Злейший враг разведчика

В годы войны перед разведподразделениями стрелковых частей и соединений стояла важная задача — взятие контрольных пленных. Выполняя её, они буквально ходили под смертью, сталкиваясь со множеством опасностей. Самой страшной из них были мины, и потому важнейшую роль играла инженерная разведка перед проведением поиска. Сапёры должны были установить наличие минных полей на намеченном маршруте и сделать в них проход. Бывало, что сапёры ошибались, а иногда разведчики выходили на задание и вовсе без инженерной разведки. Тогда случалась трагедия — разведгруппы подрывались на минах. Характерным примером служат акции разведчиков 274-й и 348-й дивизий в 1944 году, обернувшиеся человеческими потерями.

Кровавый июль 340-й разведроты

В начале июля 1944 года части 274-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса 69-й армии готовились к наступлению, вошедшему в историю как Люблин-Брестская операция. Дивизия занимала оборону на реке Турья южнее Ковеля, у населённых пунктов Острув, Свинарин, Дажва, Осьмиговичи и Новы Двир. Её разведподразделения — взводы пешей разведки полков и 340-я отдельная разведрота — проводили поиски по взятию языков. Однако в целом эти акции дали отрицательный результат: разведчики несли потери, а пленных не захватывали. Об их деятельности рассказывает журнал боевых действий 340-й роты за 1944 год. Интересно, что часть отмеченных в нём поисков никак не отражены в дивизионных документах. В основном это касается неудач разведчиков.

Июльские записи разведжурнала начинаются с неудачной акции бойцов младшего лейтенанта Георгия Чиганова. В ночь с 30 июня на 1 июля 13 разведчиков под его командованием «охотились» на языка у высоты 214,8. Им удалось миновать вражеское проволочное заграждение, но затем противник их обнаружил, обстрелял из пулемёта и миномётов и забросал гранатами. Имея двух раненых, группа отошла, не выполнив задания. Эту акцию подтверждает и штаб дивизии, но с отметкой о четырёх раненых.

А вот о следующих двух походах за языком, совершённых бойцами 340-й роты 3 июля, дивизионные документы молчат. Согласно журналу боевых действий 274-й дивизии, в тот день на её фронте царило затишье. Однако разведжурнал указывает, что на поиски контрольных пленных выходили две группы. Первую, насчитывавшую 12 человек, снова возглавлял Чиганов, и она действовала в том же районе. Вторая группа (14 человек) во главе с командиром 340-й роты капитаном Дмитрием Тришкиным работала у высоты 222,5. Обе не выполнили задание по одной и той же причине.

Вот что случилось с Тришкиным:

«При движении РП к объекту сапёрами были задеты оттяжки от мин натяжного действия. Произошёл взрыв, в результате чего было ранено 8 разведчиков, при отходе подорвались на своём минном поле ещё 3 разв. РП задания не выполнила».

То же произошло и с Чигановым:

«РП при подходе к объекту наткнулась на мины натяжного действия, подорвалось 3 разведчика. РП имея потери и обнаружена отошла в свою оборону».

Потери 340-й разведроты в тот день составили двое убитых и свыше десяти раненых.

Через неделю трагедия повторилась. В ночь с 11 на 12 июля разведпартия из одиннадцати человек под командованием старшего сержанта Григория Одинокова вышла на захват языка в районе села Осекрув. Разведчики пересекли нейтральную полосу и вышли к проволочному заграждению. Там они обнаружили мины натяжного действия. При разминировании произошёл взрыв, убивший сапёра Пинцерова. Двигавшиеся за ним бойцы зацепили ещё одну мину. От второго взрыва погиб один разведчик, восьмерых ранило. Разведпартия Одинокова стала отходить.

Увы, фортуна в тот день отвернулась от красноармейцев. На обратном пути раненый разведчик, младший сержант Александр Копылов, теряя сознание, отклонился с маршрута и попал на своё минное поле. Он упал прямо на мину и подорвался на ней. Этим же взрывом контузило комроты Тришкина и тяжело ранило санинструктора Оли-Оглы, которые встречали возвращавшихся разведчиков. В результате этой неудачной акции погибли трое бойцов и десять получили ранения, включая Тришкина и санинструктора.

Данный эпизод из жизни 340-й разведроты в документах штаба дивизии не отражён, однако отмечен в журнале боевых действий 61-го корпуса. Причину неудачи разведчиков штаб корпуса видел в «отсутствии инженерной разведки местности». Из-за этого в первой декаде июля 1944 года разведка 274-й дивизии потеряла пять человек убитыми и около двадцати ранеными.

На этом беды с минами, к сожалению, не закончились. Как свидетельствует журнал 340-й роты, ситуация повторилась несколько месяцев спустя.

