Германское командование «с французской точки зрения»

Рецензия на труд генерала Дюпона «Высшее германское командование (с немецкой точки зрения)». Дана характеристика этого труда, при всех своих достоинствах не могущего претендовать на выражение немецкого взгляда на высшее германское командование эпохи Первой мировой войны.

Дюпон - офицер французского Генерального штаба, занимавший во время Первой мировой войны одну из ответственных должностей в Штабе Главно­командующего и бывший, по свидетель­ству самого Ж. Жоффра, «одним из полез­нейших и самых дальновидных помощ­ников командования». Труд был переведен Брагинским, и вышел в Москве в 1923 г.: Дюпон. Высшее германское командование (с немецкой точки зрения). – М.: Высший военный редакционный совет, 1923.

Труд Дюпона подразделяется на три части: 1) первоначальные действия, где в общих чертах рассматривается германский план войны, распределение германских вооруженных сил и боевые операции вплоть до оконча­ния Пограничного сражения, а также дается характеристика германских военных руководителей; 2) операции 3-й германской ар­мии с l-го августа до 4-го сентября; 3) действия 1-й и 2-й германских ар­мий с 28-го августа по 15-е сентября 1914-го г.

Книга начинается главой «Основная ошибка» - такой ошибкой, автор считает переброску немцами 25-го августа на Восточный фронт двух корпусов и кавалерийской диви­зии. При сло­жившемся соотношении сил немцы были слишком слабы для проведения в жизнь шлиффеновских идей. Автор пишет, что если бы Гвардейский резервный корпус был 7-го сентября на своем месте между армиями Бюлова и Клука, а 11-й армейский корпус с Саксонской кавалерийской дивизией 9-го сентября находился бы в составе армии фон Гаузена у Фер Шампенуаза, это имело бы кардинальные последствия для исхода битвы. Он четко называет первой причиной проигрыша немцами Марнского сражения: «слабость характера ген. Ф. Мольтке…когда 25 августа снимает 2 корпуса и 1 кавалерийскую дивизию, чтобы послать их в Россию».

Далее автор характеризует Шлиффена, Мольтке-младшего, Фалькенгайна, Гинденбурга, Людендорфа и неко­торых других германских генералов, а вскользь и самого императора Вильгельма. Наибольшее вни­мание, конечно, он уделяет двум пер­вым. Эта глава читается с большим интересом - вслед­ствие удачного подбора сведений и их искусного изложения. Отмечается, что Вильгельм боялся популярности Гин­денбурга и терпеть не мог Людендорфа. Макензен, бывший виновни­ком первоначальных немецких неудач в Восточной Прус­сии, не отличался мужеством и получал назначения не столь важные, сколько блестящие.

Вместе с тем, опираясь на мнения каких-то офицеров прусского Генерального штаба, Дюпон говорит, что в командном составе германской армии не было ни одного выдающегося ума, за исключением Бюлова, который, од­нако, страдал болезнями. Ни одного выдающегося человека на всю герман­скую армию! Но если германские неудачи являются прямым следствием скудости талан­тов в высшем командном составе гер­манской армии, то что можно тогда ска­зать о французской армии, которая, несмотря на наличие нескольких могущественных союзни­ков (причем ее неоднократно спасали то русские, то англичане, то, даже, американцы), в течение 4-х лет терпела неудачи различного масштаба?

Автор горячо отстаивает мнение, что французский Генеральный штаб не «прозевал» создание немцами резервных корпусов и, вообще очень точно оцени­вал перед войной силы противника. Конечно, французы не могли не предусматривать формирования резерв­ных частей у противника, но дело в том, что они действительно не пред­полагали столь раннего появления ре­зервных корпусов в 1-й линии герман­ского наступления - это подтвер­ждается простым подсчетом герман­ских корпусов, которые упоминались в разведывательных сводках француз­ской Главной квартиры до Пограничного сражения. Это факт, отрицать который невоз­можно.

