«Бленхеймы» над Лодейным Полем

Как известно, вся Советско-финляндская война 1939–1940 годов прошла при подавляющем преимуществе ВВС Красной армии. Финским лётчикам приходилось обороняться, и абсолютное большинство их вылетов пришлось на истребители, которые пытались помешать советским бомбардировщикам. Тем не менее своя бомбардировочная авиация была и у финнов. Как она проявила себя в решении одной из классических задач ударной авиации — налётах на советские аэродромы?

К началу Советско-финляндской войны в распоряжении командования ВВС Финляндии имелось 18 современных на тот момент двухмоторных бомбардировщиков «Бристоль Бленхейм» Mk.I английского производства, приобретённых в 1936 году. Эти машины состояли на вооружении 44-й и 46-й эскадрилий 4-го авиаполка полковника Тойво Сомерто (Toivo Somerto), имевшего широкий круг задач. «Бленхеймы» должны были вести дальнюю разведку, бомбить цели в глубоком тылу противника и оказывать поддержку соединениям финской армии, не имевшей в своём распоряжении авиационных подразделений. К началу войны в строю оставались 17 машин, ещё одна была в ремонте.

Нанесение ударов по советским аэродромам также было одной из задач 4-го авиаполка, тем не менее долгое время после начала войны не входившей в число приоритетных. Фактически почти до конца 1939 года ни одного такого вылета совершено не было. Обе эскадрильи сосредоточились на ведении разведки и ударах по населённым пунктам и коммуникациям в тылу советской 8-й армии в Приладожье, периодически совершая вылеты на разведку в тыл советской 9-й армии в Северной Карелии. Большую часть вылетов экипажи «Бленхеймов» выполняли в одиночку, поскольку это давало большую свободу манёвра.

Несмотря на довольно высокие по меркам Советско-финляндской войны лётные данные «Бленхейма», которые должны были стать главной защитой от советских истребителей, к середине января количество исправных машин в полку редко превышало пять-шесть единиц. «Неуловимые» бомбардировщики периодически попадали на прицел наземных средств ПВО, но истребители ВВС 8-й армии поначалу были бессильны, поскольку базировались далеко от линии фронта. С середины декабря началась переброска советских истребителей на ледовые аэродромы ближе к линии фронта, и уже в январе это принесло свои плоды.

«Исходя из наличных сил»

Неприятные для финнов встречи с И-16 и И-15бис стали происходить гораздо чаще. Пара бомбардировщиков получила серьёзные повреждения, а 6 и 19 января два «Бленхейма» истребителями были сбиты. Очевидно, именно тогда в головы руководства финских ВВС пришла мысль о том, что лучший способ снизить активность противника — это разгромить его аэродром, тем более что 19 января командир 3-го звена 46-й эскадрильи лейтенант Сиириля в вылете на разведку обнаружил на льду небольшого озера Карккунлампи у побережья Ладоги множество советских истребителей. Этот аэродром был обнаружен ещё 28 декабря — тогда же одиночный «Бленхейм» отбомбился по нему, что формально стало первым ударом финских ВВС по советским аэродромам. Тогда там было менее 10 истребителей, теперь же финский пилот насчитал более 50 машин.

«Удар возмездия» решено было нанести уже на следующий же день, задействовав для этого все исправные машины — правда, таковых оказалось всего четыре штуки. За неполные два месяца войны три «Бленхейма» были безвозвратно потеряны, четыре требовали заводского ремонта, остальные либо ремонтировались силами полка, либо проходили плановое обслуживание. Экипажи для столь ответственного задания подобрали соответствующие. Так, на бомбардировщике с бортовым номером BL-115 в качестве пилота летел командир 2-го звена 44-й эскадрильи лейтенант Пирхонен, а штурманом — комэск майор Стенбяк; BL-106 пилотировал командир 1-го звена 46-й эскадрильи капитан Пипониус, а место штурмана занял командир 3-го звена лейтенант Сиириля.

