Успех, подтверждённый противником

Во время Великой Отечественной войны советская войсковая разведка активно эволюционировала, хотя её путь и был трудным. Если в первые военные годы разведчики Красной армии показали себя дилетантами, то по мере приближения к победе над Германией их мастерство росло. Этот факт не остался незамеченным для противника. В немногочисленных сохранившихся документах частей вермахта конца войны можно встретить описания действий советских разведгрупп, подтверждающие их профессионализм. Примером тому является приказ командира одной из дивизий вермахта, чей полк пострадал от действий советской разведки на Пулавском плацдарме в декабре 1944 года. За три дня разведчики забрали в плен пять его солдат, понеся при этом минимальные потери.

Новая система обороны

Командир 17-й пехотной дивизии (пд) полковник Макс Заксенхаймер был опытным воякой. Пройдя на Восточном фронте путь от командира батальона до комдива, он прекрасно понимал опасность, которую несла вражеская разведка. Поэтому 3 декабря 1944 года свой приказ № 1657/44 полковник полностью посвятил этой теме. У Заксенхаймера действительно была причина для беспокойства: за три дня с позиций 21-го пехотного полка (пп) его дивизии советские разведчики утащили в плен пять солдат. Главной причиной произошедшего немецкий комдив считал непонимание личным составом его соединения новой системы обороны переднего края:

«Сообщение об этом показывает мне, что система «узлов» ещё не стала общим достоянием частей, что люди действуют неправильно и что в этом случае имело место прямое непослушание. Ещё раз я прошу командиров со всей энергией потребовать исполнения спущенных приказов и обеспечить контроль их проведения в жизнь. Даже если на отдельных участках по местности и по характеру позиции устройство «узлов» и будет различным, то ни в коем случае не должен уменьшаться гарнизон «узла» и степень приказанной готовности к обороне. Своеволие и непослушание в каждом случае наказывать».

Стоит пояснить, что подразумевал Заксенхаймер под системой «узлов» в обороне. Ведя бои в 1944 году, вермахт столкнулся с проблемой, которую хорошо сформулировал командир 211-й пд Хайнрих Экхардт:

«Сила нашей обороны заключается в настоящее время в том, что в крупных боях мы имеем достаточное количество тяжёлого оружия. Слабость её обусловлена слишком малым количеством пехотинцев».

Немецкие генералы пришли к выводу, что сплошная траншея на переднем крае обороны в условиях сниженной численности войск имеет ряд существенных недочётов. Поэтому иногда её лучше заменять прерывистой линией окопов с созданием в них так называемых «узлов» — групповых опорных пунктов. В своём рапорте штабу 12-го армейского корпуса (АК) командир 211-й пд писал, что незначительная плотность боевых порядков и наличие в связи с этим больших интервалов между солдатами, находящимися в траншее, снижают стойкость немецкой пехоты, тогда как «в групповых опорных пунктах солдат чувствует себя надёжнее».

Похоже, что немецкое командование одобрило идею «узловой» обороны. Однако не все командиры частей и подразделений вермахта смогли принять это нововведение. К примеру, по показаниям пленных, на переднем крае упомянутого 21-го пп находилась классическая сплошная траншея с пулемётными площадками, стрелковыми ячейками и блиндажами. Этот факт отметил в своём приказе Заксенхаймер:

«У меня создалось впечатление, что многие офицеры и унтер-офицеры ещё не отрешились от траншейной системы обороны и внутренне противятся введению системы «узлов». Это близорукость. Из опыта старших командиров следует, что компактные «узлы» при теперешней плотности (живой силы — прим. авт.) на переднем крае являются единственно действенным средством с силой противодействовать противнику и наносить чувствительные удары».

Критикуя своих подчинённых, командир 17-й пд привёл три примера их «близорукости», повлёкшей за собой пленение немецких солдат советскими разведчиками 1–3 декабря 1944 года на участке 21-го пп.

