Сложная задача для генерала Галицкого

Без всякого преувеличения можно сказать, что в конце января 1942 года вермахт на Восточном фронте не просто столкнулся с кризисом, а оказался перед лицом вполне реальной катастрофы. И у группы армий «Центр», и у группы армий «Север» фронт разваливался буквально на куски: крупные группировки попадали в окружение, с трудом из него выбирались, а командование ждало подкреплений и воевало за счёт создания отдельных боевых групп. Посмотрим, какая ситуация сложилась у Старой Руссы в феврале 1942 года, когда советское командование решило, что 1-й Ударной армии Северо-Западного фронта пора нанести удар по войскам группы армий «Север».

Задание для 1-й Ударной

К началу февраля 1942 года кризисная ситуация сложилась на участке 16-й армии вермахта. И южнее, и севернее озера Ильмень её фронт был прорван. Перспективы для немецкого командования вырисовывались самые мрачные. Одна крупная группировка, дивизии II армейского корпуса, уже находилась в оперативном окружении, другой немалой части армии грозил разгром. Для немцев многое зависело от того, смогут ли они удержать важный транспортный узел — Старую Руссу.

Как раз в это время Ставка ВГК решила, что настал момент нанести решающий удар не только по 16-й армии, но и по всей группе армий «Север». Командование принялось накачивать Северо-Западный фронт дополнительными силами: сначала это были два гвардейских стрелковых корпуса, а позже в район юго-восточнее Старой Руссы начали перебрасывать и 1-ю Ударную армию. Сроки были поставлены очень жёсткие: буквально не более 15 дней для переброски всего сложного боевого организма армии общей численностью до 45 000 человек. Учитывая плачевное состояние советских железных дорог, времени давалось очень мало. Каждая дивизия или бригада требовала для перевозки десятков эшелонов. Вдобавок ко всему железная дорога не могла довезти войска прямо до самого пункта назначения — выгружать соединения армии предстояло более чем за 100 км от района боевых действий, откуда им предстоял изнурительный пеший марш по заснеженным дорогам, на которых каждый пройденный километр шёл за десять. Первой на место прибыла 2-я гвардейская стрелковая бригада, но все остальные дивизии и бригады армии сильно задерживались.

Ситуация усугублялась тем, что все соединения прибывали без своих тыловых служб и с минимальными запасами боеприпасов, продовольствия и горючего. Запасы, которые необходимо было взять с собой, заранее оговаривались в приказах, однако реальность нарушила все планы. В результате даже формально целиком прибывшая дивизия могла не являться боеспособной из-за того, что после марша лошади падали замертво от усталости, а людей было просто нечем кормить. Тем не менее командующий Северо-Западным фронтом Павел Алексеевич Курочкин потребовал наступать.

Действовать 1-я Ударная армия должна была на участке Пенна — Чернышово южнее Старой Руссы. В ударную группировку вошли 129-я и 201-я латышская стрелковые дивизии, а также четыре стрелковые бригады. Командовать ударной группировкой был поставлен генерал Кузьма Никитович Галицкий.

Артиллерия и танки должны были использоваться децентрализовано для поддержки частей пехоты отдельными ротами и дивизионами. Правда, существовал риск оказаться без горючего и боеприпасов. Ширина участка прорыва вдоль реки Полисть составляла 13 км. Продвижение в первый день должно было составить 5–6 км, а в дальнейшем темпам наступления предстояло только расти. К исходу 14 февраля армия должна была выйти на рубеж Климово — Замошье. Ближайшая задача армии заключалась в том, чтобы её войска перерезали железную дорогу Старая Русса — Дно: в этом случае положение войск Х армейского корпуса из группы армий «Север» в районе Старой Руссы становилось критическим.

Группа Галицкого в деле

Выход советских войск на исходные рубежи сильно затянулся. Только к вечеру 12 февраля армия добралась туда, откуда ей предстояло наступать — на участок шоссе Холм — Старая Русса от Марфино до Соколово к востоку от реки Полисть.

На участке действий армии были развёрнуты различные подразделения Х армейского корпуса. Противник держал здесь оборону силами боевых групп. В основном против частей 1-й Ударной армии поначалу действовали части группы, созданной на основе 174-го пехотного полка 81-й пехотной дивизии, а также людей из охранных частей и частей люфтваффе. Общая численность немецких войск составляла около 10 000 человек без учёта подразделений 18-й моторизованной дивизии в самой Старой Руссе и её окрестностях. Штабу дивизии подчинялась и часть боевых групп южнее. В первой половине февраля 1942 года сюда прибыла 5-я егерская дивизия. Несмотря на крайне сложную обстановку, настроения в немецких штабах царили вполне оптимистичные. Их планы заключались в том, чтобы отбросить войска Северо-Западного фронта и пробить коридор к находившейся в оперативном окружении 290-й пехотной дивизии.