Рассматривая германский план войны, автор уделяет много внимания бельгийскому вопросу и отношению к нему Франции. Он резко отрицает какое-ли­бо соглашение Франции с Бельгией и Франции и Англии по поводу Бельгии. Дюпон приводит одно интересное све­дение, касающееся нейтралитета Бель­гии, сообщенное ему после войны одним высокопоставленным лицом в Гер­мании. «Когда Шлиффен составлял свой план, - сказал ему германский санов­ник, - королем Бельгии был Леопольд П, и мы знали, что достаточно будет за­платить, чтобы Бельгия отделалась одним лишь протестом. Мольтке совершил большую ошибку, не по­думав о том, что обстоятельства изме­нились». Автору даже сообщили сумму, которой собирались подкупить Лео­польда, но она показалась ему слиш­ком высокой. В Германии перед войной дипломатия не знала того, что замыш­лял ее Генеральный штаб в отношении Бельгии, поэтому и заверяла общественное мнение, что немцы не возьмут на себя инициативу насилия над Бель­гией. Что же касается Франции, то здесь было полное единение политики со стра­тегией, причем французы не допускали мысли о возможности нарушить не­прикосновенность бельгийской терри­тории даже в оборонительных целях.

По поводу предположении Шлиффена о возможности наступления французов к нижнему Рейну через Бельгию, ав­тор говорит с негодованием, что в этом обнажается германская душа с ее пре­зрением к общечеловеческим принципам: «Этот народ ни­когда но будет иметь понятия о чест­ности, никогда он не поймет, что можно руководствоваться понятиями морали».

Автор справедливо отбрасывает ле­генду, согласно которой сопротивление Льежа будто бы задержало германское наступление - Клук начал наступление раньше, чем предполагала Главная квар­тира, и он подошел к Маасу тогда, когда уже пал последний форт этой крепости. Однако это нисколько не умаляет славы Льежа, т. к., ата­кованный на 2-й день войны, он про­держался столько же дней, сколько и Мобеж, имевший около месяца на под­готовку обороны.

Но Пограничное сражение про­играно, а англо-французские армии от­ступают, преследуемые противником. До сих пор маневр развивался со­гласно плану: германский Генеральный штаб сумел до мельчайших подроб­ностей подготовить схему развития операции вплоть до встречи с противником - но дальше начинается область неизведанного, где воля врага будет влиять на оперативные решения. И вот с этого-то момента обнаружи­вается несостоятельность высшего германского ко­мандования, ничтожество Мольтке-младшего, ошибки и раздоры командующих ар­миями. «Это Мольтке 1870-го г., это его метод командования, его стратегия были разбиты в 1914-м г. противником, изучив­шим и понявшим историю» - так закан­чивает автор первую часть своего труда.

Для более подробного изучения опе­раций до Марны Дюпон избрал 3-ю германскую армию, действовавшую в центре - вследствие того, что в Германии не раз пытались свалить на нее всю вину за поражение. В сражениях у Шарлеруа и Динана, где 2-й и 3-й германским ар­миям представлялась заманчивая воз­можность окружить и уничтожить 5-ю французскую армию, последняя до­вольно благополучно, сравнительно с небольшими потерями, ушла из этой ловушки. Сопоставляя различные объяснения этого явления, Дюпон прихо­дит к заключению, что виновником следует признать не только германское Верхов­ное командование, которое, вместо того, чтобы руководить обеими германскими армиями, предоставило им возможность действовать по соглашению друг с другом, а также и обоих ко­мандующих этими оперативными объединениями - Бюлова и Гаузена, не сумевших согласовать своих действий. В дальней­шем своем движении к югу 3-я армия все время кидалась то вправо, то влево, призываемая на помощь своими соседями, встре­чавшими затруднения на фронте своего на­ступления. Положение Гаузена действительно было тяжелым. Иногда при­ходилось одновременно удовлетворять требования Главной квартиры, 2-й и 4-й армий. Все эти факты, в связи с недоразумениями при занятии Гирсона и Реймса, вызывают резкое осуж­дение со стороны автора рассматриваемой работы.

