Данная статья является частью монографии, посвящённой описанию неудачной операции ВВС КА по уничтожению военно-воздушных сил Финляндии и частей люфтваффе, расположенных на финских аэродромах, 25 июня 1941 года.
Операция ВВС Северного фронта, целью которой был разгром финской и немецкой авиации на аэродромах, готовилась в невероятной спешке и, как зачастую бывает в таких случаях, не имела ни детальной проработки, ни вообще какой либо подготовительной фазы. Самым характерным показателем того, что это был абсолютный экспромт, было то, что до 25 июня над территорией Финляндии советскими самолётами не было выполнено ни одного разведывательного полёта! Атаковать аэродромы противника предстояло «вслепую», используя только данные о расположении финских аэродромов, имевшиеся со времён советско-финляндской войны и ранее.
То, что проведение подобной операции требовалась, сомнений не вызывает: начиная с 22 июня 1941 года немецкие самолёты использовали не только финские аэродромы на крайнем севере, но и базы в районе Хельсинки, например аэродром Мальми, с которого Ju 88 из KGr.806 и KGr.506 с первого дня войны действовали против кораблей КБФ в Финском заливе, а также по другим стратегически важным целям (Беломоро-Балтийский канал, Мурманская железная дорога и т.п.). Более того, на территории Финляндии были сосредоточены соединения вермахта внушительной численности, о чём советская разведка имела вполне достоверные данные ещё до 22 июня. Наконец, Гитлер ещё 22 июня упомянул, что он начал войну в союзе финскими товарищами!
Таким образом, вопрос о вступлении в войну самой Финляндии был только делом времени, что прекрасно осознавали советское военно-политическое руководство и командиры различного уровня. Конечно, в условиях внезапного нападения 22 июня было весьма рискованно начинать первыми, поэтому в Директиве №2 НКО СССР было чётко указано: на территорию Финляндии налётов не производить. Однако такое опасное соседство (от Хельсинки до Ленинграда, напомним, было всего 300 км) и откровенная слабость ПВО северной столицы рисовали весьма нерадужные перспективы в случае начала немецких налётов с территории Финляндии, особенно после показательных акций люфтваффе от Герники до Лондона.
Естественно, советское командование не имело сведений о количестве немецких самолётов, готовых немедленно действовать с финских аэродромов, однако ничего не мешало их переброске в кратчайшие сроки, например, из Восточной Пруссии, и этот сценарий подтвердили первые пленные (члены экипажа Ju 88 из KGr.806, сбитого 23 июня). Немцы не стали скрывать, что летали с аэродрома Повунден (район Кёнигсберга) и проводили дозаправку и пополнение боезапаса на аэродроме Мальми (пригород Хельсинки). По сути, учитывая перечисленные выше аргументы, промедление было смерти подобно, необходимо было действовать до того момента, как противник создаст кулак и перейдёт к решительным действиям.
В итоге инициативу взял на себя командующий ВВС Северного фронта и будущий командующий ВВС Красной армии генерал-майор авиации А. А. Новиков. Вот как он описывает предысторию принятия своего решения в мемуарах:
«А в ночь на 23 июня сигнал воздушной тревоги прозвучал и в городе Ленина. Впервые заговорили и зенитные орудия. 194-й зенитно-артиллерийский полк ПВО встретил своим огнём группу бомбардировщиков Ю-88, летевших со стороны Финского залива. Ровно в 00 часов 10 минут батарея старшего лейтенанта А. Т. Пимченкова сбила первого воздушного стервятника с фашистской свастикой на крыльях. Экипаж уничтоженного Ю-88 спустился на парашютах и был взят в плен. Гитлеровские лётчики были ранены, и их доставили в Левашовский госпиталь.
Любопытно было взглянуть на врагов, и я приехал на допрос пленных. Все четверо твердили одно: они, дескать, летели бомбить Англию, но потеряли ориентировку и потому оказались под Ленинградом. Нелепость подобного утверждения была очевидна, в нём было больше наглости, чем страха перед расплатой, и всё же я осведомился, давно ли немецкие лётчики в авиации. Опыт у всех четверых оказался солидным, все участвовали в войне с Францией, не раз бомбили города Англии.
Я посмотрел в глаза командиру экипажа. Хотя бы мускул дрогнул на его молодом лице, только в глазах ледяное высокомерие. И взгляд командира экипажа сказал мне больше, чем всё, что я до сих пор читал и знал о гитлеровцах. Передо мной был враг, не только отлично вооружённый и упоённый лёгкими победами на полях и в небе Западной Европы, но враг жестокий и беспощадный, физически и духовно подготовленный к большой войне и готовый на любые преступления ради достижения своих человеконенавистнических целей.
Ответы немецкого офицера только подтвердили моё впечатление. Он цинично дал понять, что прекрасно разбирается в происходящем, понимает, что такое бомбы и война. У гитлеровца были и чувства, и разум, но направлены они были только на разрушение…»
Новиков утверждает, что именно благодаря его предложению, одобренному сначала командующим Северным фронтом генералом М. М. Поповым, народный комиссар обороны маршал С. К. Тимошенко 24 июня утвердил директиву:
«Советские лётчики не допустили в июне бомбёжек Ленинграда, Кронштадта, Выборга и городов Карелии. Но, отдавая должное нашим пилотам, мы понимали, что неуспех противника в значительной мере обусловлен малой активностью его авиации, главные ударные силы которой здесь ещё не вступили в дело. Логика подсказывала, что не следует ждать, когда враг бросит в бой всю авиацию, что надо попытаться самим захватить инициативу в воздухе и первыми нанести массированные удары по авиации противника.
…Мысль об упреждающих ударах по вражеским аэродромам возникла у меня в первый же день войны … Вот почему поступившие к нам в округ сообщения о бомбардировке немецкой авиацией таких глубинных объектов, как Рига, Каунас, Минск, Смоленск, Киев, Житомир и Севастополь, не были для меня неожиданностью. Поразила лишь лёгкость, с какой вражеские самолёты столь далеко проникли на нашу территорию. Факт этот настораживал. Нужно было принимать срочные меры, чтобы избавить Ленинград от участи городов, подвергшихся яростной бомбардировке в первые же часы войны. Такими мерами могли быть наши активные действия в воздухе. Я высказал свои соображения руководящим работникам ВВС округа, они поддержали меня. Мы быстро прикинули наши возможности и решили, что если не будем медлить, то вполне справимся с такой задачей.
На другой день я доложил о нашем плане генералу Попову. Маркиан Михайлович согласился с нами, но сказал, что прежде этот вопрос надо согласовать с Москвой, так как приказ о запрещении налётов на Румынию и Финляндию ещё в силе. В тот же день он позвонил маршалу Тимошенко. Нарком проконсультировался в ещё более высоких инстанциях, и разрешение было получено. Для ударов по вражеским аэродромам в Финляндии было выделено 540 самолётов. В операции участвовали ВВС всех общевойсковых армий Северного фронта – 14, 7-й и 23-й, морских флотов и фронтовая авиагруппа.
Днём 24 июня командующий Северным фронтом М. М. Попов и член Военного совета фронта Н. Н. Клементьев утвердили план воздушной операции. На исходе суток мне доложили, что в большинстве частей и соединений подготовка к удару в основном закончена».
Комментарии к данной статье отключены.