Восставший из мёртвых

В глубокой скорби комиссар Лутай долго сидел возле могильного холмика и дощатой пирамидки с фанерной звездой, потом решительно встал, подошёл к штабной охране и потребовал, чтобы гроб генерала выкопали из земли. Когда кто-то заметил, что это не совсем правильно, комиссар вытащил из кобуры пистолет, и по его лихорадочно блестевшим глазам окружающие поняли, что ему лучше не перечить. Тут же отыскались лопаты, на которых ещё не успела засохнуть земля, и через несколько минут солдаты вытащили и поставили на край ямы гроб, на скорую руку обитый кумачом. Крышку поддели топором, и в лучах заходящего солнца заблестело восковое лицо генерала​

В новейшей истории, пожалуй, нет страниц трагичнее, чем страшные картины нацистского вторжения в СССР летом 1941 года. В приграничных районах Советского Союза разгорелись ожесточённые бои, в которых немцы в очередной раз доказали, что решающее значение в войне играет не количество войск, а их качество – уровень подготовки личного состава, продуманность планов действий, инициативность командиров, слаженность подразделений. Части Красной армии, которые, к тому же, были застигнуты врасплох, не могли похвастаться такими качествами, и в первых же боях понесли тяжелейшие потери. Однако уже в первые дни противостояния мужество советских воинов показало, что война Германии с СССР будет носить намного более ожесточённый характер, чем бои в Европе или Северной Африке.

Накануне смертельной грозы

К 22 июня 1941 года в западных областях Украины было сконцентрировано около половины советских танковых сил. Относительно недалеко от границы находились 4-й, 8-й, 9-й, 15-й, 19-й и 22-й механизированные корпуса (далее – МК). Все они были сформированы весной 1941 года и в июне занимались получением и освоением новой техники, адаптацией командного и рядового состава, налаживанием взаимодействия подразделений и прочей организационной работой. Если 4-й и 8-й корпуса к 22 июня успели получить значительное количество новейших танков КВ и Т-34, то у остальных новой техники или не было вовсе, или она присутствовала в незначительных количествах.

15-й МК под командованием генерал-майора Игнатия Ивановича Карпезо начал формироваться в феврале 1941 года. 20 февраля ему передали 10-ю танковую дивизию (далее – ТД) из состава 4-го МК, которую сформировали во второй половине 1940 года на базе 10-й тяжёлой танковой бригады. Помимо этого, из Прибалтики на Украину перебросили 18-ю лёгкую танковую бригаду, которая в марте 1941 года послужила костяком для формирования 37-й ТД. В том же месяце началось и создание 212-й мотострелковой дивизии (далее – МД) в составе корпуса.

Генерал-майор Карпезо был опытным военным. Начав воевать ещё в 1915 году, когда его призвали в русскую Императорскую армию из белорусского села Кугалёвка Виленской губернии, в декабре 1918 года Игнатий Карпезо вступил в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии (далее – РККА), в которой быстро сделал головокружительную карьеру. Во время Гражданской войны будущий генерал служил на комиссарских должностях, а в 1921 году перешёл на строевую работу, возглавив кавалерийский полк. В 20-е и 30-е годы Карпезо служит, учится, опять служит, опять учится, и в 1937 году получает под своё начало кавалерийскую дивизию. Летом 1940 года ему доверили целый корпус – после «чисток» конца 30-х годов армии не хватало командиров высшего звена. У быстрой карьеры была и «обратная сторона» – новоиспечённый командир корпуса не имел достаточного опыта руководства такими крупными соединениями (в 1941 году это было общей бедой большинства командиров РККА высокого ранга).

Начало войны застало корпус врасплох, так как его подразделения оказались разбросанными на значительном удалении друг от друга, не были укомплектованы техникой и командирским составом. Кроме того, значительная часть танков находилась в ремонте, и к ним не хватало запчастей. Так как весной-летом 1941 года в РККА начался процесс замены старых танков на новые (БТ-7, Т-26, Т-28 и других на Т-34 и КВ), тыловикам было крайне сложно обеспечить необходимыми запчастями все восемь моделей бронетехники, находившиеся на вооружении 15-го МК. А ведь помимо танков тыловым службам приходилось ремонтировать и грузовики, легковые машины, тракторы, тягачи, артиллерийские системы.

