Американская программа по разработке танков серии T20, запущенная для замены «Шерманов» в 1942 году, шла по очень замысловатому пути. От принятого на вооружение T23 нашла применение только башня, которая вместе с 76-мм орудием прописалась на обычном «Шермане». Американское командование понимало, что танк нового поколения должен получить более мощную пушку и более толстую броню. Так родился T26E3, ставший самым тяжёлым серийным танком армии США на фронтах Второй мировой войны.
Исцеление от детских болезней
К началу лета 1944 года конструкторы Отдела вооружений дали армии США новый танк Medium Tank T26E1, который из-за избыточного веса в июне перевели в класс тяжёлых. Как часто случается при таком наборе массы, эксплуатация машин оказалась весьма сложной даже на полигоне, и танки пришлось радикально дорабатывать. Всё лето и осень новые машины интенсивно обкатывали, выявляя и устраняя конструктивные и производственные дефекты буквально на ходу. Справиться с модернизацией T26E1 надо было как можно скорее, и на испытания его агрегатов пустили даже опытный T25E1, путь в серию которому уже был закрыт. В ноябре 1944 года на T25E1 для отработки агрегатов и вооружения установили башню T26E1. Опытные T25E1 также служили донорами запчастей в случае поломки моторов T26E1.
К осени T26E1 уже визуально отличался от первых машин с тем же индексом. Зенитный пулемёт сместили на корму башни, где он не мешал командиру использовать свой люк. Установку орудия заменили новой T99E2, которую позже стандартизировали под индексом M67. Внутри танк тоже претерпел различные изменения, включая отмену подбашенной корзины. Помогли и наработки, внедрённые на M4A3E8: так, на T26E1 установили траки T80E1, схожие по конструкции с траками T80 от «Шермана». Ведущее колесо также поменяли на аналогичное установленному на «Шермане».
Велись работы и над опытными конструкциями: например новой установкой с двумя 12,7-мм спаренными пулемётами M2 «Кольт-Браунинг» и новой зенитной установкой того же 12,7-мм калибра. На танке отрабатывали панорамный прицел для ведения огня с закрытых позиций и дальномер.
В январе 1945 года T26E1 испытали обстрелом. В результате заслонки воздухозаборников пришлось менять, так как оказалось, что танк можно вывести из строя винтовочно-пулемётным огнём и гранатами. Порой башня переставала вращаться от пуль винтовочного калибра, а единственное попадание в башенный погон 12,7-мм пули заклинило его так, что башню не удалось повернуть даже с помощью гидропривода. Также машину забросали «коктейлями Молотова». При попадании горючей смеси на надмоторную плиту двигатель глох, но после того, как жидкость догорела, его удалось вновь завести. В итоге испытатели составили список из 11 требований для улучшения защиты машины.
Доработок набралось столько, что в ноябре 1944 года T26E1 получил новый индекс T26E3, так как T26E2 уже был занят машиной с 105-мм гаубицей. Одновременно армия сделала заказ на 250 улучшенных машин, которые получили серийные номера с 11 по 260 (первые 10 заняли T26E1) и регистрационные номера 30119821–30120070.
Работа над ошибками
Испытания серийных танков T26E3 на полигоне при Форт-Ноксе начались в конце декабря 1944 года. К 3 февраля 1945 года машины проехали суммарно 11 213 миль, причём крупных поломок было всего 17, и девять из них были связаны с опорными катками. Расход топлива составил от 588 до 758 литров бензина на 100 км.
Несмотря на начало серийного производства, конструкцию танка продолжали непрерывно дорабатывать. Только на одной конференции 17 января в Форт-Ноксе приняли список из 34 существенных изменений конструкции, но лишь одно (кожух подъёмного механизма) посчитали критично важным — остальные влияли лишь на удобство обслуживания и надёжность машины.
