«Бить танки противника до полного их уничтожения…»

Мы уже публиковали материал о попытке ВВС КА разгромить авангарды 3-й танковой группы вермахта, прорвавшиеся в район Вильнюса 25 июня 1941 года. Всего полки ВВС Западного фронта и дальней авиации выполнили тогда за сутки 194 боевых вылета. Из-за недооценки сил противника — а 3-я танковая группа насчитывала около 130 000 человек, более 1000 танков и броневиков и тысячи автомобилей — не только разгромить, но и задержать немцев такими усилиями не удалось. События в воздухе, разыгравшиеся на следующий день восточнее, на подступах к Минску, оказались гораздо более масштабными

Самолёты вместо танков

26 июня 1941 года ВВС Западного фронта (ЗФ) должны были продолжить действия по уничтожению механизированных частей противника, которые, как справедливо считало советское командование, наступали от Вильнюса на Минск. Ошибкой было другое — в советских штабах считали, что немецкие танки находятся на подступах к небольшому городку Молодечно, в то время, как они были на 50 км ближе. Частный боевой приказ штаба ВВС ЗФ от 03:00 26 июня гласил:

«До танковой дивизии противника прорвалось и движется на Молодечно. Командирам 12-й бад и 47-й сад в течение 26 июня разыскать танки и бить их подразделениями до полного уничтожения в полосе: справа железная дорога Минск – Молодечно – Вильно, слева Минск – Богданов – Вильно…»

Следующим приказом ставилась задача ещё двум соединениям ВВС фронта:

«Противник силами до одной танковой дивизии продолжает движение по Брестскому шоссе. Голова колонны в 19:20 25 июня находилась в Синявке. 13-й бад и 23-й сад 26 июня бить танки противника до полного их уничтожения…»

Это решение было тоже понятным: из захваченной у врага оперативной карты штаб фронта знал о наступлении на этом направлении XXIV и XLVII моторизованных корпусов, поэтому силы авиации разделили примерно поровну. Однако уже буквально через считанные минуты штаб ВВС получил указание бросить большую часть самолётов именно против танкистов 3-й танковой группы.

Это произошло потому, что около 21:00 25 июня нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов завершили тяжёлые переговоры. Взвесив все имеющиеся данные, в большинстве своём неутешительные, они определили, что противник планирует охватить войска фронта северо-восточнее Минска со сторон Вильнюса и Барановичей, и реально оценили всю опасность сложившейся обстановки. Появление немецких танков непосредственно у столицы советской Белоруссии грозило стать военной и политической катастрофой.

Группировке Гудериана было решено ударить во фланг танками КВ и Т-34 6-го мехкорпуса, который срочно перебрасывался из района Гродно под Слоним. Северо-западнее Минска сил для контрудара не было. 7-й мехкорпус, которым первоначально хотели парировать удар, не успевал выгрузиться в Минске. Выдвигать навстречу немецким танкам пехоту 64-й и 100-й стрелковых дивизий, готовивших оборону западнее Минска, к счастью тоже не решились, хотя такие идеи были высказаны. В этой ситуации Тимошенко приказал нанести удар по наступающим танкистам Гота силами дальних бомбардировщиков 1-го и 3-го авиакорпусов РГК, а также рекомендовал Павлову задействовать здесь большую часть фронтовой авиации, и такое решение было принято.

Теперь к ударам по 3-й танковой группе, нависающей над правым флангом фронта, привлекались практически все ударные самолёты ВВС ЗФ, а также экипажи 3-го авиакорпуса РГК — всего около 400 исправных боевых машин. Несмотря на то, что большинство привлекаемых к операции частей воевали уже не первый день и понесли потери, они сохраняли боеспособность — практически во всех в полках было по 20–30 исправных самолётов.

Так, в трёх полках 12-й САД было 116 самолётов, часть из которых числились неисправными: 128-й СБАП — 35 СБ, 43-й ББАП — 19 Су-2 и 31 Р-Z, 215-й ШАП — 31 И-15бис. 47-я САД насчитывала 62 бомбардировщика: 140-й СБАП — 27 СБ (18 исправных) и 9 Пе-2 (все исправные), 8-й СБАП — 26 СБ (22 исправных). Основной ударной силой должна была стать прибывшая накануне из Московского военного округа 23-я САД, ещё не принимавшая участия в боях и имевшая 118 бомбардировщиков: 99-й СБАП — 43 СБ, 213-й СБАП — 38 СБ, 214-й СБАП — 26 СБ, отдельная эскадрилья капитана И.И. Воронина — 11 Ар-2.

Как уже говорилось, удар должна была поддержать дальнебомбардировочная авиация: 96-й ДБАП — 32 ДБ-3Ф, 207-й ДБАП — 3 ДБ-3 и ДБ-3Ф, 96-й ДБАП — 30 ДБ-3Ф, 212-й ДБАП — 43 ДБ-3Ф, 51-й ДБАП — 39 (по другим данным 44) ДБ-3 и ДБ-3Ф. Общая численность пяти полков 3-го авиакорпуса составляла около 140 бомбардировщиков (для первых трёх полков приведены расчётные данные).

Одновременно с предпринятыми действиями началась подготовка к эвакуации из Минска штабов, государственных учреждений, а также военных частей и соединений, непосредственно не задействованных в обороне города. Естественно, Минск сдавать не собирались, однако держать в городе, который вскоре мог стать ареной сражения и подвергаться ожесточённым бомбардировкам, тыловые части и штабы справедливо сочли нецелесообразным. По причине эвакуации штабов оперативные сводки и боевые донесения штаба ВВС ЗФ, а также всех частей и соединений за 26 июня носят фрагментарный характер. Хронологию событий приходится восстанавливать с использованием практически всего имеющегося массива советских документов, хранящихся в Центральном архиве Министерства обороны РФ.

Жребий брошен

На рассвете, около 03:30–04:00, экипажи начали стартовать со своих аэродромов. Из боевого приказа штаба 140-го СБАП 47-й САД хорошо видно: предполагалось, что основные силы наступающего противника находятся в 45–60 км от Минска (Воложин – Городок – Молодечно), самое ближайшее — в 30 км, в районе Радошковичей:

«Мотомехчасти противника отдельными колоннами сосредотачиваются в районе Молодечно – Ошмяны. Погода: ясно, видимость 10 км. 140-й СБАП в течение дня 26 июня последовательными ударами эскадрилий уничтожает скопление мотомехчастей в районе Молодечно – Ошмяны.

