Во многих работах, появившихся на свет после 1991 года, советских военачальников было принято критиковать за излишнюю тягу к взятию крупных населённых пунктов вместо действий против собственно войск противника. Сейчас у нас есть повод заметить, что подобная критика не была чем-то новым, при этом раздавалась она в адреса отнюдь не советских генералов, а… их противников.
Что касается ситуации, сложившейся в ноябре 1943 года под Житомиром, то ранее неоднократно цитировавшийся нами фон Меллентин писал:
«Наш план предусматривал использование этого мощного кулака для наступления из района Фастова прямо на Киев, чтобы сделать для русских невозможным всякое дальнейшее продвижение на запад и, в случае успеха, окружить и уничтожить крупные силы противника. К сожалению, генерал-полковник Раус, командующий 4-й танковой армией, счел этот план чересчур смелым и решил, что сначала нужно вернуть оставленный Житомир и уничтожить находившиеся в этом районе русские войска, а уже затем повернуть на Киев. Наш замысел нанесения молниеносного удара глубоко в тыл русским войскам был принесен в жертву слишком осторожной по своему характеру операции».
Несмотря на традиционные для мемуаров немецких генералов рассуждения о русских танках, крайне сомнительно, чтобы в тот момент в штабе 4-й танковой армии плохо представляли себе, какими силами был взят Житомир. Как указывалось ранее, 1-й гвардейский кавкорпус подвергался усиленному воздействию авиации противника, которая не только наносила бомбоштурмовые удары, но и вела активную разведку.
Однако примерно в это же время в штабе самой 4-й танковой армии приключились кадровые перестановки. 10 ноября 1943 года генерал-полковник Герман Гот был снят с должности. Сменивший его Эрхард Раус наверняка вынужден был учитывать не только реальную степень угрозы со стороны занявших Житомир кавалерийских и пехотных частей, но и реакцию сверху. В этой ситуации «поворот на Житомир» выглядел довольно привлекательно: удастся разбить советскую группировку за Киевом или нет — ещё не известно, а вот за отбитие крупного населенного пункта точно не накажут.
Между тем, у командования занявшего Житомир 1-го гв.кк тоже хватало поводов для беспокойства. От 38-й армии были получены два приказа: перейти к жесткой обороне города Житомир и… передать во временное подчинение 38-й армии 1-ю гвардейскую кавдивизию. Вместе с 1-й гв.кд также ушли две батареи 142-го иптап и 49-й омд. Также фактически выбыл из боевого состава 1461-й сап, о котором записано следующее: «Остатками неисправных машин стоял в Студенице и в ближайшие дни участия в бою принять не мог».
Таким образом, в распоряжении генерал-лейтенанта Баранова оставалось только две собственные кавдивизии, 2-я и 7-я. Подошедшие к Житомиру части 21-го ск (к слову, тоже претендующие на участие во взятии города) вряд ли могли рассматриваться как серьезное усиление, поскольку находились далеко не в штатном составе:
«К утру 15.11.1943 дивизии имели: 218-я сд — 800 активных штыков, 23-я и 30-я сд — по 900 активных штыков, 3-я гв.сд [скорее всего, имеется в виду подчинённая корпусу 3-я гв.вдд 60-й армии — прим. автора] — 300 активных штыков. Артиллерия дивизионных полков из-за отсутствия горючего отстала и находилась в пути».
Силы противника разведка кавкорпуса Баранова определила в следующем составе: «7-я и 8-я танковые дивизии, 208-я, 217-я, 327-я, 340-я пехотные дивизии и батальон СС «Ост»». Разумеется, будь это полнокровные соединения, немцы, скорее всего, въехали бы в Житомир ещё в первый день наступления. Однако и танковые дивизии Хассо фон Мантойфеля и Вернера Фрибе, так же, как и пехотные дивизии, были далеко не полного состава, что вынуждало немцев осторожничать. Следует еще раз отметить отличное качество работы разведки кавкорпуса, сообщавшей своему командованию не только номера вражеских соединений, но и достаточно реалистичные цифры их общей численности: «Перед фронтом корпуса… к исходу 18.11.1943 отмечалось действие свыше 60 танков, бронемашин, свыше двух полков пехоты». С учётом того, что к этому моменту против Житомира немцам пришлось задействовать также боевую группу 1-й тд, эти сведения достаточно точны.