Подрывы на Пулавском плацдарме

В ходе начавшейся 18 июля 1944 года Люблин-Брестской операции 274-я дивизия наступала вместе с другими соединениями 69-й армии. Форсировав Западный Буг, она с боями дошла до Вислы, переправилась через реку у города Пулавы и создала Пулавский плацдарм. В конце ноября дивизия занимала оборону на западном берегу Вислы по линии населённых пунктов Анджеюв – Шляхетски Ляс – Рудки. Со слов пленных, противник готовил операцию по уничтожению плацдарма. Чтобы уточнить состав немецких частей на линии обороны 61-го стрелкового корпуса, его командир генерал Григорьевский приказал своим дивизиям захватывать контрольных пленных через каждые три дня.

Штаб 274-й дивизии разработал план, согласно которому разведка полков и 340-я разведрота должны были провести по три поиска с 22 ноября по 2 декабря. Однако из-за сжатых сроков, отведённых на подготовку, разведчики выполнить приказ не смогли. К примеру, рота капитана Тришкина сделала только два выхода за языками, один из которых закончился катастрофой, подобной июльской.

В ночь с 30 ноября на 1 декабря 1944 разведпартия лейтенанта Петра Васильченко, насчитывавшая 18 человек, вышла на захват языка к северо-востоку от Шляхетского Ляса. Проделав проход в своём проволочном заграждении и минном поле, разведчики залегли у вражеского заграждения, ожидая его подрыва. Сапёры заложили там фугас и вернулись, доложив о готовности к взрыву. После взрыва фугаса группа захвата бросилась к проходу и достигла немецкой траншеи. Увы, вражеских солдат в ней не оказалось. Старший группы старшина Силюк дал команду разбежаться по траншее в разные стороны, чтобы отыскать противника. Вдруг сзади, у прохода, раздались один за другим несколько взрывов, а затем послышались крики и стоны раненых. Оказалось, что разведчики из группы прикрытия наскочили на минное поле, находившееся в 15–20 м от проволоки. Старшине пришлось отдать команду на отход и эвакуацию раненых. Итог этой акции был плачевным: разведчики Васильченко задания не выполнили, а вместо языка принесли одного погибшего и троих тяжело раненых товарищей. Ещё четыре разведчика, включая самого Васильченко, получили ранения и контузии.

Это были не единственные жертвы минных полей у Шляхетского Ляса. Разведка 965-го стрелкового полка той же дивизии 29 ноября и 5 декабря провела там два неудачных поиска. В первом случае пострадал разведчик, которому взрывом оторвало ногу. Во втором эпизоде при проходе вражеского минного поля погибли сапёр и боец из группы захвата.

К сожалению, злоключения разведчиков 274-й дивизии не были исключением из правил. Подобные случаи происходили и на других фронтах. К примеру, в те же дни произошла трагедия на Ружанском плацдарме, где держали оборону части 3-й армии генерала Горбатова.

Трагедия на Ружанском плацдарме

После октябрьских боёв 1944 года на Ружанском плацдарме 348-я стрелковая дивизия была отведена во второй эшелон 35-го стрелкового корпуса на отдых и доукомплектование. В первой половине ноября её части занимались боевой подготовкой. С 15 по 28 ноября два полка дивизии — 1170-й и 1172-й — на участке обороны плацдарма в 7 км от города Ружан сменили другие части, неся боевую службу охранения и ведя разведку переднего края противника. Вместе с ними там же действовала и 415-я отдельная разведрота.

Необходимо было выяснить группировку противника в первой линии обороны на участке обоих полков. Считалось, что там находятся части 529-го полка 299-й пехотной дивизии вермахта. Штаб 348-й дивизии, чтобы обновить устаревшие данные, поставил перед разведротой задачу: 20 ноября взять пленного в районе Влосьц. Изучив немецкий передний край и поведение противника, особенно в ночное время, комроты выбрал объектом поиска ДЗОТ на окраине деревни.

В течение трёх суток разведчики проводили ночные занятия. Сначала они тренировались группами, а затем отрабатывали действия в траншее всей разведпартией. 17 ноября была произведена «разведка на себя» — вылазка к переднему краю для изучения маршрута движения и выявления на нём заграждений и минных полей. Ночью разведчики бесшумно подошли на полсотни метров к вражеской траншее и залегли перед минным полем, наблюдая за противником. Выяснилось, что проволочного заграждения нет, а немцы ведут себя спокойно, изредка постреливая из винтовок в сторону советских позиций.

В ночь с 19 на 20 ноября, с наступлением темноты, разведпартия из 19 человек под командованием лейтенанта Василия Клыгина начала движение к ДЗОТу по намеченному маршруту. Разведчики ползли группами по пять человек: впереди двигались двое, а следом трое, один возле другого. Перед немецким минным полем они пропустили вперёд сапёров. Те начали разминирование. Противник вёл себя тихо — лишь изредка были слышны одиночные выстрелы и чуть вдалеке «лаяли» немецкие пулемёты. Но вскоре тишина сменилась грохотом взрывов.