1-й эскадрилье уничтожить колонну танков, двигающуюся по дороге от Радошковичи на Минск, первый удар в 05:50. 3-й эскадрилье атаковать скопление танков в районе Воложин, первый удар 05:50. 4-я эскадрилья уничтожает скопление противника в лесу у отметки 301, первый удар 05:50. 5-я эскадрилья уничтожает мотомехколонну, двигающуюся из Городок на Минск, первый удар в 10:45. Эскадрильи веду я.

Боевая зарядка для всех эскадрилий — ФАБ-100, по 6 штук на самолёт, патронов — полная. Маршрут полёта: исходный пункт маршрута — Зембин – Уша – цель. Мой КП в Зубово. Командир 140-го СБАП полковник И.А. Образков».

Полки 12-й САД с раннего утра также должны были действовать по мехчастям противника в районе Воложин – Молодечно – Сморгонь – Ошмяны. Полки 23-й САД, согласно плановой таблице вылетов, должны были уничтожать танки в районе Першаи – Воложин – Вишнево – Лоск – Крево; в период 03:50–07:00 были запланированы вылеты 13 групп бомбардировщиков. Запасной целью был назначен аэродром Вильнюс, при обнаружении на нём вражеских самолётов.

Учитывая, что ближе всего к противнику, в 100–200 км, располагались аэродромы 12-й и 23-й САД, не удивительно, что первыми над немецкими колоннами появились группы этих соединений. В большинстве это были бомбардировщики СБ последних серий выпуска с моторами М-105 — 26 июня стало днём боевого дебюта таких машин.

Вероятно, первый бомбовый удар в 04:48 нанесли экипажи 2-й эскадрильи 128-го СБАП. Три СБ с высоты 1800 метров сбросили 24 ФАБ-50 на мотомехколонну в районе Сморгони. Советским самолётам не мешали ни зенитный огонь, ни истребители. Следом, около 04:55, по целям на дороге у станции Листопады между Крево и Воложином, с высоты 600–700 метров отбомбилась 30 «сотками» пятёрка СБ 3-й эскадрильи того же полка. Экипажи отметили зенитный огонь, который не нанёс никаких повреждений.

Когда около 05:05 в район подошли «Мессершмитты» из эскадрильи 7./JG 53, в воздухе уже работали сразу несколько советских групп: 15 И-15бис из 215-го ШАП и несколько эскадрилий СБ 99-го и 213-го СБАП (согласно плану полётов — семь девяток). У командира 7./JG 53 обер-лейтенанта Хайнца Альтендорфа (Heinz Altendorf) и его напарника фельдфебеля Вернера Штумпфа (Werner Stumpf) явно не было недостатка в целях. В 05:10 немцы перехватили группу штурмовиков и заявили победы над двумя И-15бис (были сбиты командир эскадрильи капитан В.З. Денискин и лейтенант М.М. Иванов), а через 20 минут атаковали девятку СБ, которую вёл опытный командир 3-й эскадрильи 99-го СБАП капитан А.Ю. Якобсон.

Согласно советским данным, в упорном бою немцам удалось сбить один СБ, а ещё два совершили вынужденные посадки не территории противника. Если двум экипажам, старшего лейтенанта А.Т. Заварзы и старшего политрука М.Г. Голоденко, удалось вернуться к своим, то третий, в составе пилота младшего лейтенанта Н.М. Грехова, штурмана лейтенанта Б.П. Андреева и стрелка-радиста красноармейца И.И. Мухина, пропал без вести. Немецкие истребители и в этот раз претендовали каждый на одну победу. Стрелок-радист из экипажа старшего лейтенанта Заварзы, будущий Герой Советского Союза старшина Я.И. Гончаров заявил один сбитый истребитель, однако немецкие данные не подтверждают потерю.

Разумеется, несколько пар немецких истребителей не могли помешать раскручивающемуся маховику советских атак. В 05:30–05:40 по дорогам в районе Сморгонь – Ошмяны – Молодечно без потерь отработали 14 СБ 8-го СБАП. Противодействие истребителей экипажами не отмечено, огонь зенитных орудий и пулемётов также был неэффективным: несмотря на бомбометание с высоты 500 метров, все самолёты благополучно вернулись на аэродром. Единственной потерей стал разбитый на взлёте СБ, экипаж которого не пострадал.

В 05:50–05:55 на свои цели вышли самолёты 140-го СБАП. 4-я эскадрилья, ведомая капитаном С.И. Манторовым, бомбила скопления войск в лесу в районе деревни Уша западнее Радошковичей. Экипажи сбросили 54 ФАБ-100 с высоты 2000 метров. Пятёрка 1-й эскадрильи капитана А.П. Немашкала с 2000 метров бомбила колонну танков, выдвигавшуюся из Радошковичей на Минск, было сброшено 30 ФАБ-100. Экипажи обеих групп отмечали прямые попадания по целям. Огонь зенитной артиллерии был безрезультатным, отмеченные в районе цели три истребителя атак не производили. Тройка СБ старшего лейтенанта В.И. Дужего в 05:55 сбросила с 2000 метров 18 ФАБ-100 на колонну танков в районе Воложина. Все самолёты возвратились на свой аэродром.

В 06:20–06:30 над районом вновь появились машины 128-го СБАП. Сначала по колоннам на дороге Пруды – Молодечно с 800 метров отбомбились шесть СБ из 4-й эскадрильи, сбросившие «крупные гостинцы» – всего 12 ФАБ-250. Экипажи отметили огонь «крупнокалиберных пулемётов», несколько самолётов получили пробоины — вероятно, это были 20-мм зенитные орудия. Самолёт лейтенанта С.Н. Кошелева не вернулся на свой аэродром — вероятно, повреждённый СБ добил обер-фельдфебель Эдуард Козловски (Eduard Koslowski) из 8./JG 53, заявивший победу в 06:55. 1-я эскадрилья полка в 06:30–06:45 также бомбила цели в районе Молодечно, сбросив с 400–1200 метров 36 ФАБ-100. В районе цели были отмечены атаки истребителей и зенитный огонь, однако все самолёты благополучно приземлились на своём аэродроме.