20 января в 9:15 четыре финских «всадника апокалипсиса» обрушили свои бомбы на советский аэродром. BL-106 и BL-115, пройдя парой над строем советских самолётов, сбросили на них три 100-кг и девять 50-кг фугасок, а также по три осколочные и зажигательные бомбы. BL-119 вышел на аэродром с противоположного направления и добавил ещё одну «сотку», шесть 50-кг фугасок и по паре осколочных и зажигательных бомб. BL-118 заходил на цель с того же ракурса, что и первая пара, но сбросил не все бомбы, а потому описал круг и вторично отбомбился по аэродрому, в общей сложности сбросив две 100-кг и шесть 50-кг фугасок, пару зажигательных и одну осколочную бомбу.

Доклады финских лётчиков были вполне оптимистичны. Так, капитан Пипониус сообщил, что бомбы упали на лёд между самолётами, а майор Стенбяк был ещё более красноречив:

«Весь юго-западный берег Карккунярви (ошибочно. — Прим. автора) заставлен самолётами в два ряда. Более 50. Бомбили четырьмя самолётами с высоты 700 м (2×100 кг, 6×50 кг, 2×12,5 кг (зажигательные) на самолёт). Бомбы попали великолепно. После атаки появились многочисленные истребители, и отмечался сильный зенитный огонь».

Впрочем, советские документы не подтверждают и этого «осторожного оптимизма». В частности, боевое донесение 49-го ИАП сообщает, что финские бомбардировщики бомбили… из-за облаков! В это легко верится, учитывая, что результатом удара, нанесённого опытнейшими экипажами, достигшими «великолепных попаданий», стало уничтожение одного автостартера и повреждение фюзеляжа одного И-15бис.

После этого с групповыми ударами по аэродромам 4-й авиаполк «завязал» на длительное время, хотя в начале февраля одиночный «Бленхейм» несколько раз атаковал советский аэродром Реболы в полосе 9-й армии. Хотя эти удары и не наносили аэродрому и самолётам на нем серьёзного вреда, командование ВВС 9-й армии для ПВО аэродрома задействовало до трети боевых вылетов истребителей Ребольской авиагруппы, что для финских лётчиков само по себе было неплохим достижением.

Дебют «длинноносых»

Тем временем в конце января 46-я эскадрилья сдала оставшиеся у неё «Бленхеймы» Mk.I и приняла на вооружение перегнанные из Англии «Бленхеймы» Mk.IV, за характерную форму кабины штурмана получившие у финнов имя «Питкянокка» (Pitkänokka — «длинноносый»). Из 12 купленных самолётов один был потерян при перелёте, второй повреждён, а два поломали уже экипажи 46-й эскадрильи при переучивании. Тем не менее к концу февраля эскадрилья считалась готовой вернуться к боевой работе. Бомбардировщики базировались на аэродроме Луонетярви неподалёку от городя Ювяскюля.

В качестве дебютной цели для новых бомбардировщиков 46-й эскадрильи была выбрана советская авиабаза Лодейное Поле. Ещё 4 февраля разведчик из 44-й эскадрильи обнаружил там большое скопление советских бомбардировщиков, в том числе тяжёлых четырёхмоторных ТБ-3. Для серьёзного удара по ним прежде не было сил, поскольку число боеспособных «Бленхеймов» Mk.I 44-й эскадрильи весь февраль колебалось на отметке три-пять машин, ещё и остро необходимых на фронте.

Не удивительно, что, едва 46-я эскадрилья закончила переучивание, её решено было бросить на бомбардировку Лодейного Поля. Приказ об этом был отдан ещё 17 февраля, но поначалу вмешалась плохая погода. 25 февраля был получен повторный приказ: всеми исправными бомбардировщиками нанести удар по аэродрому Лодейное Поле и уничтожить имеющиеся там самолёты. Для этого были сформированы две сводные группы по четыре «Бленхейма». Первую (BL-124, BL-128, BL-129) возглавил на BL-130 командир 2-го звена капитан Кепсу, вторую (BL-126, BL-132 и BL-133) — командир 1-го звена капитан Пипониус на BL-131. Под каждый «Бленхейм» подвесили четыре 120-фунтовые (54-кг) фугаски и столько же 15-кг зажигательных бомб.

