Тема подтверждения заявок на воздушные победы, сделанных лётчиками обеих сторон советско-германского фронта, несмотря на всё большее количество доступных документов, продолжает оставаться одной из наиболее мифологизированных. По одну сторону баррикад окопались адепты ложных догм вида «советским лётчикам сбитые немецкие самолёты засчитывали только при предъявлении снятых с них табличек», по другую сторону так же бодро машут транспарантами рассказчики баек про немецкий порядок, тотальный фотоконтроль и «самую строгую форму заявки, состоящую из 21 пункта». В действительности же все суровые правила учёта побед зачастую оставались на бумаге. На примере боёв в небе над Керченским полуостровом разбираемся с ещё одной возможностью для асов люфтваффе пополнить свой счёт парой-другой лишних «иванов».
Большая часть оперативных документов люфтваффе, касающихся учёта побед, была уничтожена в конце войны. В огонь отправились как тщательно заполняемые так называемые «абшуссмельдунги» (Abschussmeldung) — заявки лётчиков на воздушные победы, так и «гефехтсберихты» (Gefechtsbericht) — доклады о проведённых боях. К счастью, их единичные экземпляры всё же уцелели до наших дней. Интерес для историков представляет анализ не только таких документов, но и сопровождавших их отзывов командиров частей, благодаря которым зачастую асы люфтваффе получали подтверждение своих побед.
Из подобного рода документов за период боёв в районе Керченского полуострова (ноябрь 1943 — апрель 1944 гг.) сохранилось, по крайней мере, несколько «абшуссмельдунгов» лётчиков группы II./JG 52, победы которых не имели свидетелей. Вместе с ними до нас дошли и «штеллунгнаме» (Stellungnahme) — те самые отзывы командиров, хлопочущих о признании побед своих подчинённых. Если проанализировать последние, можно понять, на основании чего в люфтваффе зачастую засчитывались победы в воздушных боях.
Ошибка фельдфебеля Фённекольда
Начатая в ночь на 1 ноября 1943 года войсками Северо-Кавказского фронта Керченско-Эльтигенская десантная операция, а также наступление на Крымский полуостров с севера 4-го Украинского фронта, войска которого к началу ноября вышли к Перекопу, заставили немецкое авиационное командование срочно усилить группировку истребителей в Крыму. В этой ситуации сил единственной имевшейся там истребительной группы I./JG 52, усиленной хорватской эскадрильей 15.(kroat.)/JG 52, для борьбы с двумя советскими воздушными армиями и ВВС Черноморского флота было явно недостаточно.
Так, в первый день боёв на Керченском полуострове немецкая пехота вообще не отмечала поддержку с воздуха, где полностью царила советская авиация. Именно усилия экипажей штурмовиков Ил-2 позволили измученным трудной высадкой у Эльтигена десантникам 318-й стрелковой дивизии полковника В.Ф. Гладкова не только выдержать натиск врага, но расширить плацдарм.
Командир действовавшей на Керченском полуострове 98-й немецкой пехотной дивизии генерал-лейтенант Мартин Гарайс (Martin Gareis) к исходу 1 ноября отмечал, что его соединение лишилось трети личного состава. Основной причиной потерь стали действия советских штурмовиков, которые не только поддержали десант на поле боя, но и громили подходящие к месту высадки советского десанта немецкие резервы ещё на марше. Полное господство советской авиации производило на немецкую пехоту гнетущее впечатление.
Уже 2 ноября из Херсона в Багерово перелетела истребительная группа II./JG 52 гауптмана Герхарда Баркхорна (Gerhard Barkhorn). Осваиваясь на новом участке фронта, в первый же день немецкие лётчики держали первые две победы. Одной из них стал штурмовик Ил-2, заявленный в районе посёлка Эльтиген одним из лучших асов группы фельдфебелем Отто Фённекольдом (Otto Fönnekold) из отряда 5./JG 52. В своём докладе он так описал свой первый успех под Керчью (всего же это была 67-я по счёту победа немецкого аса):
«02.11.1943 в 14:00 я взлетел один на задание по сопровождению «Штук» к южному плацдарму. После того, как «Штуки» сбросили бомбы, подошла группа Ил-2 с сильным истребительным прикрытием. Я сзади снизу обстрелял один Ил-2, [идущий] курсом на восток, после чего [у него] от фюзеляжа и хвостового оперения отлетели фрагменты. За Ил-2 потянулся чёрный шлейф дыма, загорелся мотор, и он под крутым углом врезался в воду».