Через полчаса после начала поиска сапёр ефрейтор Николай Логинов и разведчик красноармеец Иван Трушкин не заметили мин натяжного действия. Трушкин задел ногой шпагат, и разом взорвались четыре мины. Оба солдата погибли. Старший группы захвата красноармеец Михаил Голубев дал команду эвакуировать погибших и продолжать движение. Сержант Александр Мокроусов и младший сержант Кажибек Бектурсонов поползли к телам:

«Впереди двигался Мокроусов. Не доходя до бойца Трушкина, Мокроусов тоже подорвался на мине, а в это же время вторично взлетел в воздух старший сержант Трушкин (в документе ошибка в звании — прим. авт.)».

Видя, что действовать дальше бессмысленно, так как на разминирование минного поля нет времени, лейтенант Клыгин приказал отходить, забрав тела Мокроусова и Трушкина. Разбирая причины неудачи этого поиска, штаб 3-й армии был краток:

«Ввиду отсутствия инж. разведки накануне действия РП, задача была не выполнена».

Выводы

Столь плачевная ситуация складывалась во многом из-за отсутствия инженерной разведки на предполагаемом маршруте движения разведпартий. Как видим, она либо не производилась вообще, либо делалась недостаточно тщательно. В ночных условиях сапёрам было трудно определить наличие натяжных «сюрпризов» перед немецкими траншеями и заранее их нейтрализовать, а разминирование во время поиска часто приводило к трагедии.

Но не только натяжные мины сулили опасность. Порой, не сориентировавшись на местности и неверно определив своё местоположение, разведчики сами ползли на минные поля. Отсутствие инженерной разведки и плохая подготовка к поиску играли скверную роль. Бывали случаи, когда бойцы разведподразделений подрывались не только на немецких, но и на своих же минных полях. Такие факты отмечала комиссия Государственного комитета обороны, проводившая проверку штаба Западного фронта в апреле 1944 года:

«Крупные недостатки имеют место в подготовке и проведении поисковых разведывательных операций и особенно в тылу у противника. Основная задача поиска — захват контрольных пленных — во многих случаях не выполняется. Так, в декабре месяце в 192 сд проведено 23 разведоперации с целью захвата «языка». Ни одного пленного в этих операциях не захвачено, а потери наших разведгрупп составили 26 человек убитыми и ранеными. В 192, 247 и 174 сд с 1 января по 15 февраля проведены сотни поисковых разведопераций и не захвачено ни одного пленного. В 331 и 251 сд разведчики неоднократно подрывались на своих минных полях, так как им не было указано их расположение».

Похоже, что именно мины зачастую становились причиной срыва задания и потерь среди разведчиков. Наткнувшись на минное поле, выходившие на поиск группы или возвращались обратно, или подрывались при попытке разминирования. Но куда хуже было не обнаружить мины на маршруте — тогда подрывы были неизбежны. Кроме того, взрывы привлекали внимание противника, который открывал огонь, причинявший разведчикам дополнительные неприятности, а ведь им было необходимо эвакуировать погибших и раненых товарищей. Увы, задача оказывалась непростой и приводила к дополнительным потерям.

Неизвестно, существует ли статистика причин гибели разведчиков на фронтах Великой Отечественной войны. Можно предположить, что мины заняли бы в ней одну из лидирующих позиций. Они были злейшим врагом разведчиков, невидимым и опаснейшим, поджидавшим своих жертв в темноте.

Автор выражает признательность Александру Полищуку за помощь в работе над статьёй

---

Источники:

1. ЦАМО, Фонд: 950, Опись: 1, Дело: 94.
2. ЦАМО, Фонд: 233, Опись: 2356, Дело: 362.
3. ЦАМО, Фонд: 310, Опись: 4376, Дело: 221.
4. ЦАМО, Фонд: 310, Опись: 4376, Дело: 328.
5. ЦАМО, Фонд: 426, Опись: 10753, Дело: 785.
6. ЦАМО, Фонд: 905, Опись: 1, Дело: 17.
7. ЦАМО, Фонд: 950, Опись: 1, Дело: 67.
8. ЦАМО, Фонд: 950, Опись: 1, Дело: 71.
9. ЦАМО, Фонд: 1569, Опись: 0000001, Дело: 0041.
10. ЦАМО, Фонд: 1569, Опись: 0000001, Дело: 0042.
11. ЦАМО, Фонд: 1569, Опись: 1, Дело: 90.
12. ЦАМО, Фонд: 1569, Опись: 1, Дело: 136.
13. http://mil.ru
14. https://pamyat-naroda.ru
15. http://podvignaroda.ru
16. https://obd-memorial.ru/
17. http://bdsa.ru/
18. http://www.rkka.ru
19. http://www.lexikon-der-wehrmacht.de
20. https://rkkawwii.ru/