«Где же вера (…) в силу замечательного пехотного оружия»

Говоря о первом случае, Заксенхаймер отметил, что в течение двух последних ночей один из «узлов» 21-го пп дважды отразил нападения русских и нанёс им потери. Третья ночная попытка русской разведки напасть неожиданно тоже завершилась неудачей, так как дежурное пехотное отделение заметило противника раньше, чем он атаковал. Его командир решил послать связного к командиру взвода, чтобы вызвать огонь миномётов и артиллерии по вражеской разведгруппе (РГ) ещё до её нападения. Но это оказалось ошибкой:

«Отделение и командир отделения видели при свете луны, как связной, удалившись на 100–200 шагов, подвергся нападению четырёх русских и был утащен. Немедленная помощь отделения была невозможна, так как часть русской разведгруппы, по-видимому, группа прикрытия — атаковала «узел», но метким огнём была вынуждена к «поспешному отходу» (Доклад унтер-офицера)».

Полковник счёл решение командира отделения неправильным, так как оно нарушало приказ, запрещавший «посылать ночью одиночек-посыльных и ставить одиночные посты». Огневое прикрытие нужно было вызвать световым сигналом, собственной стрельбой или броском гранаты. Комдив отметил, что командовавший отделением унтер-офицер доложил о нахождении вражеской разведки прямо перед его позицией. В этом случае ночью неприцельный огонь артиллерии накрыл бы не только разведчиков противника, но и само отделение.

По мнению Заксенхаймера, унтеру следовало использовать огневые средства своего «узла» для уничтожения русской разведки, осветив её местоположение ракетами. После огня в упор вражеская РГ понесла бы потери, и немецкое отделение могло бы завершить её разгром, перейдя в атаку. Однако этого сделано не было, на что командир 17-й пд лишь посетовал:

«Где же вера в свои силы, вера в силы замечательного пехотного оружия. Но грубейшей ошибкой было то, что унтер-офицер не преодолевал (так в документе, вероятно, должно быть «преследовал» — прим. авт.) немедленно противника, который вследствие меткого огня отделения поспешно отошёл. Это была единственная возможность освободить товарища».

Чтобы в дальнейшем избежать таких ошибок, комдив приказал преследовать вражеские РГ на нейтральной полосе. Командирам рот теперь вменялось расследовать каждый случай, когда преследование не проводилось, и беспощадно карать трусость подчинённых.

Второй случай пленения солдат 21-го пп произошёл в дневное время. Русские ворвались в немецкую траншею сразу после начавшегося артобстрела. Дежурившее в ней отделение было поднято по тревоге сигналом часового, но так как на позиции отделения продолжали рваться снаряды, его командир оставался со своими людьми в блиндаже ещё 15 минут, пока канонада не стихла. Советским разведчикам этого времени хватило, чтобы захватить немецкий парный пост и утащить обоих солдат в своё расположение. Разбирая ошибки, допущенные в этом случае, Заксенхаймер писал:

«1. Система «узла» не была соблюдена днём. Тем не менее приказ по дивизии и корпусное распоряжение № 6 предусматривают, что и днём надо компактно держать «узлы» и отдыхающие люди должны находится в блиндаже не более, как на 20 мт от часового. Охрана блиндажа — у входа.

2. Это в корне не верно — прятаться при канонаде и прекращать наблюдение. Всё отделение должно укрыться в блиндаже или стрелковых ячейках, а командир отделения должен был усилить наблюдение по меньшей мере на одного человека».

Последний случай нападения советских разведчиков на позиции 21-го пп комдив описал так:

«В третьем случае отделение (2 унтер-офицера и 8 рядовых) подверглось нападению поисковой группы ночью. 5 человек стояло на постах, парные посты на 50 мт. друг от друга и одиночный патруль между ними, командир отделения находился в убежище. Два человека попали в руки к русским. Здесь имеет место явное нарушение спущенного приказа. Следствием этого будет судебное наказание, строгие взыскания с понижением в звании».

Свой приказ командир 17-й пд потребовал довести до всех рот в течение суток и ликвидировать все упомянутые в нём недостатки. Однако полностью изжить их, похоже, не удалось, так как 21-й пп пострадал ещё как минимум один раз от действий советской разведки, захватившей на его позициях ещё одного пленного уже в конце декабря 1944 года.

Взгляд с советской стороны

Приказ командира 17-й пд сохранился благодаря тому, что в ходе Висло-Одерской наступательной операции дивизия была разгромлена, и часть её документации попала в советские руки. Приказ Заксенхаймера привлёк внимание разведотдела штаба 1-го Белорусского фронта, был переведён и изучен. Попробуем на основе сведений из него установить советские разведподразделения, чьи действия стали причиной для беспокойства немецкого комдива.