Эти планы столкнулись с реальностью в виде наступления 1-й Ударной армии. На её правом фланге были развёрнуты 2-я гвардейская стрелковая и 84-я морская стрелковая бригады. Обе были сформированы за счёт передачи личного состава ВМФ. 2-я гвардейская бригада получила это звание за участие в битве за Москву. Южнее действовали 129-я и 201-я латышская стрелковые дивизии. Их положение было довольно сложным из-за крайней нехватки боеприпасов и почти целиком отставших тылов. Особенно непросто приходилось личному составу 129-й дивизии: люди буквально до полусмерти были вымотаны тяжелейшим маршем, после чего их почти сразу бросили в бой.

Наступать советским войскам пришлось в условиях сильного снегопада. Возможно, это обстоятельство дало некоторые шансы на успех, потому как в первые дни армии, несмотря на крайне плохое состояние дорог, нехватку боеприпасов и т.д., сопутствовал успех. В первую очередь это касается действий войск группы Галицкого. 14 февраля продвижение её частей на правом фланге из района деревни Утошкино составило до 8–10 км в западном направлении. Этого удара противник не ждал, и брешь в его обороне достигала 10 км в ширину. Само Утошкино взять не удалось. Обе стрелковые дивизии на фланге группы Галицкого также особых успехов не добились. Нарастить силу удара генерал мог за счёт 50-й стрелковой бригады.

События следующего дня показали, что некоторый шанс на успех у советского командования был. Вечером 14 февраля штаб Х армейского корпуса с ужасом обнаружил, что передовые советские части находятся у деревни Великое Село. Иными словами, войска на правом фланге 1-й Ударной армии смогли создать серьёзную угрозу для Старорусской группировки противника. До железной дороги Дно — Старая Русса оставались считанные километры. Более того, немцы решили, что эта дорога уже перехвачена. Вот такого успеха добились в первые дни наступления две стрелковые бригады из группы Галицкого: 2-я гвардейская стрелковая бригада полковника Я.П. Безверхова и 84-я морская стрелковая.

Ветеран 2-й гвардейской стрелковой бригады С.Ф. Кувшинов в своём очерке «Моряки под Старой Руссой» писал, что к

«вечеру третьего дня наступления второй батальон с боем ворвался на ст. Тулебля, уничтожив вражеский гарнизон, охранявший посёлок».

В реальности же как только в штабе Х корпуса стало известно о продвижении советских войск, часть сил только что прибывшей 5-й егерской дивизии была развёрнута в населённых пунктах, лежавших на пути к Тулебле. Подразделениям дивизии предстояло нанести контрудар. Несмотря на крайне малое время для его подготовки, первые же немецкие атаки устранили непосредственную опасность для дороги Дно — Старая Русса. Некоторые деревни за считанные часы переходили из рук в руки. Например, в одной из деревень бойцы 2-й гвардейской бригады перебили роту солдат немецкого строительного батальона.

На остальных участках 14 февраля советское наступление также столкнулось с сильным сопротивлением. Соединения 1-й Ударной армии остановились на рубеже реки Полисть.

Противник контратакует

На следующий день немцы продолжили наносить удары по частям группы Галицкого. В районе к западу от дороги Дно — Старая Русса должен был состояться встречный бой между егерями и советскими стрелками и моряками. В направлении станции Тулебля Галицкий приказал «выбросить» передовой отряд. К несчастью, его части попали под удар раньше, чем смогли что-то предпринять.

5-я егерская дивизия наступала двумя ударными группами. Одним из весомых преимуществ противника являлась непрерывная поддержка авиации. В частности, после успеха ранним утром 15 февраля, когда батальоны 2-й гвардейской бригады разгромили немецких строителей в деревне Гачки, они сами попали под удар немецкой пехоты, которая выбила их из захваченной ранее деревни.

Ожесточённый бой разгорелся и у деревни Утошкино. Находившиеся там подразделения 84-й стрелковой бригады оказались в весьма непростом положении: её батальоны столкнулись с сильным встречным огнём. Пехота действовала под ударами вражеских пикировщиков, а в довершение всех бед на поле боя появилась немецкая бронетехника. Бригада понесла большие потери и была отброшена на восток. Под удар попала и находившаяся там же 50-я стрелковая бригада: понеся большие потери, она была вынуждена отступить.

Для помощи 2-й гвардейской бригаде 201-я стрелковая дивизия выделила два своих батальона. У самих стрелковых дивизий в этот день получилось потеснить немцев, но их успех был не столь впечатляющим, как у северных соседей.