Глядя же на карту и данные о расположении советских частей, очень хочется предположить, что командование 21-го ск передало Баранову «чужие» 218-ю сд и 3-ю гв.вдд, сосредоточившись на управлении «своими» 23-й и 30-й сд, занявшими оборону юго-восточнее города. Впрочем, это мало что могло изменить:
«В 08:00 15.11.1943 противник силой до полка пехоты и 70 танков атаковал 71-й сп 30-й сд с направления Старо-Котельня, смяв полк; в результате боя в 71-м сп осталось всего 50 человек».
После прорыва фронта немцы продолжили наступление, к 16:00 окружив 89-й сп и 225-й сп из состава 23-й сд. Про приданные кавалеристам 218-ю сд и десантников в журнале боевых действий 23-го ск сказано «продолжали оборонять прежние рубежи», однако эта запись мало соответствует действительности. Так, 663-й артполк 218-й сд вёл бой уже с 08:00 15 ноября. 2-й дивизион к вечеру потерял пять 76-мм пушек из шести имевшихся, две автомашины и до 40% личного состава, только ночью выйдя из окружения. 1-я батарея 1-го дивизиона, попавшая под каток немецкого наступления, была полностью уничтожена.
Положение 218-й сд могло стать намного хуже, не прими командир 2-й гв.кд решение бросить в контратаку свой резерв. Силами 4-го гв.кп при поддержке шести танков 230-го отп и двух артиллерийских батарей 177-го гв.амп удалось выбить немцев из Слободы Селец. Однако и кавалеристам эта атака стоила дорого — в бою погиб начальник штаба 4-го гв.кп гвардии майор Смирнов, а начальник артиллерии дивизии и командир 177-го гв.амп получили тяжёлые ранения.
На следующий день, 16 ноября, ожесточенный бой разыгрался на участке 27-го гв.кп 7-й гв.кд. Первую пехотную атаку кавалеристы отбили, но далее немцы стали «одиночными группами проскакивать через зону огня в рощу юго-восточнее Барышевка и накапливаться в ней», причём это касалось не только пехоты, но и танков. В 15:00 началась новая атака на высоту 211.0, которую оборонял 3-й эскадрон полка во главе с помощником начальника пока капитаном Анистратовым:
«Находясь на КП командира 3-го эскадрона, тов. Анистратов по телефону информировал своего командира полка. «Вот танки подошли на 100 метров», — говорил он по телефону. Через несколько времени повторяет: «50 метров… до танков 20 метров…танки прошли через меня»».
Район обороны 3-го эскадрона был виден с НП командира полка, при этом не было замечено ни одного человека, уходящего в тыл. В этом бою 27-й гв.кп потерял одну 45-мм пушку, одно 76-мм орудие полковой артиллерии, две пушки 1-го батареи 180-го гв.амп… и 3-й эскадрон полностью.
Дальнейшему прорыву немцев за высоту 211.0 помешали три танка 87-го отп, стоявшие в засаде — ценой потери одного Т-70 им удалось отразить немецкую атаку.
На южной окраине Житомира основные атаки 16 ноября пришлись на 4-й гв.кп, поддерживаемый 230-м отп и частью батарей 177-го гв.амп. Правда, 230-й отп поддержку мог оказывать довольно ограниченно:
«Боевая материальная часть, действующая в районе Слобода Селец, имеет следующие технические недостатки:
Танки Т-34 — 2 шт. — могут передвигаться лишь на малом ходу вследствие разработки цилиндров мотора.
Танки Т-80 — 5 шт. — вследствие разработки цилиндров мотора, могут также передвигаться на малом ходу.
Танк Т-70 — 1 шт. — заклиненная башня».
Атаки 16 ноября всё же удалось отбить. При этом защитники Слободы Селец заявили подбитыми три танка и до 100 убитых при следующих собственных потерях: в 4-м гв.кп — одно 76-мм орудие, двое убитых, 10 раненых. В 177-м гв.амп — два 76-мм орудия, двое убитых, шесть раненых, также потеряно восемь лошадей.