Для нанесения удара обе группы должны были, вылетев из Луонетярви, взять курс на небольшой остров Мёккерикё в Ладожском озере (12 километров к юго-западу от острова Валаам), затем пересечь озеро и выйти к линии Мурманской железной дороги в районе станции Шоткуса. Здесь отряд разделялся: группа Кепсу заходила на цель вдоль железной дороги, с юго-запада, а вторая группа должна была долететь до деревни Люговичи и уже от неё заходить на цель с юга. Предполагалось, что к цели обе группы будут идти в плотном строю на высоте 3700 метров, а перед ударом снизятся до 1100 метров и разойдутся на дистанцию 50–100 метров между самолётами. Запасной целью назначили деревню Видлица. Обратный маршрут также пролегал над Ладогой по направлению к Валааму и далее через Йоройнен домой.

26 февраля в 3:05–3:30 все восемь «Бленхеймов» поднялись с аэродрома и курсом 110° отправились в дальний путь. Только до Шоткусы им предстояло преодолеть 450 километров.

Нужно отметить, что аэродром Лодейное Поле действительно был заманчивой целью. После формирования на базе левофланговых соединений 8-й армии новой 15-й армии с передачей ей части ВВС 8-й армии аэродром Лодейное Поле фактически остался единственным в полосе 15-й армии. На нём базировались основные силы ударной авиации ВВС армии: 13-я авиабригада (39-й и 45-й СБАП) и части 3-го ТБАП, в сумме 145 бомбардировщиков, в том числе 15 ТБ-3. Здесь же находился 1008-й головной склад ГСМ.

Противовоздушная оборона аэродрома, помимо зенитных средств, возлагалась на 1-ю эскадрилью ПВО (11 истребителей И-153). Аэродром был буквально забит самолётами, расставленными по всему периметру, местами в два-три ряда. Недалеко от аэродрома располагался важный железнодорожный узел и крупный по местным меркам город (более 16 тысяч жителей).

В первые минуты после сбора обе финские группы следовали строго по маршруту друг за другом, однако в районе Савонлинны стрелок флагманского самолёта доложил, что вторая четвёрка обгоняет их справа. Обернувшись, капитан Кепсу действительно увидел вторую группу, которая уходила правее, примерно курсом 150°. Не понимая, что происходит, капитан принял решение лететь следом. Так продолжалось минут 10–15, после чего впереди идущая группа разом выключила навигационные огни и исчезла в тёмном февральском небе.

Удивительно, но версия командира второй группы капитана Пипониуса очень похожа. Находясь на широте Савонлинны, он увидел правее удаляющиеся белые навигационные огни и, решив, что это первая группа, последовал за ней! Спустя примерно 10 минут огни пропали. Пипониус пришёл к выводу, что это были советские самолёты, и решил вернуться на прежний курс. К этому моменту группа находилась в районе аэродрома Иммола, откуда непривычные к ночным полётам собственных самолётов финские зенитчики открыли по «Бленхеймам» огонь и попытались захватить их прожекторами. В результате группа Пипониуса со снижением рванула к Ладоге и вышла к её побережью в районе Кякисалми (он же Кексгольм, ныне Приозерск) на высоте около 500 метров. Дальше группа направилась на северо-восток, к острову Хейнясенмаа, откуда до Мёккерикё было, что называется, рукой подать.

Тем временем Кепсу, потеряв из вида группу Пипониуса, зачем-то продолжал ещё около 20 минут лететь тем же курсом и лишь затем приказал своему пилоту вернуться на курс 110°. После этого он выскочил прямёхонько к линии фронта на Карельском перешейке в районе хорошо ему знакомого ещё с довоенных времён озера Суванто. Здесь по самолётам открыли сильный огонь с земли. Кепсу начал маневрировать и, вероятно, вновь запутался: вместо того чтобы выйти к берегу Ладоги, он оказался под Ленинградом, который ещё и огибать начал с запада, словно специально удлиняя маршрут.

Здесь по неизвестным самолётам открыли стрельбу зенитчики ПВО Ленинграда и Краснознамённого Балтийского флота. Однако Кепсу умело маневрировал, меняя высоту и направление полёта, а потому смог проскочить опасную зону, вышел к южному берегу Ладоги в районе Путилово и продолжил свой путь к цели. Фактически «Бленхеймы» пролетели между главной базой КБФ и Ленинградом, поставив жирный «минус» советской ПВО. Впрочем, к Ладоге вышли уже три самолёта вместо четырёх: бомбардировщик с номером BL-124 куда-то исчез.