В декабре 1944 года 17-я пд, входившая в состав 56-го танкового корпуса (тк) 9-й армии (А), была основным противником частей 61-го и 91-го стрелковых корпусов (ск) 69-й А генерала Колпакчи, удерживавших за собой Пулавский плацдарм на западном берегу Вислы. Обратившись к советским документам, мы можем увидеть, как разведка 69-й А «терзала» позиции 21-го пп 17-й пд.

В ночь на 1 декабря успешно действовала разведпартия (РП) 205-й отдельной разведроты (орр) 312-й стрелковой дивизии (сд) 91-го ск. Проводя ночной поиск в 400 м западнее села Янув, её разведчики захватили в плен солдата из 2-й роты 1-го батальона 21-го пп. Не остаётся сомнений, что он и был тем связным, которого немецкий унтер послал к своему взводному за подмогой. Как справедливо отметил Заксенхаймер, бойцы 205-й орр воспользовались этой грубой ошибкой и утащили связного в плен. Увы, за этот успех РП заплатила гибелью одного разведчика.

Если захват связного описан в советских документах скупо, то дневная акция 1 декабря, стоившая 17-й пд двух солдат, отражена в них уже подробнее. Напомним, что о ней в своём приказе Заксенхаймер писал как о втором успехе советской разведке на позициях 21-го пп во время дневного артобстрела. Его героями стали бойцы 375-й отдельной армейской штрафной роты (ОАШР) 117-й сд.

В 18:25 30 ноября штабы 117-й и 312-й сд получили приказ штаба 91-го ск провести 1 декабря разведку боем. 117-я сд должна была действовать западнее отметки 132,2 (село Доброславув), а 312-я сд — у села Янув. Обе акции должны были начаться в 14:00. Так как разведка 312-й сд уже взяла пленного ранее ночью, то в указанное время пришлось работать подразделениям лишь 117-й сд, а именно РП 375-й ОАШР. Вот как описывает её действия итоговая сводка обобщённого боевого опыта 117-й сд за декабрь 1944 года:

«РП 375 ОАШР имела задачу разведкой боем захватить контрольного пленного с целью вскрытия группировки противника, сил и намерений его.

Кустарник сев. безымянного ручья, что юго-западнее 132, позволял скрытно занять исходное положение для атаки на расстоянии 300 мтр. от переднего края противника.

РП состояло из двух групп разграждения по 5 человек, группы захвата 14 человек и двух групп прикрытия по 15 человек.

Вооружение 19 автоматов, 26 винтовок, 2 РПД, 98 гранат щуп и ножницы для резки проволоки.

Огневая поддержка: 2 минроты 82 мм миномётов, 2 артполка, 2 батареи 120 мм миномётов, батарея 76 мм пушек, 6 орудий прямой наводки 45 мм (…)

Наблюдением было установлено, что в передней траншее выставляются парные посты на расстоянии 80–100 мтр, а остальные находятся на отдыхе.

Результат действий: в ночь с 30.11. на 1.12.44 г. группа разграждения положила дополнительные заряды под проволочные заграждения противника для проделывания трёх проходов. В 5-00 1.12.44 г. РП бесшумно вышло на исходное положение окопалось, ведя наблюдение за действиями противника. До начала огневого воздействия противник на РП огневых налётов не производил. В 14-30 после 30-ти минутного огневого налёта по переднему краю противника и проделанных проходов группой разграждения РП броском достигло первой траншеи и ворвавшись в неё захватило двух пленных. Пленные принадлежали 5-й роте 2-го б-на 21 пп. В операции особо отличились лейтенант Мартынов, стрелки Новиков, Бочаров, Кисельников, Дугинов».

Таким образом, теперь ясно, что во второй раз с позиции 21-го пп пленных взяли штрафники. За этот успех они заплатили четырьмя ранеными. История сохранила имена обоих пленных, захваченных штрафниками: это были ефрейторы 5-й роты 21-го пп Карл Розенфельд и Рейнхольд Штумм. Командир 117-й сд генерал Коберидзе по достоинству оценил действия бойцов 375-й ОАШР, отметив их орденами и медалями уже на следующий день! Четыре упомянутых стрелка, а также красноармейцы Залещин и Козеродов были награждены орденами Славы 3-й степени как особо отличившиеся в поисках. Ещё 12 штрафников из этой же РП получили медали «За Отвагу». А их командира ждала особая награда: командовавший РП командир взвода 375-й ОАШР лейтенант Мартынов 21 декабря стал кавалером ордена Красного Знамени.