Судьба Житомира и оборонявших его частей и соединений в этот день решалась не только на поле боя, но в штабах. Важным этапом стала передача 1-го гв.кк с 24:00 16 ноября в подчинение командующего 60-й армией. В отличие от командующего 38-й армией Москаленко, больше озабоченного кризисом в районе Брусилова, Иван Данилович Черняховский мог сосредоточиться на ситуации вокруг Житомира. Правда, в тот момент вся помощь 1-му гв.кк заключалась в сообщении об отправке… 10 000 мин для установки на танкоопасных направлениях.
Между тем немцы, «попробовав на зуб» оборону кавалеристов, пришли к выводу, что задействованных сил может и не хватить. В результате к операции против Житомира было решено привлечь не только 7-ю и 8-ю тд, но и с 18 ноября развернуть туда же боевую группу 1-й тд. В отличие от изрядно сточенных в предыдущих боях дивизий Мантойфеля и Фрибе, 1-я тд была довольно свежим подразделением, только в конце октября переброшенным из Греции в резерв группы армий «Юг». В начавшемся 15 ноября наступлении она вместе с 1-й тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» являлась одной из основных ударных сил, и её отвлечение с направления главного удара на житомирское означало весьма серьезную корректировку первоначальных планов Манштейна.
Интересно, что именно за бои в ноябре под Житомиром командир 7-й тд Хассо фон Мантойфель получил свой Рыцарский крест. По немецким данным, он на своём штабном броневике лично возглавил группу из шести танков и 100 панцергренадёров, передав по радио сигнал «Ваши рождественские подарки ждут вас в Житомире». В советских документах это выглядело так:
«Смяв части 23-го ск, противник к 18:00 18.11.1943 овладевает Левков, Калиновка и развивает наступление в направлении Вацков, Цмокивка. К 23:00 противник овладевает Цмокивка, Соха, Чешейка, хутор Свыгин. К этому же времени до батальона пехоты на бронетранспортёрах с 8–10 танками овладевают рабочим посёлком в районе ж/д станции и станцией Житомир».
Стоит отдать должное генерал-лейтенанту Черняховскому — несмотря на серию более ранних приказов удерживать Житомир, он уже в 22:00 18 ноября по телефону приказал командиру 1-го гв.кк выходить из окружения. Примечательно, что в приказе Иван Данилович не только подробно расписал порядок вывода, но и отдельно указал: «При отходе ничего не взрывать и не жечь, во избежание обнаружения отхода войск, взрывы и поджоги складов производить частями прикрытия при их отходе».
Решение Черняховского было достаточно рискованным, но именно этот своевременный приказ позволил отрезанным в Житомире частям прорвать пока ещё тонкое кольцо окружения и выйти к своим. При этом еще несколько часов ушло на доведение приказа до частей — радиосвязь из-за больших помех работала с перебоями и искажениями, из трёх посланных связных в город смог прорваться лишь один. Времени на тщательную подготовку до рассвета уже не оставалось, и в 04:45 части 1-го гв.кк начали прорыв из кольца. Первой выходила 7-я гв.кд, за ней шла 2-я гв.кд. В городе продолжали вести бой оставленные части прикрытия, некоторым из них удалось прорваться к своим уже 20 и 21 ноября.
Общие потери 1-го гв.кк (без 1-й гв.кд) на 20 ноября за 18 дней наступления и оборонительных боев за Житомир составили 636 человек убитыми, 1558 ранеными и 1417 пропавшими без вести. Значительными были и потери в материальной части: 17 Т-34, 30 Т-70 и Т-80, семь 122-мм гаубиц, 36 76-мм и 11 45-мм пушек.
В счет потерь и трофеев сложно добавить одну из самых дорогих вещей на войне — время. Между тем, именно в этом Житомир обошёлся немцам дороже всего, и они это хорошо понимали. Вот что написал бывший командир 48-го танкового корпуса Герман Бальк:
«Я хотел немедленно всеми силами ударить на Киев и оставить Житомир без внимания. Он должен был бы пасть сам собой. С указанным ударом на Житомир мы теряли время, а оно шло на пользу русскому, который мог подбросить свежие силы или организовать у Киева плацдарм, который было бы трудно взять. К сожалению, мне не удалось продавить своё мнение».
Продолжение следует