Численность танков 15-го МК по состоянию на 22 июня 1941 года

Подразделения 15-го МК	Танки						Бронемашины
	КВ	Т-34	Т-28	БТ-7	Т-26	Т-40	БА-10	БА-20
10-я ТД	63	37	44	147	27	–	53	19
37-я ТД	1	32	–	239	13	–	35	10
212-я МД	–	–	–	32	5	17	18	17
Итого	64	69	44	418	45	17	106	46

Непосредственно перед началом войны корпусной 65-й отдельный мосто-инженерный батальон (далее – ОМИБ) вместе с 10-м и 37-м понтонно-мостовыми батальонами 10-й и 37-й ТД оказался далеко от основных сил корпуса – на сборах, которые проводились на реке Днестр южнее Львова. Поэтому в первых боях танкистам приходилось самостоятельно наводить переправы или же преодолевать значительные расстояния в поисках бродов и переправ через многочисленные реки и каналы, которыми изобилует Западная Украина.

Остальные подразделения корпуса размещались следующим образом:

• штаб 15-го МК – в городе Броды Львовской области;
• 10-я ТД – в районе города Золочев Львовской области;
• 37-я ТД – в районе города Кременец Тарнопольской области;
• 212-я МД – в районе города Броды Львовской области.

10-й артиллерийский полк, 10-й зенитный артиллерийский дивизион и полковая артиллерия 10-го мотострелкового полка находились на полигоне в районе Янова под Львовом – таким образом, 10-я ТД была лишена всех своих артиллерийских средств поддержки.

У 37-й ТД артиллерийский полк находился рядом, в Кременце, но у 122-мм орудий, которых насчитывалось двенадцать, не было панорам, и фактически в боевой готовности пребывали лишь четыре 152-мм гаубицы. К тому же, для транспортировки своего артиллерийского парка полк располагал всего пятью тракторами. В результате первоначально на позиции вывезли только одну батарею 122-мм орудий (четыре единицы), а через четыре дня – ещё четыре 152-мм гаубицы (транспорт для них успели мобилизовать у гражданских предприятий). Остальная артиллерия 37-й ТД Кременец так и не покинула.

212-я МД таковой на самом деле не являлась, так как совершенно не имела автотранспорта для перевозки личного состава. На восемь 76-мм орудий, шестнадцать 122-мм орудий и четыре 152-мм орудия в артиллерийском полку приходилось лишь четыре машины. Не были обеспечены средствами перевозки и мотострелковые полки 10-й и 37-й ТД.

Входивший в состав 15-го МК 25-й мотоциклетный полк также существовал преимущественно на бумаге, имея лишь 74 мотоцикла вместо 434, положенных по штату. Правда, в дополнение к ним имелось пять бронемашин (вместо семнадцати по штату) и пять 45-мм противотанковых пушек (вместо шести по штату), но мобильности это вооружение полку не прибавляло.

Существовала и ещё одна серьёзная проблема – корпус успели укомплектовать рядовым составом, однако почти все эти люди были необученными (до 60% солдат призвались в мае 1941 года и не успели пройти даже курса молодого бойца). Кроме того, перед войной в корпусе ни разу не проводились стрельбы, и это катастрофическим образом сказалось в первые же дни боёв. Не хватало и командирского состава – подразделения не успели получить всех положенных им по штату командиров взводов, рот и батальонов.

Степень укомплектованности 15-го МК личным составом по состоянию на 22 июня 1941 года

	Управление корпуса	Батальон связи	65-й ОМИБ	25-й МП	10-я ТД	37-я ТД	212-я МД
Начальствующий состав	50%	40%	45%	30%	87%	50%	56%
Младший начальствующий состав	44,5%	16,5%	16,5%	53%	75%	45%	60%
Рядовой состав	78%	131%	63%	105%	91%	101,5 %	94%

В атаку под бомбами

Извещение о начале войны в штабе корпуса получили 22 июня 1941 года в 4 часа 45 минут. О том, что началась война, красноречиво говорил и гул канонады, и взрывы вражеских авиабомб, которые доносились с расположенного под Бродами аэродрома. В дивизиях вскрыли пакеты с приказами о действиях в случае начала войны и начали выдвигаться на указанные там позиции.

В 9 часов 50 минут из Золочева выступил передовой отряд 10-й ТД в составе 3-го танкового батальона (далее – ТБ) 20-го танкового полка (далее – ТП) и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка (далее – МсП). Отряд получил задачу ликвидировать немецкий авиадесант в районе города Радехов. Высланный в авангард разведывательный дозор из шести танков в 22 часа встретился с вражеской пехотой и противотанковыми орудиями (далее – ПТО) в районе села Корчин. В боевом донесении советские танкисты указали, что ценой потери двух машин им удалось уничтожить шесть ПТО и до взвода пехоты противника. Танкисты поняли, что сражались не с десантниками, а с передовыми отрядами немецких пехотных дивизий, поэтому отступили к Радехову и укрепились на его окраинах.