Рассмотрев два случая захвата пленных из 21-го пп, обратимся к третьему, за который двое унтер-офицеров этого полка были отданы под трибунал. В этот раз нападение советских разведчиков произошло в ночь на 3 декабря, а его героями стали бойцы разведвзвода 240-го стрелкового полка (сп) той же 117-й сд. За событиями той ночи вновь обратимся к упомянутой дивизионной сводке.

Согласно этому документу, РП 240-го сп действовала в районе восточной окраины села Янув. Местность была подходящая: лощина, идущая от ручья юго-западнее отметки 140,6, позволяла незаметно подойти на 70–80 метров к объекту нападения. Погодные условия были благоприятными: стояла тёмная безлунная ночь. РП состояла из группы разграждения (2 человека), группы захвата (12 человек) и двух групп прикрытия по 5 человек в каждой. Разведчики были вооружены автоматами, гранатами и финками. Их действия прикрывали миномётная рота, две батареи 76- и 45-мм орудий и батарея 120-мм миномётов.

«Наблюдая за объектом было установлено, что у противника в районе действий имеется три стрелковых окопа, расположенных друг от друга 100–150 мтр. и от каждого окопа на расстоянии 8–10 мтр находится блиндаж. Каждый стрелковый окоп имел 1 пост вооружённый ручным пулемётом. Перед передним краем проходило два проволочных заграждения: одно в один кол, другое «спираль Бруно».

Группа разграждения проделала два прохода, разминировав минное поле и обозначив проходы, подала сигнал «Проход готов». По прохождению проходов РП броском достигла стрелкового окопа, где находились 1-й и 2-й номер ручного пулемёта. Оба были схвачены захватгруппой. При вытаскивании обоих из траншеи — один стал кричать. На крик из соседнего блиндажа выбежал немец и бросил гранату в РП скрылся в блиндаже повидимому с целью поднять тревогу. Разведчик Баранов подбежал к блиндажу бросил в него противотанковую гранату Блиндаж был взорван. Пленные принадлежали к 1-й роте 1-го б-на 21 пп

В операции особо отличились: командир группы захвата мл. сержант Каверин и разведчики: Баранов, Елисеев, Гармаш».

Успех разведчиков 240-го сп не остался без внимания со стороны командования. Практически все участники поиска получили заслуженные награды. Четверо, включая комвзвода пешей разведки 240-го сп старшего лейтенанта Попова, были награждены орденом Красной Звезды, а ещё семеро разведчиков получили орден Славы 3-й степени. Возглавлявший группу захвата младший сержант Каверин стал кавалером ордена Красного Знамени.

Успех, подтверждённый противником

Сравнив советские документы с приказом полковника Заксенхаймера, мы видим, что они подтверждают и дополняют друг друга. Действительно, с 1 по 3 декабря 1944 года разведка 91-го ск захватила пять пленных из 21-го пп. Имена двух из них удалось установить. Отметим ещё один важный факт. Своим приказом командир 17-й пд не только описывал причины неправильного поведения своих подчинённых, но и подчёркивал профессионализм советских разведчиков, сумевших грамотно использовать ошибки немцев.

За трое суток разведпартии 205-й орр, 375-й ОАШР и 240-го сп смогли захватить пять языков, заплатив за этот успех минимальную цену в виде одного убитого и семерых раненых бойцов. Таким образом, на каждого взятого пленного в среднем пришлось не более 1–2 вышедших из строя разведчиков. Такой коэффициент потерь в разведпоисках можно счесть одним из лучших за всю войну. К примеру, в сентябре 1942 года разведке Калининского фронта каждый захваченный язык обходился в 6–60 убитых и раненых бойцов разведподразделений.

Эти цифры говорят об эволюции в подготовке и проведении разведпоисков, а также о возросшем мастерстве их исполнителей. Конечно, это утверждение нельзя применить ко всей разведке Красной армии того времени, так как местами она ещё продолжала брать пленных, неся при этом неоправданные потери. К примеру, на Карельском фронте при проведении поисков разведчики 26-й А с 10 по 30 апреля 1944 года взяли всего одного языка, потеряв при этом 100 человек убитыми и ранеными. В этот же период их коллеги из 19-й А того же фронта захватили 16 языков, потеряв во время поисков 27 человек убитыми и ранеными, то есть на каждого пленного пришлось 1–2 вышедших из строя разведчиков.