Примерно в это же время, очевидно, состоялся второй вылет 215-го ШАП — действовали 16 И-15бис. Согласно разведсводке 12-й САД, около 06:20 в районе Воложина немецкими истребителями, идентифицированными как Ме-109, были сбиты очередные два И-15бис — судя по всему, это были самолёты старшего лейтенанта А.Е. Новикова и лейтенанта Д.С. Курапова. Интересно, что у немецких одномоторных истребителей заявок в это время на победы над И-15 нет, и вполне возможно, что противником «бисов» были тяжёлые истребители Bf 110 из эскадры ZG 26.

Последними из 23-й САД — вероятно, около 08:20–08:30 — в район цели прибыли группы 1-й и 3-й эскадрилий 213-го СБАП, ведомые капитанами А.Ф. Вязниковым и М.М. Рабиновичем. Описания их действий отсутствуют, поэтому о произошедших событиях можно судить лишь по косвенным данным. В промежутке 08:28–08:41 пилоты 9./JG 53 заявили пять ДБ-3, при этом дублем отметился лучший ас группы лейтенант Эрих Шмидт (Erich Schmidt), для которого это были 24-я и 25-я победы. Согласно донесениям о потерях 23-й САД, 213-й СБАП потерял как минимум три СБ — экипажи командира 3-й эскадрильи капитана М.М. Рабиновича, заместителя комэска старшего лейтенанта А.И. Кроткова и младшего лейтенанта Г.К. Павлючкова.

К 08:30 по немецким колоннам нанесли удар уже около 150 советских бомбардировщиков и штурмовиков — практически столько же, сколько за весь предыдущий день. И это было только начало.

В бой вступает дальняя авиация

Примерно около 07:00–08:00 начали стартовать дальние бомбардировщики 3-го авиакорпуса РГК. К сожалению, из-за отсутствия в обороте большого массива документов дальнебомбардировочной авиации за июнь 1941 года, очень сложно определить даже заданный частям район действий, не говоря о характере заданий, поставленных каждому полку, а тем более эскадрилье. Отчётные документы штаба корпуса и Главного управления ВВС крайне лаконичны. Так, в донесении штаба корпуса командующему ВВС ЗФ генерал-майору авиации А.И. Таюрскому сообщается следующее:

«26 июня выполнялись задачи всеми полками ДБ-3 в течении всего дня, уничтожали танковые части противника в районе Молодечно, Вильно, Ошмяны, Крево, не допуская продвижения их юго-восточнее рубежа Раков – Радошковичи…»

Именно этот абзац практически дословно цитирует в своих воспоминаниях бывший командир 3-го авиакорпуса маршал авиации Н.С. Скрипко.

К сожалению, хотя бы в общих чертах представить размах действий можно только из редких сохранившихся документов и немногочисленных мемуаров участников. К примеру, случайно сохранились воспоминания лейтенанта С.М. Иванова о боевом вылете 3-й эскадрильи 51-го ДБАП, штурманом которой он был, записанные ещё во время войны. Согласно этим записям, эскадрилья получила задание на атаку целей в районе литовского города Ораны:

«26 июня 1941 года нам была поставлена задача бомбардировать скопление войск и техники противника в городе Ораны (70 км юго-западнее Вильно)».

Неоценимым свидетельством для понимания размаха действий являются сохранившиеся приказы штаба 212-го ДБАП, в которых отражены поставленные эскадрильям задачи и определены цели, расположенные на большом пространстве от Вильнюса до Ракова (30 км западнее Минска). Таким образом, действовать экипажам дальних бомбардировщиков 3-го авиакорпуса предстояло в огромном четырёхугольнике Вильнюс – Радошковичи – Раков – Ораны с длиной сторон 30–150 км:

«Боевой приказ №05 штаба 212-го ДБАП, Смоленск, 26 июня 1941 года.

1. Противник продолжает развивать действия мотомехчастями. Его ВВС действуют по нашим городам и аэродромам. На аэродроме Вильно установлено базирование девяти самолётов двухмоторных, четыре самолёта четырёхмоторных, и 36 истребителей. Погода в районе действий: облачность 5 баллов, высота 1000–1600 метров, видимость 10–15 км, ветер северный, 2–5 м/с.

2. 212-й ДБАП с утра 26 июня уничтожает матчасть самолётов противника на аэродроме Вильно и мотомехчасти в районе Раков – Молодечно – Вильно:

а) 1-я эскадрилья в период 07:00–23:00 26 июня последовательными ударами звеньев уничтожает мотомехчасти противника в районе Раков – Молодечно, напряжение три эскадрилье-вылета;

б) 2-я эскадрилья в период 06:00–23:00 26 июня последовательными ударами уничтожает мотомехчасти противника в районе Молодечно и матчасть самолётов на аэродроме Вильно, напряжение три эскадрилье-вылета;

в) 3-я эскадрилья в период 07:00–23:00 26 июня последовательными ударами уничтожает мотомехчасти противника в районе Сморгонь – Островец, напряжение три эскадрилье-вылета;

г) 4-я эскадрилья в период 10:00–23:30 26 июня последовательными ударами уничтожает мотомехчасти противника в районе Раков – Молодечно, напряжение три эскадрилье-вылета;

д) 5-я эскадрилья в период 09:00–23:00 26 июня последовательными ударами уничтожает мотомехчасти противника в районе Раков – Молодечно, напряжение три эскадрилье-вылета.

3. Боевая зарядка ФАБ-100, по 10 шт. на самолёт. Маршрут полёта: исходный пункт маршрута – озеро Каспля – озеро Лукомльское – Плещеницы – цель. Высота бомбометания по решению командира звена. Готовность к повторному вылету через 1 час 30 минут после посадки.

4. Донесение представить устно после посадки немедленно, письменно через один час после посадки. КП — северная окраина аэродрома. Командир 212-го ДБАП подполковник А.Е. Голованов».

Дальние бомбардировщики предполагалось использовать небольшими группами — в основном, звеньями по три самолёта, максимум девятками. Учитывая площадь района действий, говорить о какой-то концентрации усилий в одной точке не приходится изначально, по этой же причине остро вставал и вопрос защиты от немецких истребителей. Кроме того, по некоторым свидетельствам, экипажам была поставлена задача бомбить с малых высот и штурмовать колонны пулемётным огнём, что подставляло тяжёлые неповоротливые самолёты под огонь многочисленных немецких малокалиберных зениток.

Тем не менее общее количество вылетавших самолётов было впечатляющим. Исходя из численности полков, за первую половину дня частями 3-го авиакорпуса было выполнено около 130–140 боевых вылетов.