Уже 20 января, меньше чем через месяц после начала испытаний серийных танков, T26E3 признали боеспособным. Это отнюдь не значило, что испытания закончатся: так, в марте провели работы по повышению эффективности систем охлаждения и вентиляции. Был уже разработан новый вентилятор, способный вытягивать из боевого отделения 26 кубометров воздуха в минуту, но его ещё не установили на серийные танки. Рекомендовалось начать отливать корпуса, совместимые с новым вентилятором, чтобы в строевых частях могли установить его сами, как только он поступит в серию. До установки вентилятора повышенной производительности проблема оставалась крайне актуальной: даже с работающим двигателем и открытыми люками загазованность боевого отделения при стрельбе была чрезмерно высокой. Частично проблему собирались решить и за счёт разработки новой марки артиллерийского пороха.
За удобство работы экипажа взялись всерьёз. Например, с полигона приходили жалобы, что усилие на маховике вертикальной наводки неравномерное и доходит до 24 фунтов (11 кг). Ручной привод поворота башни тоже был далёк от совершенства, и точная наводка оставалась невозможна: механизм буксовал, проскакивал цель и имел большой мертвый ход. Поворот с помощью гидропривода страдал от похожих дефектов. Вспомогательный смотровой прибор водителя предлагали убрать, так как им всё равно было невозможно пользоваться, а вот заряжающему, наоборот, просили добавить перископ. Слишком большое усилие (до 90 фунтов или 41 кг) требовалось для открытия люков, и эта проблема тоже требовала решения.
Слабым местом танка, ограничивающим его подвижность вне дорог, оказалась трансмиссия. Максимальная скорость по бездорожью составила всего 12 миль (19 км) в час. Проблему решили, изменив с 19/75 до 17/76 передаточное число бортовых передач. Максимальная скорость упала примерно на 3 мили в час, зато на столько же упал и требуемый крутящий момент двигателя. Испытатели боролись и за повышение эффективности системы охлаждения. Требовалось экономить каждую лошадиную силу, так как эффективность гидротрансформатора была довольно низкой, и до ведущего колеса доходило всего 250 л.с. — для сравнения, M4A3 получал 352 л.с. Система охлаждения отбирала 90 л.с. и отнюдь не улучшала подвижность машины.
К апрелю на двух танках усилили ходовую часть. Диаметр торсионов увеличили до 2,35 дюйма (6 см), установили более мощные амортизаторы. Для переднего катка ввели дополнительный амортизатор и гидравлический ограничитель хода. Работы с системой охлаждения забросили: отбор мощности удалось снизить всего на 14 л.с., из которых до ведущих колёс доходило лишь 7 л.с.
Испытания девяти танков продолжались. К этому времени три танка сняли с испытаний после пробега в 3813, 3252 и 1041 милю (6136, 5233 и 1675 км) и заменили новыми. Больше всего проблем, как и прежде, доставляли бандажи опорных катков: их за одну неделю приходилось менять 11–15 штук. Степень износа оставалась более-менее равномерной по всем каткам. Поддерживающие катки и гусеничные ленты тоже приходилось менять, но не так часто.
Испытания первых серийных машин закончились только в июле 1945 года. Всего с 23 декабря танки суммарно прошли 23 122 мили (37 211 км) за 3310 часов. На 100 часов пробега требовалось 160 часов обслуживания: 103 на ремонт и 56 на профилактические работы, из которых 133 отводилось на мотор (85 ремонта и 48 профилактики). Из остальных агрегатов больше всего внимания приходилось уделять гусеницам и бортовым передачам. Отдельно упоминаются пальцы траков, так как замена трака с заклинившим пальцем (таких было много) занимала до 32,5 часа. В таких случаях испытатели советовали просто отсоединить соседние траки и выбросить их, так как замена исправного пальца требовала всего полчаса.
Много времени уходило на обслуживание системы охлаждения. Радиаторы приходилось снимать с танка и продувать паром, и это при довольно малом количестве пыли на трассе. Вдобавок к неудачной собственной конструкции, радиаторы забивались маслом, которое скапливалось на полу моторного отделения и разбрызгивалось по радиатору лопастями вентиляторов. При восхождении на склоны это масло переливалось к корме танка и начинало дымиться. Проблему низкой эффективности радиаторов частично решили путём разработки новых резиновых противопыльных экранов, при езде с экранами концентрация пыли в боевом отделении падала в 4–10 раз. Впрочем, долговечность экранов оставляла желать лучшего: они были более живучими, чем металлические, но всё равно разрушались в среднем после 369 миль (594 км) пробега.