Вследствие этих ошибок, 3-я германская армия была лишена возможности в сражении у Гиза выйти во фланг 5-й французской армии, т.-е. немцы второй раз упустили благоприятный случай для окружения войск Ланрезака. Однако германские ар­мии победоносно двигались к югу, и французам не удавалось остано­вить их. Уничтожающей, решитель­ной победы не было, но успех у немцев был и успех весьма крупный.

Третью часть своего труда Дюпон начинает исследованием наступатель­ного маневра 1-й и 2-й германских армий от бельгийской границы к Марне. Рассматривая 4 директивы герман­ской Главной квартиры, отданные между 28-м августа и 4-м сентября, и отношение к ним Клука, автор зачастую обнаруживает явную несправедливость в оценке действий последнего. Нельзя отрицать того, что Клук действовал иногда неправильно, но необходимо признать и то, что его намерение неотступно пресле­довать левое крыло союзников с целью нанести ему решительное поражение, было вовсе не так неуместно, как это кажется Дюпону. Если бы Главная квартира не помешала Клуку разбить и отбросить за Сену англичан и 5-ю французскую армию, поддержав его слева Бюловым, то атака Монури могла бы оказаться ударом по воздуху.

Автор высмеивает колебания германского Глав­ного командования, в результате кото­рых движение 1-й армии, предписанное 28-го августа на юго-запад, преврати­лось к 3-му сентября в движение на юго-восток, Автор не сопоставил оперативную деятельность германского Главного ко­мандования с оперативной работой французской Главной квартиры перед Пограничным сраженном - когда каждый следующий день вызывал новые при­казания и контр-приказания, а войска перемещались, меняя свой фронт иногда на 90 граду­сов. Правда, в то время среди фран­цузских командующих армиями не было такого «недобросовестного» генерала, каковым, по мнению Дюпона, является Клук, но возможно, что это было и к худшему: быть может, если бы тако­й нашелся, то Пограничное сражение принесло бы французам лучшие резуль­таты.

Дюпон сообщает много интересных фактов, распоряже­ний, приводит характеристики. Наконец, и заключение автора.

Ка­ковы же были причины германских не­удач? Их было, по Дюпону, две: это слабость Мольтке-младшего, обнаруженная им и при трансформации шлиффеновского плана, и при руководстве операциями подчиненных ему армий; а также независимость командующих ар­мий и несогласованность в действиях. А виновником последнего был ни кто иной, как Мольтке-старший, т. к. Мольтке-младший лишь осуществил тот способ управления, который был ему завещан его дядей в качестве верного средства для достижения победы. Автор говорит о ненадежности тех приемов управления, которыми пользовался Мольтке-старший в 1870-м г., и которые в то время привели к успеху лишь вследствие полной пас­сивности французских военачальников.

Последние строки автора посвящены восхвалению замечательной солидар­ности, деятельности и энергии фран­цузских военачальников, а также воли французов, «олицетворенной в холод­ной бесстрастности Жоффра, в его вели­колепном «кругом!», пробуждающем и гальванизирующем его солдат, одер­жимых галлюцинациями от усталости».

Написан труд с талантом и читается с большим интересом, изобилует фактами. Но это не военно-историческое исследование, а в большей степени блестящий фельетон, в котором автор решил «продернуть» соперника, высмеять поверженного врага, но не изучить события со спокойствием и объективностью историка. Французские исследования о мировой войне в целом являют собой неприятную картину неуравно­вешенности и пристрастности их авторов. Дюпона интере­сует только формальная сторона событий, по которой он и прогуливается жалом своего сарказма. Но остается непонятно, по­чему Дюпон полагает, что его харак­теристика высшего германского коман­дования дана им с немецкой точки зрения? Ведь взять из германских источни­ков фактическую сторону событий и привести некоторые суждения немецких авторов еще вовсе не значит воспринять сущ­ность их взглядов, не имеющих ничего общего со взглядами автора. Конечно, и у немецких писателей нередко встре­чается резкая критика германских операций, но разве найдется хоть один, который встал бы на точку зре­ния Дюпона?

Недаром в своем предисловии, Ж. Жоффр говорит, что автор своей кни­гой «вновь оказал своей стране замет­ную услугу».