Именно в это число вошли вылеты 207-го ДБАП. Тройка ДБ-3Ф, ведомая капитаном А.С. Масловым, отбомбилась по колоннам противника в районе Радошковичи, но огнём зенитной артиллерии самолёт ведущего был сбит. По некоторым данным, подбитый бомбардировщик пилот направил на вражескую колонну, совершив «огненный» таран. Вместе с Александром Спиридоновичем Масловым погибли штурман лейтенант Владимир Михайлович Балашов, стрелок-радист младший сержант Григорий Васильевич Реутов и стрелок младший сержант Бахтурас Бейскбаев.

Ничуть не умаляя героизм экипажа Маслова, следует отметить, что вовсе не экипажи 207-го ДБАП или 96-го и 98-го ДБАП, видимо, также совершивших утром 26 июня по несколько боевых вылетов (к сожалению, достоверные данные на данный момент отсутствуют), были на первых ролях в ходе разыгравшегося воздушного сражения. Партию первых скрипок в квинтете полковника Н.С. Скрипко в то утро, несомненно, играли 212-й ДБАП «сталинского фаворита» подполковника А.Е. Голованова и свежий 51-й ДБАП подполковника Д.П. Юханова, практически не участвовавший до 26 июня в боевых действиях.

Так, согласно оперативной сводке штаба 212-го ДБАП, до 11:00 полк выполнил 39 боевых вылетов, из которых 36 были результативными (три самолёта вернулись из-за неисправностей):

«С 07:10 до 11:00 26 июня 39 самолётов ДБ-3Ф эшелонировано по звеньям с высоты 600–3700 метров бомбардировали мотомехвойска противника на дорогах Сморгонь – Минск, Богданово – Минск и на подступах к самому Минску. На войска противника сброшено 340 ФАБ-100, и 20 ФАБ-100 сброшено по железнодорожному узлу Молодечно. По наблюдению экипажей и их докладам, большинство бомбометаний было удачным — бомбы ложились по цели. Железнодорожный узел Молодечно разрушен. По докладу командира звена лейтенанта Тюленева, в районе Гроди по мотомехвойскам противника применялся метод бомбардирования колонн с пикирования с последующим обстрелом пулемётным огнём. Результаты бомбардирования удачнее.

Звено лейтенанта Иванова задачи не выполнило по причине отказа мотора, вынужден вернуться на аэродром, а за ним вернулись и ведомые лётчики Семёнов и Клебанов. Посадку произвели с боевой зарядкой. В первую половину дня по докладам экипажей истребительная авиация противодействия не оказывала, зенитная авиация противодействовала выполнению задачи, причём применяла новый вид снаряда. Снаряд виден в полете и имеет вид раскалённой массы. Поставленная задача полком выполнена.

Потери: в первую половину дня не вернулись на аэродром три самолёта. Один экипаж — лётчик Володин, штурман Хоменко, стр.радист Ишков — по неизвестным причинам свалился и сгорел. Противодействия со стороны противника не было. Два экипажа — командир эскадрильи капитан Цесаренко, штурман старший лейтенант Лазарев, стрелок-радист младший сержант Табаков, и второй экипаж, заместитель командира эскадрильи лейтенант Вагин, начальник связи эскадрильи старший лейтенант Поздняков, стрелок-радист младший сержант Мартыненко — по неизвестным причинам на аэродром не возвратились».

51-й ДБАП, очевидно, не отставал от коллег, но из-за отсутствия подробностей в оперативных документах точно оценить число вылетов, выполненных полком в первой половине дня 26 июня, невозможно. Видимо, оно было сравнимо с количеством вылетов 212-го ДБАП и колебалось в пределах 30–40. Из воспоминаний штурмана эскадрильи 51-го СБАП лейтенанта С.И. Иванова:

«Я в то время работал штурманом эскадрильи и должен был вести девятку. Вылетели с аэродрома Сеща в 05:00 [судя по всему, время постановки задачи полку штабом корпуса — прим. автора] с командиром эскадрильи капитаном Ползуновым ведущими. Звенья шли с интервалом 1–2 минуты (на зрительную связь). Погода по маршруту и над целью была ясная — штиль. Подлетая в район Минска, мы увидели, что центр города горит, а западнее города в воздухе стоят столбы дыма высотой 200 метров.

На цель вышли точно. Серии бомб легли в центре города — возникло много пожаров. Отходя от цели, мы были атакованы звеном истребителей противника. Правому ведомому разбило руль поворота, с которого содрало перкаль и торчали лонжероны и нервюры — даже хвостового №2 было не видно. Дружным огнём стрелков-радистов стервятники были отогнаны. На обратном пути было приказано снизиться до 300–400 метров и обстреливать проходящие колонны врага из пулемётов, что и было выполнено. По дороге на Вильно шла в три ряда колонна танков и автомашин, которую мы обстреляли звеном из пулемётов. Подлетая к Вильно, — а перед вылетом нас предупреждали, что в Вильно наши войска, — мы увидели, что с виленского аэродрома взлетает звено истребителей и идёт к нам. Сперва мы их приняли за своих, но, оказывается, город был уже занят немцами, и истребители были Ме-109.

Атаковали они сзади снизу, наши стрелки-радисты мужественно отбивались. С первой же атаки истребителей у лейтенанта Анисимова был разбит колпак стрелка-радиста, и, по-видимому, он был убит, так как пулемёт был направлен вверх, и в кабине никого не было видно. Сразу же после этого самолёт Анисимова резко пошёл под нас на колонну танков. Где он упал, я не видел: наш самолёт получил повреждение от пулемётно-пушечного огня «Мессеров». При повторной атаке стрелком-радистом Серёгиным был сбит Ме-109, а у нас подбит левый мотор.

Оставшиеся два истребителя атаки производили только сзади, и их огнём был ранен стрелок-радист. Обнаглевшие стервятники подходили почти вплотную и расстреливали наш самолёт в упор; все плоскости были в дырах, пули градом барабанили по бронеспинке лётчика. Командир предупредил, что сдаёт правый мотор — необходимо искать место для посадки. Где его искать, когда кругом лес и высота 300 метров? Отворачиваем в сторону от дороги — площадки нет. Командир решает садиться на лес. Шасси выпущены, один винт совсем не вращается, правая плоскость залита маслом и бензином. К нашему счастью, на планировании заметили поляну, на которую и произвели посадку. Истребители уже больше не преследовали, решив, что с нами покончено. Наш левый ведомый комиссар эскадрильи старший политрук Лысых повреждений почти не получил. Он сделал над нами круг и пошёл домой…»

Вторая волна

Параллельно с экипажами 3-го авиакорпуса продолжали работать и фронтовые бомбардировщики. В 09:55 шесть СБ из 3-й эскадрильи 128-го СБАП с 800–1200 метров бомбили танковую колонну у переправы возле Городка; было сброшено 36 ФАБ-100. По донесениям экипажей, немецкая колонна достигала длины до 25 км. В 10:45 на танковую колонну юго-восточнее Молодечно сбросила 36 ФАБ-100 шестёрка СБ 5-й эскадрильи этого же полка.