Подвижность танка страдала из-за недостаточного сцепления траков с грунтом. Ни T80E1, ни новые T81 уже не считались удовлетворительными. Самым оптимальным решением виделась установка съёмных грунтозацепов на траки T80E1, но их вес требовалось свести к минимальному, так как танк с начала разработки слишком потяжелел.
К июлю один из танков с усиленной подвеской получил новые широкие траки с резиновыми шевронными грунтозацепами, похожие на T84 для «Шермана». В процессе их испытаний подшипники опорных катков разрушались, что указывало на необходимость их усилить.
Были проведены испытания на утомляемость экипажа. Механик-водитель, ведя танк со средней скоростью 8 миль (13 км) в час, потреблял примерно 100 дополнительных килокалорий в час. Больше всего энергии уходило на работу с рычагами управления, усилия на которых достигали 100 фунтов (45 кг). Испытатели отмечали, что водить танк было проще, чем «Шерман» или даже лёгкий M5, но затрата энергии на пройденную милю была гораздо выше из-за низкой скорости машины.
Испытатели оценили и работу заряжающего. В процессе испытаний он заряжал 10 патронов из укладки первой очереди, выбрасывал из башни 10 гильз и наполнял боеукладки первой очереди из боеукладок второй очереди. Так как 90-мм патрон весил 42 фунта (19 кг), а боеукладки были расположены не очень удачно, заряжающий расходовал на перечисленные операции дополнительные 785 килокалорий в час. Испытатели отметили, что после заряжания 20–30 патронов все заряжающие выдыхались и эффективность их работы резко падала. Работа заряжающего оказалась намного тяжелее рекомендованного стандарта в 5 килокалорий в час на килограмм усилий.
Вдобавок к танкам, которые использовались в Форт-Ноксе для отработки агрегатов, на Абердинском полигоне 7 декабря 1944 года начались испытания серийной машины. В их ходе выявились различные проблемы: из-за плохого сцепления с грунтом танк не смог вскарабкаться по склону крутизной 31°. После пробега 1500 миль (2400 км) множество дефектов обнаружилось у ходовой части и подвески.
К апрелю серийный T26E3 прошёл 2718 миль (4374 км), причём трансмиссию пришлось менять два раза. Запас топлива на 75 миль (120 км) пробега сочли недостаточным, и в Абердине принялись за разработку дополнительного внешнего топливного бака ёмкостью 55 галлонов (208 литров). На каждый танк ставилось два таких бака, причём экипаж мог их сбросить, не выходя из танка. Однако процесс заглох, так как конструкторы не смогли найти подходящее место на танке для установки баков. Проблема с нехваткой топлива продолжали преследовать танк. На борту возилось достаточно топлива для порядка 9 часов езды, в то время как военным требовалось как минимум 15 часов. Для сравнения, «Шерман» и «Чаффи» давали примерно 20 часов. Расход топлива только рос по мере износа двигателя, но к июню никакого решения для этого недостатка не было даже на стадии разработки.
Также специалисты из Абердина жаловались на подъёмный механизм орудия. Люфт и мёртвый ход маховика были очень высокими. Работа над удовлетворительным подъёмным механизмом всё ещё продолжалась, но безуспешно. Улучшенный механизм поломался после всего 94 мили (151 км) пробега. Попытка ввести в конструкцию рёбра не помогли, так как тогда не выдерживали нагрузку болты. Требовалось разработать новый механизм, который был бы способен выдержать нагрузку втрое больше. В докладе об испытаниях упоминается, что над таким механизмом уже началась работа для танка T26E4, на котором стояла более длинная пушка.