Поскольку Фённекольд действовал в одиночку, а наземных наблюдателей тоже не нашлось, заявку на победу зарегистрировали с пометкой «вероятная». Здесь своё слово сказали исполняющий обязанности командира отряда 5./JG 52 лейтенант Детлеф Петерсен (Detlev Petersen) и командир группы гауптман Баркхорн, которые отправили вышестоящему командованию ходатайство о признании победы. Первым 21 ноября высказался Петерсен:
«После выполнения задания по сопровождению фельдфебель Фённекольд натолкнулся на группу штурмовиков в сопровождении многочисленных истребителей. Прорвавшись через заслон истребителей, фельдфебель Фённекольд обстрелял один Ил-2 снизу сзади. От Ил-2 отлетели фрагменты, за ним потянулся чёрный шлейф дыма, и он горящим под крутым углом упал в море и взорвался. Доклад свидетелей победы, подтверждённой наземной станцией Эльтигена, не мог быть приведён из-за отсутствующей курьерской связи. Прошу признания победы для 5-го отряда. Исполняющий обязанности командира отряда лейтенант Петерсен».
Ещё более любопытным выглядит ходатайство командира группы, составленное им уже через два месяца, 4 января 1944 года. К тому времени Отто Фённекольд уже носил звание лейтенанта:
«Победу лейтенанта Фённекольда над вышеназванным Ил-2 следует рассматривать как достоверную. Лейтенанта Фённекольда я знаю как надёжного и опытного лётчика-истребителя, который до сегодняшнего дня сумел одержать 92 победы. По причине плохой курьерской связи и перебазирования отдельных частей доклад свидетелей наземной станции не мог быть приведён. Других частей в это время в воздухе не было. Также не поступало сообщений о сбитых самолётах от других частей. Прошу признания победы для 5./JG 52. Командир группы гауптман Баркхорн».
Как можно судить по приведённым документам, командир группы счёл необходимым подтвердить победу фельдфебеля Фённекольда, основываясь на субъективном личном мнении о профессиональных качествах последнего, «надёжного и опытного лётчика-истребителя». В итоге победу Фённекольду засчитали. Что же говорят по поводу этой заявки советские документы?
В 16:35–16:45 (московское время в ноябре–декабре 1943 года отличалось от берлинского на два часа в большую сторону) два звена штурмовиков 622-го ШАП, ведомые капитаном Г.С. Карловым и старшим лейтенантом П.А. Горячевым, нанесли удар по скоплению бронетехники, автомашин и пехоты противника западнее и юго-западнее Эльтигена. При выходе из атаки Ил-2, пилотируемый младшим лейтенантом Г.И. Сарковакьянцем, был атакован одиночным «Мессершмиттом» и получил лёгкие повреждения руля направления, но лётчик благополучно привёл самолёт на аэродром.
Справедливости ради следует сказать, что высокая репутация Фённекольда у непосредственных командиров была не пустым звуком. Хотя в бою 2 ноября 1943 года он выдал желаемое за действительное, это был опаснейший противник с высокой подтверждаемостью побед: из 50 заявок в небе над Керченским полуостровом порядка 35–40 находят подтверждение в советских документах.
Забывчивый ведомый
Спустя две недели после первой победы над Керчью Отто Фённекольда ситуация повторилась с самим командиром группы гауптманом Баркхорном. 16 ноября он заявил сбитым один Як-1, составив следующий доклад:
«16.11.1943 я парой вылетел на свободную охоту в район Керчи. Придя в район боевых действий, я увидел перед собой несколько самолётов и идентифицировал их как русские истребители Як-1 и «Аэрокобра». В ходе воздушного боя я сумел короткой очередью эффективно обстрелять с передней полусферы один Як-1, после чего за ним показался густой тёмный шлейф дыма. Лётчик выпрыгнул с парашютом, а вражеский самолёт перешёл в отвесное пикирование. Взрывом на земле Як-1 был полностью уничтожен. Мой ведомый не мог наблюдать победу, поскольку вёл напряжённый воздушный бой с другими советскими истребителями».