В то же время по танкам, выдвигавшимся по дороге от Городка на Минск, отбомбилась девятка Пе-2, ведомая командиром 140-го СБАП полковником И.А. Образковым, которая сбросила 54 ФАБ-100 с высоты 800 метров. Экипажи отметили противодействие зенитной артиллерии, которая обстреляла группу в районе Радошковичей. Кроме бомбардировщиков, в районе работали все исправные И-15бис 215-го ШАП.

Усилилось противодействие немецких истребителей: в этот раз коллег из III./JG 53 поддержали пилоты эскадрилий 4./JG 27, 4./JG 52 и 6./JG 52. Примерно за полчаса, с 10:25 до 11:00, немцы заявили 17 побед над советскими бомбардировщиками. Особенно отличился фельдфебель Адольф Калькум (Adolf Kalkum) из 7./JG 53, оформивший по результатам боя три победы. Немецкие заявки вполне подтверждаются советскими данными: согласно истории 51-го ДБАП, в первом боевом вылете были потеряны сразу 23 ДБ-3Ф полка вместе с экипажами, большинство из которых однозначно были сбиты истребителями люфтваффе. Ответным огнём стрелков, вероятно, был повреждён Bf 109F-2 W.Nr.5460 из 6./JG 52, разбившийся при вынужденной посадке на аэродроме Ораны.

Немецкие истребители вернулись на аэродромы, а советские самолёты продолжили атаки. В 11:15 пятёрка СБ 1-й эскадрильи 128-го СБАП вновь бомбила колонну в районе Молодечно, сбросив 24 ФАБ-100, в 12:10 в том же районе отработала пятёрка СБ из 4-й эскадрильи полка, сбросившая 10 ФАБ-250 и восемь ФАБ-50.

Продолжали работать и самолёты 3-го авиакорпуса: примерно в это же время героический подвиг совершил экипаж командира эскадрильи 207-го ДБАП капитана Н.Ф. Гастелло. Согласно документам полка, пара ДБ-3Ф капитана Гастелло и старшего лейтенанта Н.В. Воробьёва бомбила и штурмовала мехколонну в районе Радошковичей. Ведущий самолёт получил повреждения от огня зенитной артиллерии, после чего, по донесению ведомого, экипаж направил бомбардировщик на колонну противника, совершив «огненный» таран.

Этот случай, в отличие от подвига капитана Маслова, практически сразу получил широкую огласку, и по представлению командования корпуса Николай Францевич Гастелло посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Про членов экипажа штурмана лейтенанта А.А. Бурденюка, стрелка-радиста старшего сержанта А.А. Калинина, стрелка лейтенанта Г.Н. Скоробогатого вспомнили гораздо позднее — в 1958 году они были посмертно награждены орденами Отечественной Войны I степени.

Учитывая налёты И-15бис из 215-го ШАП, в 08:30–12:00, советские бомбардировщики и штурмовики совершили около 150 боевых вылетов. Всего за первую половину дня их количество явно перевалило за 300, и советское командование не собиралось на этом останавливаться. Однако к этому времени обстановка изменилась кардинально.

Удары… по своим?

Примерно с 10:00 советское командование начало получать тревожные донесения о многочисленных столкновениях на западном фасе Минского укреплённого района. Выяснилось, что немцы уже преодолели основную полосу обороны в районе населённого пункта Козеково. Судя по дальнейшим действиям, командование фронта быстро осознало, что планы остановить с помощью авиации противника, наступавшего со стороны Вильнюса, успехом не увенчались. Донесение в Москву, отправленное примерно в это время, отражает растерянность штаба генерала Павлова:

«Москва. Народному комиссару обороны. До 1000 танков обходят Минск с северо-запада, прошли укреплённый район у Козеково. Противодействовать нечем. Павлов, Фоминых, Климовских».

Безусловно, командование ЗФ не опустило руки, а продолжило энергично принимать меры по противодействию прорыву. В контратаку в район Острошицкого городка была направлена 100-я стрелковая дивизия, а авиация получила указания продолжить атаки по мехколоннам. Одновременно было принято решение не только продолжить эвакуацию из Минска, но и перебазировать восточнее авиацию, базирующуюся пока довольно далеко от участка прорыва. Уже в 12:00 соединения получили приказы, согласно которым 8-й и 140-й СБАП 47-й САД должны были сосредоточиться на аэродроме Боровское, а на их аэродромы в районе Орши эвакуировались из района Приямино все полки 23-й САД.

Второй за двое суток внезапный прорыв немцев на десятки километров вглубь советской территории явно произвёл на командование фронта неизгладимые впечатления. Если до этого Павлов и его штаб недооценивали размах замыслов и возможностей врага, то после произошедшего они явно начали их преувеличивать. Конечно, понять советских генералов можно — буквально в считанные дни целая танковая армия оказалась у них в тылу — однако последующая переоценка глубины прорыва противника, когда советские командиры приняли на веру ложную информацию о прорыве немцев к Борисову и Могилеву, привела к непоправимым последствиям.

Из плана боевых действий авиации дальнего действия известно, что в 15:45 самолётам 3-го авиакорпуса были поставлена задача «провести удар всеми силами по мотомехчастям противника, [двигающимся в направлениях] Минск – Орша, Минск – Могилев». Начать вылеты требовалось немедленно. Маршал Н.С. Скрипко приводит в мемуарах текст директивы НКО, подписанной 26 июня в 15:30:

«Командирам 1-го и 3-го ДБАК. Мотомехчасти противника двигаются от Минска на Оршу и Могилев. Немедленно взлетать и систематическими непрерывными налётами днём и ночью уничтожать танки противника. Не допускать переправы через реку Днепр. Бомбардировать с высоты 400 метров не мелкими группами, а полками».