Серийный тяжеловес
Новые танки были нужны на фронте как можно скорее, а потому с серийным выпуском на заводе «Фишер» особенно не тянули. Первые 10 T26E3 были готовы к концу ноября 1944 года, и дальнейшие планы производства были оптимистичными: в декабре ожидалось 30 машин, по 50 — в январе и феврале, 142 — в марте, и аж 500 в апреле. Реальные цифры отличались: в декабре действительно построили 30 танков, в январе 1945 года аж 70, в феврале уже 132. В марте к выпуску подключился и завод «Крайслер» в Детройте, собрав первый танк к 18 марта. Суммарно же промышленность США выпустила 194 танка T26E3 в марте. В том же месяце танк стандартизировали под индексом Heavy Tank M26.
Требовалось повысить число собранных машин до 750 штук ежемесячно, но до этого так и не дошло. В апреле собрали 269 танков M26, в мае 361, в июне 370. После этого темп производства начал спадать. Заказ урезали примерно вдвое. К концу 1945 года было готово более 2000 танков, прозванных «генерал Першинг» на британский манер. Конечно, лишь малая часть танков успела попасть в войска к концу боевых действий в Европе. Стоит отметить, что индекс M26 начал появляться в документах задолго до официальной стандартизации. Применялся он как и к серийному танку, так и к прототипам, которые продолжали дорабатывать. С конца 1944 года их периодически стали называть M26E1, но не стоит путать эти танки с опытной машиной, оснащенной более мощной пушкой T54 и построенной уже после войны.
Как было указано выше, за время производства танки довольно заметно изменились. Задержка между разработкой агрегата и его внедрением в производство была долгой – например, улучшенные бортовые передачи запустили в серию в мае, уже после окончания боевых действий в Европе. Управлять танком стало намного легче, особенно при езде в гору. Расход топлива также слегка упал, с 627 до 603 литров на 100 км. На танках майского выпуска улучшилось качество подъёмного механизма орудия: теперь усилия на маховике вертикальной наводки достигали всего 4–5 фунтов (1,8–2,3 кг). От люфта не избавились, но члены Совета вооружений одобрили танк «как есть», заявив, что ради орудия такого калибра придётся смириться.
Пришлось смириться и с неудачной формой маски пушки, которая пропускала пули и осколки. Любое улучшение конструкции не давало водителю и его помощнику открыть люки при повёрнутой вперёд башне. Экипажи и без того жаловались, что если башня повёрнута вперёд, но стоит не строго по оси танка, то ствол орудия блокирует люк либо механика-водителя, либо его помощника. К слову, если башня находилась в походном положении, орудием назад, кормовой выступ башни тоже мешал открывать люки.
Возня с системой охлаждения оправдала себя лишь частично: её эффективность возросла, но радиатор всё равно требовалось снимать и продувать паром каждые 160 миль (260 км).
До конца боевых действий в Европе успели повоевать порядка 250 машин. Эксплуатация сопровождалась ворохом жалоб, в основном дублирующих претензии сотрудников полигонов. На заводах тоже знали о многих недостатках танка, и часто их получалось исправить до того, как до конструкторов доходили жалобы от танкистов. Некоторые проблемы – например, загазованность боевого отделения — так и не решили. Другие недостатки удалось устранить лишь частично: например, вспомогательный перископ водителя убрали, но улучшенный основной прибор наблюдения разработать не успели. Исправление многочисленных недостатков «Першинга» заняло несколько лет и привело к принятию на вооружение нового среднего танка M46, но это уже совсем другая история.
Источники и литература:
- Архив Canadian Military Headquarters, London (1939–1947), RG 24 C 2
- Архив NARA
- R.P. Hunnicutt. Pershing: A History of the Medium Tank T20 Series — Echo Point Books & Media, 2015
- TM 9-374 90-mm Gun M3 Mounted in Combat Vehicles
- TM 9-735 Heavy Tank T26E3
- The Torqmatic Transmission Model 900-T Technical Manual, Detroit Transmission Division
Комментарии к данной статье отключены.