанами, и погибли. То же самое творилось и у англичан. Вот воспоминания командира подводной лодки «Тетрарх» (HMS Tetrarch) Рональда Миллза (Ronald George Mills):
«Однажды около шести часов вечера я направлялся в море, чтобы зарядить батареи. Мы увидели группу самолётов, которые летели на восток на высоте примерно 5000 футов. Я определил их как «Бленхеймы», мы дали опознавательный сигнал, и тут, к своему ужасу, я увидел, что они снижаются и пикируют прямо на нас. Мы произвели срочное погружение так быстро, как только смогли; когда мы погрузились примерно на 70 футов, послышались взрывы бомб. Они взрывались вокруг кормы настолько близко, чтобы сорвать люк машинного отделения и причинить определённые разрушения. Уже ночью из Адмиралтейства пришёл запрос: были ли наши субмарины в таком-то месте в такое-то время. На этот запрос я ответил буквально следующее: «Да, это был я. Хорошая атака. Снаряды прошли близко». Я потом получил выговор за это донесение – они подумали, что оно было довольно пренебрежительным по отношению к Королевским ВВС, которые тем временем отрапортовали о поражении цели. Мне пришлось отправиться к береговому командованию и извиниться перед ним».
В то же время немецкий флот, реализуя свою стратегию внезапного минного удара по коммуникациям противника, настоял на начале воздушных минных постановок у берегов Англии. Учитывая, что кригсмарине передали коллегам полностью отработанную технологию производства донной магнитной мины, сбрасываемой с парашютом, понятно недовольство моряков, когда они узнали, что люфтваффе обладает слишком незначительным количеством этих мин и просят отложить массовые постановки. Моряки настояли на своём, и лётчики сбросили 68 мин, из которых две сразу же попали на береговую отмель, а оттуда на изучение англичанам. Минный блицкриг флота и авиации сорвался.
Тем не менее, надо отдать должное командованию люфтваффе и морским офицерам, влившимся в их состав – они быстро нашли рецепт воздействия на флот противника и его коммуникации путём создания противокорабельных авиационных объединений, организованных по территориальному признаку, и специализированных соединений, которые отработали тактику бомбометания по судам противника (топмачтовую или с планирования). Такие части, как эскадры KG 26, KG 30 и KG 40, добились выдающихся успехов в борьбе с кораблями и судами противника.
2 февраля 1940 года был открыт счёт потерям Королевского флота от самолётов люфтваффе, когда в 15 милях от побережья Шотландии бомбой с He 111 из KG 26 был серьёзно повреждён тральщик «Сфинкс» (HMS Sphinx). Он затонул на следующий день, унеся на дно 54 моряка. Уже в Норвежской операции и в битве за Крит стало ясно, что Королевский флот не в состоянии без авиационного прикрытия адекватно противостоять немецким лётчикам. Кстати, именно в Критской операции с бомбами против кораблей с успехом вылетали истребители Bf 109 авиагруппы III./JG 77 – несостоявшиеся палубники «Графа Цеппелина».
Перед нападением на Советский Союз весной 1941 года серьёзные силы люфтваффе были брошены против английского судоходства – результаты были более чем впечатляющими. Вкупе с ударами на средиземноморских маршрутах и по портам метрополии импорт Великобритании во II квартале 1941 года серьёзно просел. На Средиземном море немцы буквально выкашивали английские эсминцы и эскортные корабли – здесь оправдалась ставка на универсальность пикировщиков Ju 87. Пилоты штурмовых авиагрупп действительно добились полной универсальности – они могли эффективно поддерживать сухопутные войска и не менее эффективно атаковать корабли в открытом море.
На Восточном фронте именно люфтваффе нивелировали слабость сил кригсмарине, выделенных против СССР, и позволяли немцам господствовать на Балтийском и Черноморском театрах, оказывать жёсткое противодействие советским десантным операциям. Во всех этих успехах было одно большое «но» – все они одерживались тогда, когда люфтваффе жестко выполняли указания верховного командования вермахта. Когда OKW было нужно – тогда кригсмарине сразу ощущали всемерную поддержку люфтваффе на море. Так было, например, в операции «Церберус» (Cerberus), когда при прорыве линкоров «Шарнхорст» (Scharnhorst), «Гнейзенау» (Gneisenau) и тяжёлого крейсера «Принц Ойген» (Prinz Eugen) авиационное прикрытие было выделено по личному приказу Гитлера и образцово выполнило свои задачи. Но если кригсмарине самостоятельно сражались на театре, который не считался первостепенным у OKW, всё выглядело так, как описал командующий подводным флотом Карл Дёниц:
«01.10. Авиация, которая должна вести разведку севернее, северо-восточнее, южнее, юго-восточнее и западнее района боевых действий (район банки Роколл), не имеет сил для выполнения этой задачи.