Учитывая, что боевая группа передовой 7-й танковой дивизии вермахта находилась западнее Острошицкого городка, остаётся гадать, какие части противника в представлении командования ЗФ выдвигались от Минска на Оршу, а тем более — на Могилев. Тем не менее это не ошибка и не опечатка — в оперативных сводках и приказах частей ВВС ЗФ и дальней авиации массово появляются названия населённых пунктов на шоссе Москва – Минск, находящихся значительно восточнее столицы Белоруссии. Кто опрометчиво определил наличие немцев на этих направлениях, вероятно, выяснить уже не удастся, но это спровоцировало вылеты авиации в районы, ещё не занятые противником:

«Боевой приказ №3, штаб 51-й АД, 26 июня 1941 года, 18:00. Мотомеханизированные части противника на участке Вильно – Лида движутся в направлении Молодечно – Борисов – Орша. Головы колонн к 16:00 подходили к Борисову. 51-я АД в период 18:40-19:40 самостоятельными ударами звеньев бомбардирует мотомехколонны противника на шоссе и грунтовых дорогах на участке Борисов – Орша. Боевая зарядка ФАБ-100 — по 10 штук на самолёт. Погода: облачность 6–8 баллов.

а) 203-му ДБАП с 19:00 26 июня двумя звеньями бомбардировать противника на шоссе Борисов – Орша;

6) 204-му ДБАП в 19:40 26 июня бомбардировать двумя звеньями мотомехколонны противника на участке шоссе Борисов – Орша;

в) 7-му ДБАП в 18:50 26 июня тремя звеньями бомбардировать танковые колонны на участке Коханово (30 км западнее Орша) – Славное».

Самые первые зафиксированные удары в новом районе отмечены в оперативной сводке 47-й САД:

«8-й СБАП майора Бузылёва с 05:00 до 14:00 последовательными ударами групп препятствовал продвижению мотомехвойск по дороге Молодечно – Минск – Борисов двумя группами в составе 17 самолётов СБ. В 05:30–05:40 с 500 метров атакованы мотогруппы по дороге Сморгонь – Молодечно. Разрывы бомб замечены в районе цели. В районе цели группы подверглись огню зенитной артиллерии. Противодействия истребителей не было. Потерь нет. В 13:50–14:10 с 350–700 метров последовательными ударами звеньев нанесён удар по танковой колонне на участке Слобода – Жодино на дороге Минск – Молодечно. Наблюдались точные попадания в колонну танков. В районе цели самолёты подверглись зенитному и ружейно-пулемётному огню. Воздушного противодействия не было, потерь не было. Всего полк за 26 июня произвёл 38 самолётовылетов с 69 часами налёта, сбросил бомб ФАБ-100 228 шт.

140-й СБАП полковника Образкова с 05:00 до 18:00 последовательными ударами групп в количестве 8–9 самолётов препятствовал продвижению мотомехвойск по дороге Молодечно – Минск, произвёл разведку мотомехколонн по дороге Минск – Борисов с последующими вылетами на поражение. В 05:30–05:40 двумя последовательными ударами групп по 8–9 самолётов с 700 метров атакованы отельные группы автотранспорта на дороге Радошковичи – Минск. Замечены попадания в цель, в районе цели группы были обстреляны зенитным огнём. Противодействия истребителей не было, потерь нет.

В 10:30 группа в составе 9 самолётов Пе-2 с 700 метров атаковала колонну мотопехоты на дороге Сёмков Городок – Заславль, цель поражена. В районе цели сильный зенитный огонь. В 16:04 с 600–700 метров двумя группами в составе 19 самолётов были нанесены последовательные удары по танковой группе на дороге Минск – Борисов у Жодино, замечены удачные попадания в цель. Всего полк за 26 июня произвёл 55 самолётовылетов [ещё один вылет 12 экипажами в район Слобода – Жодино полк сделал в период 12:28–14:50 – прим. автора], 82 часа 30 минут налёта, всего сброшено бомб ФАБ-100 330 шт.»

Однако основными действующими силами, согласно директиве НКО, стали экипажи дальних бомбардировщиков 3-го и 1-го авиакорпусов. К 115–120 вылетам 3-го авиакорпуса экипажи 1-го авиакорпуса добавили ещё 58. Скупые свидетельства из немногочисленных документов позволяют локализовать районы нанесения ударов — так, согласно оперативной сводке штаба 212-го ДБАП известно:

«С 15:00 до 21:30 26 июня 36 самолётов ДБ-3Ф эшелонировано по звеньям бомбардировали мотомехколонны противника на дорогах Минск – Витебск и Минск – Орша. На мотомехколонны противника сброшено 180 ФАБ-100, 210 АФ-82 и 12 ФАБ-250. Бомбардирование цели производилось с высот от 100 до 1500 метров с последующим обстрелом пулемётным огнём. По наблюдению и докладам экипажей, бомбы ложились точно по цели. В результате в колоннах наблюдалась паника — танки переворачивались, люди, находящиеся в танках, при появлении самолётов вылезали из танков и разбегались по сторонам…»

Из плана боевых действий авиации дальнего действия известно ещё несколько вылетов 3-го авиакорпуса:

«18 экипажей бомбили мотомехчасти на участке Смолевичи – Жодино в 16:10, высота 800 метров, 6 экипажей в 17:30 бомбили с высоты 800 метров колонну танков, вытянувшуюся из Березино на Могилев».

Документы частей 1-го авиакорпуса сохранились в гораздо лучшем состоянии. Так, из оперсводки 200-го ДБАП известно:

«В период 18:30–20:27 полк последовательными ударами 23 самолётов произвёл бомбометание по колоннам танков противника в районе Погост – Белыничи – Княжицы [дорога Березино – Могилев – прим. автора]. Все самолёты над целью были обстреляны зенитной артиллерией, до батареи. Воздушных боев в период выполнения боевой задачи полк не имел, потерь в полку нет. Всего сброшено бомб — 230 ФАБ-100».

В донесении не указан один самолёт, который упал и сгорел на взлёте; кроме того, на обратном пути аварийные посадки произвели ещё два самолёта — к счастью, все три экипажа отделались лёгкими ушибами.

Из оперсводки 53-го ДБАП следует, что 14 экипажей из 2-й, 3-й и 4-й эскадрилий полка четырьмя группами бомбили мехколонны и танки на шоссе Минск – Орша, всего было сброшено 117 ФАБ-100. Интересно, что, несмотря на значительную высоту бомбометания, все экипажи отметили прямые попадания в цели, а звено 2-й эскадрильи даже отчиталось в уничтожении трёх танков. Потерь и повреждений не было.