Фактически свидетелей вновь не было, но 30 ноября свой отзыв относительно заявки на победу оставил временно исполняющий обязанности командира эскадры JG 52 майор Йоханнес Визе (Johannes Wiese):
«Гауптман Баркхорн вылетел на свободную охоту и встретил несколько вражеских истребителей. В последующем воздушном бою он с передней полусферы обстрелял один самолёт. Лётчик выпрыгнул с парашютом, самолёт отвесно упал на землю и был уничтожен взрывом. Вследствие напряжённого боя ведомый лётчик не мог увидеть победу, и она была направлена выше как «вероятная». Просим подтверждения для штаба II./JG 52. Исполняющий обязанности командира эскадры майор Визе».
Интересно, что позднее к унтер-офицеру Карлу-Хайнцу Оттену из 6./JG 52, который в этом вылете был ведомым Баркхорна, «вернулась память». Так, в своей книге «Забытый ас» (Das vergessene As), посвящённой Герхарду Баркхорну, немецкий историк Бернд Барбас приводит сохранившийся свидетельский доклад Оттена:
«16.11.1943 я взлетел в паре с гауптманом Баркхорном в поисках обнаруженных радиоперехватом советских истребителей. Над Керчью мы увидели летящие в направлении [села] Баксы три Як-1, которых мы сразу стали преследовать и атаковали. С превышения, зайдя справа сбоку, мой ведущий обстрелял летящий последним Як-1. Я увидел, как отлетели части хвостового оперения советского истребителя, после чего лётчик спасся на парашюте. В штопоре Як-1 устремился вертикально вниз и взорвался на земле».
Бросаются в глаза несоответствия в двух документах. Согласно заявке Баркхорна, он атаковал самолёт противника спереди слева и выпустил короткую очередь, из доклада же ведомого следует, что немецкая пара преследовала вражеские самолёты, и Баркхорн удачно атаковал замыкающего противника, у которого от огня «Мессершмитта» отвалилась часть хвостового оперения. Вероятно, Оттен составил донесение позднее, не забыв использовать при этом фантазию. Как бы то ни было, заявка гауптмана Баркхорна, видимо, имеет под собой основания.
Согласно советским документам, 16 ноября в послеобеденное время на перехват группы вражеских самолётов поднялась сначала восьмёрка ЛаГГ-3 249-го ИАП, а вскоре ей на помощь в воздух ушли ещё девять истребителей того же полка. В бою с 18 «Хейнкелями» He 111 и 13 «Юнкерсами» Ju 87, прикрытыми восемью Bf 109, советские лётчики заявили три победы, но и сами понесли существенные потери.
Младший лейтенант Е.М. Журавлёв разбил свою машину на вынужденной посадке, самолёт младшего лейтенанта П.И. Рыбкина требовал серьёзного ремонта, но оба молодых лётчика остались невредимы. Самой тяжёлой потерей стала гибель помощника командира 249-го ИАП по воздушно-стрелковой службе капитана С.Я. Васильева. Ветеран советско-финской войны совершил к этому моменту более 170 вылетов (из них около 120 — на разведку), одержал в воздушных боях пять личных побед, а ещё один самолёт уничтожил на земле. Немецкие заявки совпадают с советскими потерями: кроме Баркхорна, на два сбитых в районе Таманского полуострова Як-1 претендовал обер-лейтенант Вильгельм Батц (Wilhelm Batz).
Если верить докладам Баркхорна и Оттена в отношении выпрыгнувшего советского лётчика, то атаке Баркхорна подвергся именно «ЛаГГ» капитана Васильева. Если советский лётчик и выпрыгнул с парашютом, выжить ему не удалось: местом захоронения числится станица Тамань. За месяц до гибели командир полка представил Васильева к званию Героя Советского Союза, но утверждённое всеми вплоть до командующего Северо-Кавказским фронтом представление реализовали с понижением. Лётчик получил лишь орден Отечественной Войны I степени — возможно, потому, что некоторое время после гибели числился пропавшим без вести.
«Победы безукоризненно подтверждаются»
В начале декабря 1943 года все основные события в небе Керченского полуострова развернулись в районе «Огненной земли» — того самого плацдарма у посёлка Эльтиген, на котором уже месяц в блокаде находился десант 318-й стрелковой дивизии. Отразив 20–22 ноября наступление советской Отдельной Приморской армии с Еникальского плацдарма, командование немецкой 17-й армии приняло решение избавиться от десантников Гладкова, которые, словно заноза, не давали немцам покоя.
