Летом 1904 года Канадская Королевская конная полиция получила для испытаний первую партию винтовок Росса — детища шотландского баронета Чарльза Росса, любившего деньги, охоту и стрелковое оружие. Не имея возможности договориться о поставках с Англией, канадское правительство заключило с сэром Чарльзом контракт на производство на месте тысяч винтовок, которые, хотя и имели определённые недостатки, позволяли закрыть дыру в вооружении солдат. Однако отношения с этим оружием складывались не слишком гладко, а Первая мировая война обнажила его дополнительные недостатки.
Это всё коварные враги
Первые рапорты с фронта были относительно неплохими. Например, подполковник Г.Б. Хьюз, сообщал, что «винтовка Росса не идеальный механизм», но при этом отмечал, что «в британских подразделениях жалобы на Ли-Энфилд столь же серьёзны». Однако дальше больше, и отзывы становились всё более категоричными:
«из большинства винтовок невозможно вести быструю стрельбу»;
«после 15–30 выстрелов в быстром темпе винтовки заклинивают. Для освобождения затвора необходимо использовать каблук ботинка».
Несмотря на то, что часть проблем была связана не с самой винтовкой, а с боеприпасами британского производства, доверие бойцов уже было подорвано. В ходе битвы под Ипром 1452 из 5000 канадских солдат выбросили свои «россы», добыв взамен у раненых или убитых «ли-энфилды». Летом 1915 года, получив сообщения о том, что «россы» нормально функционируют лишь с боеприпасами канадского производства, командующий канадскими войсками в Европе принял решение «немедленно перевооружить дивизию винтовками Ли-Энфилд». Пока речь шла лишь о временной замене, и командующему даже пришлось оправдываться, сообщая в письмах, что «в моих отчётах я никогда не осуждал винтовку Росса» и что речь шла исключительно о проблемах с нехваткой боеприпасов канадского производства, из-за которых уже более 3000 бойцов успели вооружиться «ли-энфилдами» вместо «россов», что называется, явочным порядком.
На тот момент у канадцев по-прежнему не было особого выбора. Даже в апреле 1916 года один из их батальонов прибыл в Англию невооружённым. За месяц до этого канадский премьер-министр телеграфировал британцам с вопросом, удастся ли получить от них «ли-энфилды» или «какую-нибудь другую винтовку», и получил ответ, что британское правительство не может выделить им ни одного ствола. Неудивительно, что когда ещё ранее сэр Чарльз попытался заикнуться о том, что если вам не нужны мои винтовки, давайте я займусь русским заказом, ему тут же объяснили, как он неправ.
Одновременно в лихорадочном темпе велась работа по устранению проблем с повышенной чувствительностью к боеприпасам. Считалось, что избавиться от них получится, изменив допуски в производстве «слишком спортивного» патронника.
Во 2-й канадской дивизии тем временем попытались опытным путём установить, какие боеприпасы нормально работают в «россах» и «ли-энфилдах». Результат был неутешительным для канадской винтовки. При стрельбе патронами британского производства стрелку из «росса» уже на 26-м выстреле пришлось открывать затвор ударом ноги, а на 40-м выстреле затвор заклинило, и винтовка была признана вышедшей из строя. Разумеется, это не увеличило в войсках доверия к своим винтовкам. Несмотря на серию приказов сдать «нештатные» британские «ли-энфлды» на склад с грозным окончанием: «Пренебрежение этим приказом будет рассматриваться как прямое нарушение дисциплины», число «ли-энфилдов» у канадских солдат продолжало расти, причём не без попустительства офицеров. Как писал один из них,
«этот приказ выполнялся до второй битвы под Ипром. Опыт боя показал, что «россы» заклинивало так сильно, что я был вынужден позволить этому приказу умереть естественной смертью».
Едва ли не единственной частью, где «россы» проявили себя отлично, стал 28-й батальон, участвовавший в «минной битве» за Хуге в апреле 1916 года. Это могло быть связано с инструкцией, которую составил один из командиров рот — бывший стрелок канадской стрелкой сборной в Бисли. Однако позиция канадского руководства по-прежнему заключалась в том, что винтовка Росса не хуже винтовки Ли-Энфилд, с которой, по их сведениям, также возникала масса проблем. До объявления распространителей «прочащих слухов» врагами всего канадского народа и отправки их на лесоповалы провинции Альберта или на расчистку снега за Северным полярным кругом дело так и не дошло. Хотя, судя по письмам одного из главных сторонников винтовки Росса, канадского министра ополчения и обороны Сэмюэла Хьюза, он временами жалел об отсутствии в его распоряжении такого эффективного инструмента по затыканию ртов.
Лишь в 1916 году канадским фронтовикам удалось наконец убедить своё командование, что винтовка, хорошо показавшая себя в мирное время на спортивных соревнованиях, не совсем подходит для окопной грязи. Помог и тот факт, что британцы, пусть и неохотно, согласились выделить бойцам из доминиона часть производимых в США по их заказу винтовок. В августе 2-я и 3-я канадские дивизии были перевооружены на «ли-энфилды». 4-я дивизия получила их только в сентябре, после прибытия во Францию. 5-я дивизия в ноябре получила по 300 SMLE на батальон. В дальнейшем в канадских частях «россы» остались только у снайперов, для которых преимущества этих винтовок перевешивали недостатки.