Штаб 203-го ДБАП в своём донесении рапортовал:

«Задача выполнена. Звенья произвели посадку на аэродром Едрово в период 20:18–21:35. 1-е звено в 19:02 посамолётно удачно бомбардировало мотомеханизированную колонну на шоссе: 1-й самолёт у Борисов, 2-й и 3-й самолёты — у Бобр. Экипажи наблюдали прямые попадания в танки. В 17:00 голова колонны подходила к Толочин. Движение колонн мелкими отдельными группами. В районе Великие Луки звено было обстреляно огнём зенитной артиллерии. 2-е звено в 19:26 бомбардировало скопление мотомеханизированных войск у Городок. С высоты 4000 метров экипажи наблюдали пожары в районе Молодечно. Станция Полочаны горит. В 19:22 по шоссе Орша – Минск движение машин на запад и восток с интервалом 50-70 метров между машинами, тип машин и принадлежность установить невозможно. Израсходовано 20 ФАБ-100, 34 ФАБ-50».

Из боевого донесения штаба 7-го ДБАП:

«7-й ДБАП в период 18:50–13:54 тремя звеньями бомбардировал мотомехколонны на участке шоссейной дороги Коханово (30 км западнее Орша) – Славное. Задача выполнена. По цели сброшено 90 ФАБ-100 с высоты 2200 метров. Наблюдались до пяти прямых попадания по танкам. Одна бомба попала в деревню, в результате возник пожар. Какая деревня — не установлено. Были обстреляны зенитными пулемётами, повреждений самолёты не имеют, зенитной артиллерии и истребительной авиации не встретили. В 18:52 колонна танков до 50 штук, голова Крупки».

Как прослеживается из названий населённых пунктов, у которых самолёты бомбили колонны, становится очевидным, что большая часть бомбовых ударов, в том числе все восточнее Жодино на шоссе Минск – Москва и на дороге Березино – Белыничи – Могилев, пришлась по отступающим советским войскам и мирным жителям. Трудно представить, что пришлось испытать людям, которые едва вырвались из горящего от немецких бомб Минска и вновь попали под бомбы.

Тем не менее некоторая часть ударов в районе Слобода – Смолевичи достигла цели и пришлась по наступающим частям 7-й танковой дивизии. Немецкие документы фиксируют многочисленные бомбардировки и штурмовки с бреющего полёта именно в 17:00–20:00, во время продвижения от Острошицкого городка через Рудню и далее на Смолевичи. Увы, эти налёты не смогли остановить или хотя бы замедлить продвижение немецких танков. Около 18:00–19:00 они перерезали шоссе Минск – Москва, а к 23:00 в районе Смолевичей основные силы 7-й танковой дивизии уже заняли круговую оборону. Войска Западного фронта фактически оказались в оперативном окружении.

Одновременно советские самолёты продолжали работать по целям в прежнем районе. Так, в 16:40 ударом пятёрки СБ по танковой колонне в районе Ошмяны – Воложин закончил боевые действия 128-й СБАП. С 3000 метров экипажи сбросили 30 ФАБ-100 и две ФАБ-50. Несмотря на огонь зенитной артиллерии, все самолёты вернулись на свой аэродром. В тот же период, примерно с 12:00 до 17:00, по мотоколоннам в районе Сморгонь – Ошмяны – Воложин – Молодечно звеньями действовали девять Су-2 из 43-го ББАП. Около 15:00 один из этих бомбардировщиков был сбит в районе Вилейки «Мессершмиттом» из 5./JG 27.

Продолжали работу неутомимые И-15бис из 215-го ШАП, выполнив к вечеру ещё 60 боевых вылетов тремя большими группами численностью 22, 23 и 15 машин соответственно. В ходе этих вылетов не вернулись на свой аэродром четыре биплана (лётчики старшие лейтенанты Я.Ф. Абрамов и И.А. Куценко, лейтенант Н.И. Дроздов и младший лейтенант В.М. Кузьмин). Судя по отсутствию подходящих заявок на победы у немецких истребителей, советские штурмовики были сбиты огнём с земли.

Следует отметить, что активность немецких истребителей после 11:00 фактически сошла не нет: кроме упомянутого Су-2 из 43-го ББАП, они в 15:30–15:40 заявили всего два бомбардировщика. Вероятно, это связано с отсутствием необходимого запаса горючего, а также с переносом большей части вылетов советской авиации в район северо-восточнее Минска, который был на пределе дальности полёта «Мессершмиттов» Bf 109.

Неутешительные итоги

Подводя итоги, нельзя не отметить 41 ночной вылет на бомбёжку злополучных немецких танков по дорогам Минск – Борисов и Минск – Червень устаревших тяжёлых бомбардировщиков ТБ-3 из 1-го и 3-го ТБАП. Возвращаясь к вопросу, по кому были нанесены удары, обратимся к выписке из боевого донесения 3-го ТБАП:

«Задача полка в ночь на 27 июня 1941 года: одиночными кораблями и парами, эшелонированным порядком, бомбардировать скопления танковых войск противника на шоссе Минск – Борисов. Задача выполнена. Произведено 17 самолётовылетов, все корабли возвратились на свой аэродром в исправном состоянии. Бомбардирование целей производилось в период 01:00–03:00 с высоты 1500 метров. Сброшено бомб по целям: ФАБ-250 — 55 штук, ФАБ-100 — 81 штука, ФАБ-82 — 13 штук, САБ-13 — 5 штук. Полк налетал 83 часа 53 минуты. В результате бомбардирования экипажи наблюдали разрывы бомб на шоссе по обочинам дороги Минск – Борисов. Скоплений танковых войск не замечено. Действий авиации противника и зенитной артиллерии не было. Погода по маршруту и в районе цели хорошая».

Про сомнения в том, какие цели бомбили советские самолёты во второй половине дня, высказал в мемуарах маршал Скрипко:

«Один из начальников отделов управления корпуса привёл ко мне общевойскового полковника, который заявил, что прибыл из того самого района, который должны были бомбить наши полки, и упорно утверждал, что там находятся советские войска. Было над чем задуматься! Немедленно связался с П.Ф. Жигаревым и доложил ему о настораживающих сведениях, которые требовали дополнительной проверки. По наблюдению наших экипажей, в том районе находились немецкие танки, автомашины и пехота. Более того, советские самолёты были обстреляны малокалиберной зенитной артиллерией, применявшей снаряды с чёрными разрывами, тогда как у нашей — белые. Одновременно я доложил о количестве вылетевших тяжёлых бомбардировщиков, которые приближались к цели, просил подтверждения — выполнять нам эту задачу или же во избежание ошибки нанести удар по запасной цели.