На самом деле его командир прапорщик Сипонен отстал от группы ещё на подходе к Ленинграду. Несмотря на то что он был резервистом, а не кадровым лётчиком, он внимательно следил за маршрутом, хотя и не понимал, что вытворяет его командир. Потеряв группу, Сипонен в итоге оказался над Кронштадтом, откуда по нему был открыт яростный зенитный огонь. Уклоняясь, «Бленхейм» выскочил к Петергофу и уже оттуда пошёл вдоль берега, чтобы обогнуть Кронштадт и уйти на свою территорию. Попутно над фортом Красная Горка финны избавились от бомбового груза, затем ушли вглубь Финского залива и через Карельский перешеек вернулись к себе на базу, приземлившись в 6:30 утра.

Блуждающие в темноте

Пока группа Кепсу металась над Карельским перешейком, Пипониус летел над Ладожским озером, которое заволокло туманом. Командир четвёрки смог долететь до Валаама, откуда уже по приборам направился к противоположному берегу Ладоги. Чтобы не растерять ведомых, капитан включил навигационные огни и с ними летел до побережья. Однако BL-133 прапорщика Турпейнена всё-таки отстал. Несмотря на это, финны смогли добраться до Люговичей, имевших хороший ориентир в виде озера, после чего повернули в сторону Лодейного Поля и… потерялись.

Хотя до цели оставалось буквально 10 километров, внизу была непроглядная темень, сильный восточный ветер мешал полёту по приборам (по крайней мере, так свой конфуз позже объяснял Пипониус) — в общем, всё было против командира 2-й группы. Затем на одном из разворотов отстал BL-126 лейтенанта Лемминки. Упрямый Пипониус ещё раз попытался найти Лодейное Поле, используя в качестве ориентира реку Свирь, но снова без результата, если таковым не считать потерю последнего ведомого, BL-132 прапорщика Лямминпяя.

Это событие, судя по всему, доконало Пипониуса, и он направился к запасной цели — Видлице. Берег Ладоги был прекрасным ориентиром, и в 6:15 с двух заходов Пипониус сбросил на Видлицу все свои бомбы, удовлетворив самолюбие большим пожаром, вспыхнувшим в деревне. В 7:45 самолёт Пипониуса сел в Луонетярви.

Пока Пипониус кружил в окрестностях Лодейного Поля, около 5:20 к аэродрому с юго-запада подошли три «Бленхейма» капитана Кепсу. Он тоже шёл с включёнными навигационными огнями, чтобы не растерять ведомых, и у него это получилось лучше, чему Пипониуса. На советском аэродроме гостеприимно горели посадочные огни, и Кепсу начал снижение до 1000 метров, чтобы сбросить бомбы. Одновременно он погасил огни, в результате BL-129 прапорщика Кармила манёвр командира проворонил и от группы отстал. В 5:25 Кепсу сбросил на стоявшие вдоль границы аэродрома самолёты все бомбы. Последний оставшийся с ним ведомый, прапорщик Мякинен на BL-128, сразу бомбить не стал, а облетел аэродром и только в 5:43 нанёс удар.

Спустя две минуты на аэродроме снова раздались взрывы — это дал о себе знать лейтенант Лемминки. По его расчётам, он отстал от Пипониуса в 5:30 примерно в 8 километрах северо-западнее Лодейного Поля, повернул на юг и спустя 10 минут выскочил к линии железной дороги, от которой вышел точно на аэродром и сбросил свои бомбы. Тут фортуна сыграла с лейтенантом злую шутку: из восьми бомб шесть зависли в бомбоотсеке, и лишь две 120-фунтовые фугаски ушли вниз. По наблюдению Лемминки, на аэродроме было 5–8 очагов пожаров, ещё один сильный пожар наблюдался в самом городе. На самом деле горело не в городе, а между городом и аэродромом: возможно, Кепсу удалось зацепить хранилище топлива.