09.12. Воздушную разведку, возложенную на самолёты 406-й группы (самолёты-разведчики типа BV-138), нельзя осуществить в течение ближайших двух месяцев из-за технических недостатков самолётов этого типа.
14.12. Удалось наладить весьма слабое взаимодействие со следующими авиационными соединениями:
1. С 406-й береговой авиагруппой, базирующейся в Бресте и находящейся в подчинении группы «Запад». Из-за технических недостатков самолётов ВV-138 их использование приостановлено на два месяца.
2. С KG 40, базирующейся в Бордо, официально контакт не поддерживаем. Налажены личные контакты. К сожалению, на сегодняшний день они могут нам выделить только одну машину типа FW 200 в сутки.
3. С V воздушным флотом, который проводит разведку от случая к случаю в определённом районе согласно конкретной заявке. До сего времени разведка проводилась только один раз. В последние дни была подана ещё одна заявка. Её не выполнили из-за недостатка сил».
Таким образом, «весьма слабое взаимодействие» и «личные контакты» определяли боевое обеспечение целого рода войск. Дёницу пришлось по совету Редера лично обращаться к начальнику штаба оперативного руководства вермахта генерал-полковнику Альфреду Йодлю, чтобы получить в подчинение I авиагруппу эскадры KG 40, оснащённую четырёхмоторными FW 200, чтобы обеспечить дальнюю разведку своим подводным лодкам. Мало того, пришлось наладить целую процедуру радиопеленгования, так как координаты, переданные штурманами люфтваффе, были крайне неточными.
В целом «морская авиация» люфтваффе подошла к концу войны в крайне жалком состоянии – их командование без согласования с флотом перевооружало части, выводило на переформирование и переобучение, костяк истинно морских лётчиков постепенно вымывался. Все попытки кригсмарине оказать влияние на развитие «совместного детища» потерпели крах. Даже запоздалые попытки создать сильные торпедоносные подразделения не могли уже оказать серьёзной помощи военно-морскому флоту Третьего рейха.
Время показало, что концепция, на которую опиралось руководство кригсмарине, если бы они сами развивали морскую авиацию, была ошибочной – гидросамолёты (торпедоносцы-бомбардировщики), летающие лодки (разведка) и морские истребители вряд ли смогли бы завоевать господство на морском театре. Вызывает вопрос и способность кригсмарине переоснастить свои авиаподразделения современными самолётами на колёсном шасси и придать ударную функцию морской авиации.
Но ущербность флота, не обладающего собственной обученной авиацией, которой он может оперировать по своему усмотрению при выполнении возложенных на него задач, была осознана немцами в полной мере. Когда после войны в ФРГ были созданы бундесмарине, в них сразу была выделена морская авиация, способная решать и ударные задачи над морем. На этот раз обсуждения не потребовались – проигравшим войну немцам было очевидно, к чему приводят амбиции главкомов.
Литература:
- Редер Э. Гросс-адмирал – М.: Центрполиграф, 2004
- Руге Ф. Война на море, 1939–1945 – М.: АСТ, 2000
- Вильгельм Маршалль. Вторая мировая война на море и в воздухе. Причины поражения военно-морских и воздушных сил Германии – М.: Центрполиграф, 2011
- Роскилл С. У. Флаг Святого Георгия – М.: ACT, 2000
- К. Пулман. «Арк Ройал». Первые залпы британского флота – М.: ACT, 2004
- Паркер Дж. Безмолвная служба – М.: ACT: Ермак, 2004
- Боевые операции люфтваффе: взлёт и падение гитлеровской авиации (издание воздушного министерства Британии, пер. П. Смирнов) – М.: Яуза-Пресс, 2008
- А. Чечин, Н. Околелов, С. Шумилин. Авианосец Третьего рейха Graf Zeppelin – история, конструкция, авиационное вооружение
- Luftwaffe and Allied Air Forces Discussion Forum (http://forum.12oclockhigh.net)
- http://historisches-marinearchiv.de
- http://www.niehorster.org
- http://luftwaffe-zur-see.de
Комментарии к данной статье отключены.