Одним из наиболее напряжённых дней стало 2 декабря 1943 года — над плацдармом произошли десятки воздушных боёв. Немцы заявили 23 победы, советские лётчики — 20. В одном из первых боёв отличилась пара командира отряда 4./JG 52 лейтенанта Генриха Штурма (Heinrich Sturm) и его ведомого фельдфебеля Эрнста Керхоффа (Ernst Kerkhoff), которые в течение 11 минут заявили четыре советских самолёта. Три из них пополнили счёт ведущего, и если два штурмовика Ил-2 ведомый подтвердил, то сбитый перед ними Як-1 остался без свидетелей. Снова за лётчика хлопотало непосредственное командование — в своём отзыве Баркхорн, частично повторяя доклад самого Штурма, отметил:
«После обстрела лейтенантом Штурмом наблюдались попадания в фюзеляж и кабину Як-1, который потянул за собой чёрный шлейф и отвесно упал в море. Вскоре лейтенант Штурм обстрелял один Ил-2, который потерял фрагменты правой плоскости, с чёрным дымом пошёл вниз и после удара о землю разлетелся на части. Сразу после этой победы лейтенант Штурм обстрелял ещё один Ил-2, за которым после попадания в кабину и фюзеляж показался чёрный шлейф; он под крутым углом упал в море и утонул. Первую победу ведомый лётчик из-за тяжёлого воздушного боя увидеть не мог. Однако стрелок — опытный лётчик-истребитель, который до этого момент одержал 75 побед и занимает должность командира 4-го отряда. Обе последние победы безукоризненно подтверждаются показаниями свидетеля воздушного боя. Другие части в бою участия не принимали. Прошу подтверждения для 4./JG 52».
Не мудрствуя лукаво, 22 декабря 1943 года дал своё заключение по этому вопросу и временно исполняющий обязанности командира эскадры JG52 майор Йоханнес Визе: «Победа безупречна. Просим признать её для 4./JG 52».
Любопытство вызывает и не совсем педантичное отношение немцев и к подтверждённым по всем правилам победам Штурма. В своём докладе он указал, что первый сбитый им Ил-2 упал в километре юго-восточнее посёлка Тобечик (ныне Челядиново) и «на земле разлетелся на части». В том же документе отмечено, что все три заявленных асом самолёта упали «по ту сторону фронта». При этом район Тобечика оставался в руках немцев и румын, которые могли бы подтвердить победу! Видимо, проще было положиться на свидетельский доклад ведомого, а для надёжности ещё и указать, что это произошло за линией фронта — проверить такие заявки было сложнее.
По советским данным, в указанное время 12 штурмовиков 43-го Гв.ШАП под прикрытием истребителей 979-го ИАП работали по артиллерийским позициям и автоколоннам в районе посёлков Чурубаш — Ивановка — Сараймин — Орта-Эли — коммуна «Инициатива». В районе цели между посёлками Чурубаш и Орта-Эли группа подверглась атаке немецких истребителей (до восьми Bf 109 и двух Bf 110). В воздушном бою (по другим данным, огнём зениток) были подбиты два «Ила», которые совершили вынужденные посадки на таманском берегу. Экипажи получили ранения различной степени тяжести.
Третий повреждённый истребителями Ил-2 лётчик младший лейтенант В.В. Лебедев довёл до аэродрома — из задней кабины извлекли убитого очередью «Мессершмитта» воздушного стрелка сержанта М.З. Черноусова. Все три «Ила» нуждались в полевом ремонте. Воздушные стрелки заявили сбитыми два «Мессершмитта», советские истребители — ещё три, при этом сами они потерь не понесли.
Из всех трёх приведённых примеров видно, что хорошо зарекомендовавшим себя лётчикам командование шло навстречу, ходатайствуя о подтверждении их побед. К сожалению, сказать, насколько велико было количество заявок, подтверждённых подобным способом, довольно сложно. В любом случае, командир мог серьёзно «помочь» с увеличением личного счёта. Само собой, ничего общего подобная практика с легендами о подтверждении заявок исключительно с помощью тотального фотоконтроля и заполнения «самой подробной анкеты из 21 пункта» не имеет.
Автор выражает благодарность Кристеру Бергстрёму (Швеция) за предоставленные материалы. Фото из коллекции автора, Виталия Тимошенко (Украина) и Бернда Барбаса (Германия)
Комментарии к данной статье отключены.