16 февраля немцы продолжили контратаку. Пехота наступала при поддержке пикировщиков. Из немецких документов известно, что бригады из группы Галицкого попали под удар и вынуждены были отойти на восток. Сам К.Н. Галицкий получил тяжёлое ранение и надолго выбыл из строя. К вечеру немцы при поддержке бронетехники смогли выйти практически на тот рубеж, с которого группа Галицкого начинала наступление тремя днями ранее. Наиболее серьёзная угроза была ликвидирована. Батальоны 201-й стрелковой дивизии не смогли изменить сложившееся положение и были отброшены на юг.

По итогам дня немцы сделали невозможным развитие наступление на этом участке. Части 1-й Ударной армии отошли. В бою был ранен командир 84-й морской стрелковой бригады генерал-майор М.Е. Козырь.

Ликвидировав непосредственную угрозу для путей снабжения, немцы устроили «парад авиации» над войсками 1-й Ударной армии, массированно применяя пикирующие бомбардировщики. 16 февраля основные усилия бомбардировочной авиации 1-го воздушного флота были сосредоточены на том, чтобы поддерживать действия Х армейского корпуса.

В первые дни контрнаступления немецкая авиация не могла активно действовать на данном участке из-за непогоды. Это же обстоятельство осложняло и работу советского транспорта. Подвоз горючего и боеприпасов требовал буквально пробивать дорогу в глубоком снегу. Вскоре погода улучшилась, и немецкая авиация могла активно действовать. Ещё 13 февраля во время бомбардировки погиб весь штаб артиллерии 1-й Ударной армии. После того, как немцы ликвидировали первоначальную угрозу и создали более или менее прочный фронт обороны по берегу Полисти, авиация продолжила наносить массированные удары по советским частям. 17 февраля в налётах участвовали 85 «Юнкерсов»-87 и 72 «Юнкерса»-88, а 18 февраля — 57 «Юнкерсов»-87 и 80 «Хейнкелей»-111. К 20 февраля передовые части 1-й Ударной армии остались практически без снабжения.

Каков итог?

Только за одну неделю боёв, с 15 по 22 февраля, советские потери убитыми и ранеными превысили 16 000 человек. Стремясь хоть как-то исправить ситуацию, Военный совет армии пытался достучаться до члена Ставки ВГК и начальника Генштаба РККА Бориса Михайловича Шапошникова. Офицеры сообщали, что армия в течение первых двух дней успешно выполняла задачи, но противник стянул все какие только было можно силы к участку прорыва, а его авиация совершала до 300 вылетов в сутки и прижимала советские части к земле. Совет просил выделить авиацию, однако Шапошников ничем существенным помочь не смог.

По итогам неудачи под Старой Русой и невыполнения боевой задачи было предпринято масштабное расследование. Его материалы уже довольно давно опубликованы, однако, как это свойственно такого рода документам, читать их следует внимательно. Пожалуй, самыми важными являются слова о том, какое решение приняло командование фронта:

«Приказом Северо-Западного фронта все части армии должны были сосредоточиться в районах боевых действий к 12 февраля. Фронт не учёл того, что такое большое количество войск за два-три дня сосредоточить невозможно, так как в пешем порядке нужно было пройти 130–140 км. Материальная часть и тылы не успеют подойти по одной дороге. И когда командующий генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета Колесников по прибытии в дер. Давыдово изложили свои соображения по телеграфу, что части и материальная часть (артиллерия всех видов и боеприпасы) подтянутся только 14 февраля и с этого времени [возможно] начать наступление, командующий фронтом Курочкин нанёс за это оскорбление Кузнецову по телеграфу, заявив: «Вы не болтайте, а выполняйте приказ».

Если всё действительно происходило именно так, результат не мог быть иным.

Отдельно хочется отметить роль немецкой авиации. Она действовала эффективно, но её успех закрепляли действия пехоты при поддержке бронетехники и штурмовых орудий. Ход боевых действий показывает, что при некоторой подготовке 1-я Ударная армия имела шанс на успех, а в случае выхода её войск на пути снабжения Старорусской группировки вермахта ситуация для 16-й армии могла обернуться катастрофой. Однако история не терпит сослагательного наклонения.

---

Источники и литература:

1. Документы 1-й Ударной армии из ЦАМО РФ (Память народа).
2. Документы 16-й армии из коллекции NARA.
3. Бердников, Г.И. Первая ударная: Боевой путь 1-й ударной армии в Великой Отечественной войне. — М., 1985.
4. Лубянка в дни битвы за Москву: Материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. — М.: 2002.