— Минуточку, сейчас уточню в Генеральном штабе, — ответил Жигарев.

Вскоре раздался звонок первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко. Он тоже имел сведения, что в районе, который мы собирались бомбить, находятся наши войска. Час от часу не легче! Что делать? Время бежит, самолёты приближаются к цели. Снова звоню Жигареву, но к телефону никто не подходит. Осталось 15 минут до назначенного для удара времени. Положение усложнилось тем, что ПВО сообщило о приближении большой группы немецких самолётов к Смоленску. Вновь звоню в Москву… Когда до начала удара осталось менее 5 минут, раздался долгожданный звонок из Москвы.

— Уточнил, никаких наших войск в том районе уже нет, — заявил генерал П.Ф. Жигарев. — Бомбите!»

Очень странно, что никакой оценки этой операции не было дано ни в тяжёлые дни лета 1941 года, ни позднее. Пожалуй, единственный участник, который косвенно это сделал, был всё тот же маршал Скрипко:

«Решительное сопротивление советских стрелковых и танковых частей, поддержанных дальними и тяжёлыми бомбардировщиками, встретил 39-й мотокорпус противника, прорывавшийся через Молодечно к Минску. Штаб немецкого мотокорпуса подвергся разгрому, были захвачены оперативные документы, пленные офицеры. Стало известно, что в результате ночной бомбардировки, осуществлённой нашими экипажами, командир корпуса был убит, враг понёс большие потери. Совместными усилиями наземных войск и авиации продвижение 39-го мотокорпуса гитлеровцев, входившего в 3-ю танковую группу генерала Гота, было задержано на двое суток».

Что же произошло в реальности, почему сотни боевых вылетов и тысячи сброшенных бомб не смогли остановить немецких танкистов на подступах к Минску? Ответ можно найти в немецких документах. Согласно докладам частей 7-й танковой дивизии XXXIX моторизованного корпуса вермахта, выдвижение частей дивизии из района Радошковичей началось около 03:00 26 июня. К 08:00 немецкие танкисты были уже в 20–25 км восточнее Радошковичей, в районе Мацки – Беларучи – Масловичи, фактически без боя преодолев Минский укрепрайон у Козеково.

По этой причине более 600 вылетов советских бомбардировщиков и штурмовиков в первой половине дня пришлось в основном на тыловые части XXXIX корпуса и подходившие с запада моторизованные дивизии, и никак не могли повлиять на боеспособность 7-й танковой дивизии.

После того, как немцы силами 12-й и 20-й танковых дивизий начали бои на ближних подступах к Минску, и был вскрыт прорыв 7-й танковой дивизии у Козеково, командование фронта, очевидно, пребывало в состоянии стресса. Штаб генерала Павлова начал перестраховываться и принимать к сведению непроверенные донесения, отдавая на их основе не вполне адекватные ситуации приказы. В результате, начиная с 13:00–14:00 абсолютное большинство вылетов было выполнено в районы, не занятые противником, а большинство бомб было сброшено на свои отступающие войска и беженцев.

По своему размаху это была самая значительная воздушная операция лета 1941 года. Соединения и части, участвовавшие в ней, выполнили за сутки около 800 боевых вылетов. 3-й и 1-й авиакорпуса РГК выполнили 254 и 58 вылетов соответственно, 1-й и 3-й ТБАП — ещё 41 вылет. Остальные пришлись на фронтовую авиацию: 140-й СБАП — 55 вылетов, 128-й СБАП — 48 вылетов, 99-й СБАП — 39 вылетов, 8-й СБАП — 38 вылетов, 43-й ББАП — 9 вылетов, 215-й ШАП — 91 вылет (сброшено 352 осколочные бомбы АО-25). 213-й и 214-й СБАП, по которым нет данных, предположительно выполнили около 60 боевых вылетов.

Однако и утренние, и вечерние действия не увенчались успехом: советские самолёты не только не разгромили немецкие части, но не смогли нанести немцам и серьёзного урона. Боевые потери оказались значительными и составили 50–55 самолётов (30–35 ДБ-3 и ДБ-3Ф, 11 СБ, восемь И-15бис и один Су-2). При этом действиям ВВС ЗФ и частей корпусов РГК после 11:00 практически не мешали вражеские истребители, и советские бомбардировщики действовали практически в полигонных условиях.

Несмотря на кажущуюся простоту задачи, успешное осуществление замысла операции было в принципе невозможно, так как у штаба ВВС ЗФ не хватало важнейшего компонента — современной разведывательной авиации, способной своевременно выдавать актуальную информацию о передвижениях передовых частей и соединений противника. Остальные составляющие успешных действий против моторизованных колонн — массированные удары на небольшом пространстве, использование широкой номенклатуры бомб, выделение групп подавления зенитной артиллерии, истребительное прикрытие групп бомбардировщиков — без которых нельзя было надеяться на высокую эффективность, также отсутствовали.

Одним из главных феноменов лета 1941 года, несомненно, являются героические эпизоды с таранами самолётов и войск противника экипажами советских самолётов. Безусловно, на фоне неудач первых месяцев войны на подобных примерах необходимо было поднимать боевой дух войск и населения. Но, ничуть не принижая подвиг экипажа капитана Н.Ф. Гастелло, необходимо помнить, что не менее достойными памяти, славы и отличий был и экипаж капитана А.С. Маслова, получивший награды лишь через 50 лет после гибели, а также 23 безымянных экипажа бомбардировщиков ДБ-3 51-го ДБАП — документы полка и дивизии за июнь-июль 1941 года утрачены. Нет имён у многих экипажей 96-го, 98-го и 212-го ДБАП, 99-го, 213-го и 214-го СБАП, 215-го ШАП и других участвовавших в операции авиационных частей — у более 100 авиаторов, отдавших свои жизни в попытках остановить немецкие танки под Минском. Все они, несомненно, достойны высших наград, и остаётся надежда, что восстановить их героические имена, не менее важные для истории ушедшей в прошлое страны, чем имена Гастелло и Маслова, всё же получится.

Реконструкция по фото внешнего вида самолётов художников Александра Казакова (СБ и ДБ-3) и Игоря Злобина (И-15бис).