В первые часы войны в штабе Киевского особого военного округа, который накануне переехал в Тарнополь, царила неразбериха. Многие службы, в том числе и оперативный отдел, ещё находились в пути и смогли приступить к сбору информации только к середине дня. В соответствии с планами на случай войны, округ сменил своё название на «Юго-западный фронт» (далее – ЮЗФ). Первая разведсводка фронта определяла численность противника в районе главного удара группы армий «Юг» следующим образом:

«1. Луцкое направление. Противник в течение дня ведёт активные боевые действия; его основные группировки: в направлении Любомль наступает пехотная дивизия; в направлении Владимир-Волынский – пехотная дивизия и танковая дивизия; в направлении Прецк-Увольвонек – пехотная дивизия; с направления Сокаль, Крыстынополь – пехотная дивизия»

Кристинополем в то время назывался современный город Червоноград, перед войной находившийся на территории, контролируемой Третьим рейхом. Заметим, что до начала войны в СССР ещё не успели переименовать западноукраинские населённые пункты на новый лад, поэтому в боевых донесениях они фигурируют под своими польскими названиями. Количество немецких войск, наступавших в сторону Радехова, советская разведка занизила в разы. На самом деле тут наступала не одна, а сразу три пехотные дивизии, а также 11-я ТД (чуть позже была введена в действие и 16-я ТД).

Критики Красной армии нередко делают акцент на численном и качественном преимуществе частей ЮЗФ над танковыми дивизиями вермахта, сравнивая броню и вооружение тяжёлых КВ и средних Т-34 с немецкими Pz.Kpfw.III и IV. При этом часто забывается, что в немецких танковых дивизиях в 1941–42 годах основными средствами борьбы с бронетехникой противника были совсем не танки, а противотанковые пушки, крупнокалиберная артиллерия и зенитные орудия.

В состав 11-й ТД вермахта в 1941 году входили 15-й ТП, 110-й и 111-й мотопехотные полки, 119-й артиллерийский полк трёхдивизионного состава, 61-й противотанковый дивизион и приданный 71-й зенитный дивизион полка люфтваффе «Герман Геринг» со знаменитыми 88-мм орудиями на вооружении. Кроме того, в состав дивизии входили мотоциклетный, разведывательный и инженерный батальоны, батальон связи и прочие службы. Штатная численность немецкой ТД образца 1941 года составляла 13 700 человек, в то время как 15-му МК по штату полагалось 36 080 человек личного состава.

На вооружении 15-го танкового полка состояли 143 танка в двух танковых батальонах (по три танковые роты в каждом): Pz.IV – 20 единиц, Pz.III с 37-мм пушкой – 24, Pz.III с 50-мм пушкой – 47, Pz.II – 44, Pz.Bef – 8. Артиллерия дивизии состояла из двадцати четырёх 105-мм лёгких полевых гаубиц, двенадцати 105-мм пушек (способных поразить любой советский танк (до КВ включительно), четырёх тяжёлых 150-мм орудий (по два в каждом мотопехотном полку), двадцати 75-мм орудий и тридцати 81-мм миномётов.

После боёв во Франции и на Балканах немецкие танковые дивизии выработали боевую тактику, при которой идущую в атаку бронетехнику обязательно прикрывала полевая, противотанковая и зенитная артиллерия, которая подавляла огневые точки и уничтожала контратакующие танки противника (артиллеристам с неподвижных позиций это было делать намного проще, чем танкистам из их прыгающих на ухабах бронированных коробок с плохим обзором). В отличие от воинов 15-го МК, танкисты и артиллеристы 11-й ТД вермахта к началу войны уже прошли полный курс обучения, успели повоевать в Польше, Франции, Югославии и были полностью подготовлены к боям.

Навстречу этому хорошо подготовленному и вооружённому противнику и устремилась 10-я ТД 15-го МК, которая в 18:00 получила приказ совместно с подразделениями 4-го МК атаковать немецкие силы, рвавшиеся к Радехову. Во время передвижения колонны бомбила немецкая авиация. Бомба могла уничтожить танк только в случае прямого попадания (что при тогдашнем уровне развития техники было крайне маловероятным), однако большие потери нёс автотранспортный парк корпуса, которого и так не хватало. С каждым днём доставка топлива и боеприпасов в боевые части становилась всё проблематичнее.

Между тем, в Тарнополе в штабе ЮЗФ решался вопрос о том, как противостоять наступающему противнику. Разведданые не позволяли определить основное направление немецкого удара на Украине, поэтому, исходя из доклада оперативного отдела, можно было подумать, что на участке фронта вдоль немецко-советской границы силы вермахта размещены равномерно и атакуют по всей её протяжённости. На самом же деле на Ровенском направлении группа армий «Юг» создала мощнейший кулак, состоявший из 1-й танковой группы генерал-полковника Эвальда фон Клейста и 6-й армии, которой командовал генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау. К концу дня новые разведданные несколько прояснили ситуацию, и командованию ЮЗФ стало ясно, что основной удар немцы наносят по направлению на Дубно и Ровно (то есть, севернее наиболее боеспособных 4-го и 8-го мехкорпусов, сконцентрированных на Львовском выступе).