На тебе, боже, что нам негоже
Отказ канадских частей от «россов» вызвал следующую проблему: куда пристроить как уже выпущенные винтовки, так и результат последнего правительственного заказа на 100 000 единиц? Представительства союзников в Лондоне дружно отказались от «подарка». Сомнительными оказались и перспективы поставок в Китай. 20 000 «россов» по цене 12,5 долларов, включая штык, и 4 629 470 патронов для учебных целей закупили в ноябре 1917 года Соединённые Штаты. Вряд ли этот контракт стал большим утешением для канадских чиновников, которым пришлось выплатить 2 млн долларов сэру Чарльзу за национализированную фабрику. С учётом закупленных ранее правительством Канады 342 040 винтовок можно уверенно сказать, что баронет неплохо заработал на этой сделке.
Одновременно винтовки начали попадать «не в те руки». Изъятые у канадцев «россы» отправлялись на корабли и береговые посты Королевского флота, чтобы заменить в оружейных стойках нужные в траншеях «ли-энфилды». Между тем стрелковое оружие флота являлось желанной целью для ирландских повстанцев, отчаянно нуждавшихся в современном оружии, желательно под британский патрон .303. Например, в трёх бригадах Ирландской республиканской армии (ИРА) в графстве Корк насчитывалось около 8000 добровольцев, но лишь немногие из них были вооружены. Когда в ноябре 1919 года моторный катер, который патрулировал залив Бантри на западе графства, пришвартовался на ночь к причалу в одноимённом городе, местные борцы за свободную Ирландию восприняли это как божий дар. Перебив матросов, они скрылись с винтовками Росса, несколькими револьверами и большим ящиком боеприпасов. Улов был впоследствии передан в штаб 3-й бригады Вест Корк для распределения между бойцами, а до тех пор его прятали в местной церкви. По воспоминаниям Лиама Дизи, одного из повстанцев, канадские винтовки Росса
«стали долгожданным дополнением к вооружению бригады. Позже они хорошо использовались во многих важных сражениях».
Лорды Адмиралтейства хоть и отметили сам факт угрозы маякам и станциям береговой охраны, разбросанным в уединённых местах вдоль побережья, но недооценили её масштаб. В июне 1920 года был сформирован 8-й «особый» батальон королевской морской пехоты, который рассредоточился небольшими отрядами вдоль западного побережья Ирландии, от Донегола на севере до Корка на юге. Учитывая ситуацию в Ирландии, проще было бы отгрузить винтовки бойцам ИРА напрямую — это сохранило бы жизни морпехов.
Впрочем, бо́льшая часть винтовок Росса, особенно после окончания Великой войны, разошлась по миру, попав на вооружение множества стран — от осколков Российской империи до вооружённых сил Люксембурга. В этот вопрос отчасти вносит путаницу именование в некоторых источниках английской винтовки Р14 (.303 Pattern 1914 Magazine Rifle) «росс-энифлдом». В частности, именно такое именование приводится в известной книге А.Б. Жука, хотя официальным названием это никогда не было и к данной модели сэр Чарльз прямого касательства не имеет. В оправдание можно заметить, что так же назвали свои винтовки, например, литовцы ещё в 1920-х годах.
Относительно «россов» в СССР можно вспомнить о 40 000 винтовок, переданных англичанами для армий Грузии и Армении. В ходе Гражданской войны они стали трофеями Красной армии, а затем на долгие годы превратились в один из любимых образцов советских спортивных стрелков — до тех пор, пока захваченные вместе с винтовками патроны .303 не «просрочили» сроки хранения, перестав давать при стрельбе нужные для спорта показатели. Но и это не положило конец спортивной карьере «россов» в СССР. Уже после Великой Отечественной войны в тульском ЦКБ-14 (с 1960 года ЦКИБ СОО) переделали некоторое количество канадских винтовок в спортивные МЦ-17.
Так ли всё плохо?
Если говорить о самой винтовке сэра Росса, то её недостатки, в общем, стали продолжением её достоинств. Несмотря на опыт военной службы, баронет всё же был скорее охотником и спортивным стрелком, чем военным, хорошо понимавшим особенности бытования оружия на войне, а тем более — на большой войне. При этом технически время, чтобы «вылечить» хотя бы часть недостатков ранних «россов», имелось: множество известных впоследствии образцов на момент своего рождения тоже не слишком поражали воображение. Однако до начала Первой мировой и появления связанных с нею проблем (падение качества боеприпасов, плохая подготовка новобранцев, наконец, просто траншейная грязь) винтовка Росса выглядела вполне достойным оружием.
К тому же у канадского правительства в любом случае не было большого выбора. В начале XX века «ли-энфилды» стоили 27,35 доллара, причём канадцам их обещали в лучшем случае когда-нибудь. Сделанные в Канаде винтовки Росса обходились в 26,9 долларов плюс у канадцев остался построенный сэром Чарльзом оружейный завод.
С другой стороны, были у винтовки и несомненные недостатки. Особенно способствовала потере доверия конструкция затвора. Солдатам было велено не разбирать его, однако многие не соблюдали этот приказ, о чём предупреждал ещё один из участников первых испытаний, а собрать затвор «росса» неправильно интуитивно получалось даже проще, чем в правильном порядке. Вопреки слухам, неправильно собранный затвор не вылетал из винтовки, но при выстреле уходил назад практически на всю длину, стопорясь лишь в конце. Если в этот момент лицо стрелка было прижато к прикладу слишком близко к целику, то последствия могли быть самыми неприятными.
Легко понять, почему канадские солдаты очень быстро утратили симпатии к своей точной и удобной в обращении винтовке. Что хорошо в дни мира, не всегда оказывается столь же хорошо на войне.
Комментарии к данной статье отключены.