Чуть ранее к Лодейному Полю выскочил и потерявшийся ранее прапорщик Турпейнен. Отстав от группы, он, не мудрствуя, полетел прямиком к цели. Однако в темноте найти город оказалось довольно сложно, и около 15 минут «Бленхейм» летал кругами, пока лётчики не заметили тот самый большой пожар. В 5:30 Турпейнен сбросил бомбы непосредственно на город, после чего ушёл в сторону Ладоги и благополучно вернулся на базу. Ещё один «потеряшка» из группы Пипониуса, прапорщик Лямминпяя на BL-132, тоже довольно долго кружил в районе цели, но так и не нашёл её и в 5:50 сбросил бомбы в районе станции Заостровье. Две бомбы разорвались возле путей, одна не сбросилась, остальные пропали в ночной темноте. Наконец, прапорщик Кармила, потеряв ведущего, просто полетел дальше вдоль Ладоги, пока в 5:40 не достиг Видлицы, по которой и отбомбился.

С 7:10 до 7:45 семь бомбардировщиков благополучно сели в Луонетярви (BL-124, как уже было сказано, сел в 6:30). Последним прилетел Пипониус, завершив первый ночной рейд «Бленхеймов» и первый боевой вылет финских «длинноносых».

В попытках разглядеть результаты

Поскольку результаты ночного удара оставались неясными, днём к Лодейному Полю вылетел разведчик BL-128 с фотокамерой. Пилотировавший его лейтенант Сиириля прошёл над Видлицей на высоте 6100 метров, сделал несколько снимков, после чего камера отказала. Три советских истребителя попытались преследовать «Бленхейм», но из-за большой разницы в высоте вскоре отстали.

Вскоре Сиириля уже был над Лодейным Полем на той же высоте, где сбросил на стоянки самолётов три 120-фунтовые бомбы и четыре «зажигалки». С большой высоты он не смог увидеть, куда упали бомбы, честно отметив лишь попадание первой из них в юго-западном углу аэродрома в полусотне метров от ближайшего самолёта. Пока Сиириля облетал аэродром, пришла в движение ПВО, и на взлёт пошло звено «Чаек», но шансов перехватить идущий на большой высоте «Бленхейм» у них не было.

Едва Сиириля закончил облёт аэродрома, с Луонетярви стартовал BL-130 лейтенанта Хакалы, который тоже направился к Лодейному Полю. В 14:50 он вышел на цель с юго-запада на высоте 4500 м и сбросил серию бомб на самолёты в восточной части аэродрома. По наблюдению экипажа, все бомбы легли точно между стоящими на аэродроме самолётами, за исключением последней «зажигалки», улетевшей далеко за пределы поля. Всё это время ПВО аэродрома никак себя не проявляла, хотя это был уже третий налёт за день. Лишь во время бомбометания с аэродрома вновь начало взлёт звено «Чаек». Из повреждений, вызванных предыдущими налётами, Хакала заметил лишь воронки в северо-западной части аэродрома.

Последним в этот день над Лодейным Полем появился BL-133 лейтенанта Ахтиайнена. Зайдя на цель со стороны солнца, бомбардировщик в 16:05 сбросил бомбы на группу ТБ-3 и СБ в северо-западном углу аэродрома с высоты 6100 метров. Согласно донесению Ахтиайнена, он наблюдал одно прямое попадание в СБ и два попадания рядом с самолётами. Дежурное звено истребителей аэродрома в очередной раз начало взлёт, когда «Бленхейм» уже ложился на обратный курс. Почему после нескольких налётов за день командование советской базы так и не организовало дежурство перехватчиков в воздухе, видимо, останется загадкой навсегда.

По результатам ударов по Лодейному Полю финские лётчики доложили об уничтожении восьми советских бомбардировщиков, разрушении крупного здания и повреждении железнодорожных путей. Каковы были их результаты в действительности? К сожалению, выяснить, что так сильно горело ночью на аэродроме или рядом с ним, автору не удалось. В ходе ночного удара получили повреждения два СБ из 39-го СБАП. Днём финскими бомбами были повреждены три ТБ-3, а два лётчика 3-го ТБАП получили ранения. Наиболее странно, что в эту же ночь кто-то сбросил девять бомб на ГЭС в Волхове, т. е. более чем в 100 километрах юго-западнее Лодейного Поля! Кто из финских лётчиков промахнулся настолько сильно, мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем.

На этом удивительно бескровный финский воздушный блицкриг против советской авиации на аэродромах закончился. В тот же день капитан А. К. Карачанцев из 49-го ИАП сбил очередной «Бленхейм» с номером BL-119 из 44-й эскадрильи…