В 21:15 из Генерального штаба РККА поступила директива №3, согласно которой армиям ЮЗФ предписывалось «…прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления».

В штабе ЮЗФ эта директива вызвала шок. Будущий маршал, а в то время полковник, начальник оперативного отдела ЮЗФ И. Х. Баграмян вспоминал: «Когда я зачитал генералу Пуркаеву [начальнику штаба ЮЗФ – прим. автора] телеграмму, он с явным недоверием взглянул на меня, выхватил бланк и перечитал текст несколько раз. Быстро обмениваемся мнениями. Они у нас сходятся: к наступлению мы не готовы». На последовавшем совещании генерал-лейтенант М. А. Пуркаев выступил категорически против поспешного наступления и предложил стянуть все ударные силы к линии старой советско-польской границы, откуда, опираясь на построенные здесь ещё в начале 30-х годов укреплённые районы, готовить контрнаступление. В свою очередь, член военного совета ЮЗФ корпусной комиссар Н. Н. Вашугин настаивал на немедленном выполнении полученного приказа, а недавно назначенный командующим фронта генерал-полковник М. П. Кирпонос колебался. Все сомнения развеял прибывший в ставку фронта начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков. Его вердикт был коротким: «Приказ исполнять!» Жуков одобрил уже отданный приказ об атаке в направлении на Радехов силами 4-го и 15-го МК и 3-й кавалерийской дивизии. Параллельно им в направлении на Дубно должен был выдвинуться 8-й МК, а с севера (на левый фланг немецкого танкового клина) планировалось наступление 22-го МК совместно со стрелковыми дивизиями 5-й армии. Кроме того, из района Житомира для лобового удара по немецкому танковому клину должны были подтянуться 9-й и 19-й МК.

Однако выполнение приказа о наступлении сразу же натолкнулось на целый ряд препятствий, одним из которых было линейное мышление советских военачальников, которые ещё не привыкли к тому, что новая тактика требует концентрации на узком участке фронта значительных сил, готовых к наступлению. Вместо этого мехкорпуса бросались в бой по частям, и в результате, несмотря на общее численное преимущество, вели бои, постоянно находясь в меньшинстве. Из состава 15-го МК непосредственно к Радехову выдвинулись только один батальон 20-го ТП и один батальон 10-го МсП 10-й ТД, основные же силы этих полков ещё находились на марше. 19-й ТП, вместо того чтобы также участвовать в наступательных боях, держал оборону в районе Топорова, где его танкисты из пушки КВ-1 сбили немецкий разведывательный самолёт Hs-126B (этим их участие в боевых действиях пока ограничилось).

37-я ТД выдвинулась из района Кременца, оставив в военном городке около 30% своего личного состава (3571 человек), поскольку танков на все экипажи не хватало. Кроме того, на месте осталась неисправная техника – один танк КВ, пятнадцать БТ-7, девять Т-26, один огнемётный Т-26, двадцать танкеток Т-27 и тридцать грузовиков. Однако даже те силы, которые смогли выдвинуться, до Радехова не доехали. Когда дивизия 23 июня в 14:00 вышла в район Соколовка–Баймаки (30 км от Радехова) на её командный пункт прибыл командир 15-го МК генерал-майор И. И. Карпезо, который сообщил, что по его данным, в районе села Адамы (ныне – Адамовка) сосредоточено до ста танков противника, и приказал командованию 37-й ТД их уничтожить. Таким образом, вместо того чтобы двигаться на северо-запад на помощь обороняющим Радехов полкам 10-й ТД, дивизия двинулась на север. Вскоре разведка выяснила, что данные, полученные от Карпезо, являются ложными, и никакого противника в Адамах нет. Таким образом, было бесцельно потеряно шесть часов драгоценного времени, израсходовано топливо и измотаны экипажи. Однако этот напрасный марш окажется далеко не последним для дивизий 15-го МК.

212-я МсД в контратаке не участвовала (так как могла перемещаться только в пешем порядке), а потому заняла позиции севернее города Броды и оборонялась там. Именно с ней возникла странная ситуация, когда заместитель командира 15-го МК полковник Г. И. Ермолаев вечером 24 июня прибыл на КП дивизии в районе Бродов и встретил здесь представителя штаба ЮЗФ генерал-майора В. П. Панюхова. Тот заявил, что 212-я дивизия выполняет распоряжения штаба фронта и приказ штаба корпуса о наступлении выполнять не будет, а останется оборонять Броды до подхода сил 8-го МК. В результате столь вопиющей несогласованности 15-й МК лишился трети своих сил и большей части пехоты.