Впрочем, если к концу войны боеспособность личного состава Красной армии выросла, то этого нельзя сказать о вермахте. Вот как оценивал её вышеупомянутый командир 211-й пд Экхардт:

«Тяжесть оборонительных боёв постоянно падала в первую очередь на офицера, некоторых инициативных унтерофицеров и, в порядке исключения, — на рядовых. Причину этого следует искать не столько в упадке боевого духа войск, сколько:

1. Во всё более ощутительном недостатке энергичных, испытанных в боях младших командиров.

2. В большом проценте «тотальников» и обозников.

3. Отчасти в чрезмерном перенапряжении вследствие беспрерывных тяжелых боёв».

Разбирая случаи взятия в плен солдат 21-го пп, командир 17-й пд критиковал некомпетентные действия командиров отделений, которые не только допускали ошибки, но и прямо нарушали приказы. При этом Заксенхаймер прямо указывал на инертность и непрофессионализм своих унтер-офицеров.

Хребет любой армии составляют именно младшие командиры. Сержанты, унтер-офицеры, старшины — это опытнейшие солдаты, которые служат проводником между офицерским корпусом и рядовым составом. Любой полководец понимает, что боеспособность частей держится на них. Суворов опирался на своих стариков-ветеранов, а Наполеон сетовал в письме генералу Кларку, что, как правило, легко найти офицеров, но иногда очень трудно найти именно младших командиров. В Германии хорошо понимали эту прописную истину, поэтому в начале войны вермахт держался на унтер-офицерском корпусе, подобранном и подготовленном ещё в мирное время. Однако за четыре годы войны на Восточном фронте этот корпус растворился без остатка, что сильно сказалось на боеспособности немецких войск. А вот новый корпус младших командиров, сформированный уже во время войны, больше не вызывал доверия у офицеров-ветеранов вермахта, отзывавшихся о нём так:

«Новый — состоит в своём большинстве из людей, прошедших краткосрочную службу и обучение во время войны. В большинстве случаев они не были воспитаны с нужной твёрдостью и не могут проявить твёрдости по отношению к своим подчинённым и к себе. А без хорошего унтер-офицерского корпуса не может быть хорошей пехотной роты».

---

Источники:

1. ЦАМО, Фонд: 214, Опись: 1437, Дело: 1773.
2. ЦАМО, Фонд: 426, Опись: 10753, Дело: 828.
3. ЦАМО, Фонд: 426, Опись: 10753, Дело: 877.
4. ЦАМО, Фонд: 426, Опись: 10753, Дело: 933.
5. ЦАМО, Фонд: 856, Опись: 1, Дело: 156.
6. ЦАМО, Фонд: 984, Опись: 1, Дело: 73.
7. ЦАМО, Фонд: 984, Опись: 1, Дело: 85.
8. ЦАМО, Фонд: 984, Опись: 1, Дело: 97.
9. ЦАМО, Фонд: 984, Опись: 0000002, Дело: 0203.
10. ЦАМО, Фонд: 1322, Опись: 1, Дело: 34.
11. ЦАМО, Фонд: 1621, Опись: 1, Дело: 27.
12. ЦАМО, Фонд: 1621, Опись: 1, Дело: 28.
13. ЦАМО, Фонд: 1621, Опись: 1, Дело: 29.
14. ЦАМО, Фонд: 1621, Опись: 1, Дело: 132.
15. ЦАМО, Фонд: 1691, Опись: 0000001, Дело: 0057.
16. ЦАМО, Фонд: 3475, Опись: 0000001, Дело: 0205.
17. ЦАМО, Фонд: 3539, Опись: 0000001, Дело: 0133.
18. ЦАМО, Фонд: 11274, Опись: 0000001, Дело: 0017.
19. https://pamyat-naroda.ru
20. http://podvignaroda.ru
21. https://obd-memorial.ru/
22. http://bdsa.ru/
23. http://www.rkka.ru
24. http://www.lexikon-der-wehrmacht.de