Эрвин Роммель: За кулисами мифа

Роммеля недолюбливал генералитет Вермахта, зато возвеличивали и прославляли враги – англичане, которых он изрядно потрепал в Африке. Премьер-министр Уинстон Черчилль восхищался им в Палате общин: «Мы имеем перед собой весьма опытного и храброго противника и, должен признаться… великого полководца».

Генерал Клод Окинлек, непосредственно противостоявший Роммелю, – тот и вовсе называл его «другом», издавая летом 1941 года странный приказ: «Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом… Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями… Было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии...» Прямо великий и ужасный Гудвин, коего лучше не поминать всуе! Но так ли он был велик и ужасен? Чем Роммель приворожил англичан?

Э́рвин О́йген Йоха́ннес Ро́ммель (1891–1944) родился в тихой семье провинциального преподавателя, чьи прочие дети пошли кто в стоматолога, кто в оперного певца, кто в учителя рисования. Его одного тянуло на подвиги. Он окончил военную школу, в которой, по его признанию, скучал. И тут – Первая мировая! Офицер Альпийского батальона, он садится на своего «конька»: глубокие стремительные ночные разведки, переходящие в разведку боем. Приказ свыше для него не указ, а повод развернуться. Для горного стрелка большое начальство – далеко внизу, а условия слишком сложны, чтобы исполнять приказ как он есть. Храбрость, смекалка и ловкость – этого у Роммеля не отнять. Его «урожай войны» – высшие награды и дневник-руководство по пехотным атакам («гуманитарные гены» тоже пригодились!), текст которого стал очень популярным и гораздо позже, с приходом нацистов, открыл ему дорогу к фюреру: тот был книгочеем. Роммель даже успевает послужить комендантом полевой ставки Гитлера.

Начинается Вторая мировая, и «пехотинец» Роммель вдруг просит фюрера: можно мне покомандовать танками? Смысл ответа фюрера: у меня «ржавеет» 7-я танковая дивизия, займись ею. На удивление недругов, Роммель скрупулезной доводкой матчасти, нескончаемыми маневрами и тесным общением с танкистами за пару месяцев делает ее образцовой. Авантюризм, хваткость и способность быстро вникать в тему – вот еще гремучая смесь в его личности. Так, в юности он немного поучился летать, а потом в Африке сам кружил в небе, разведывая позиции врага…

При вторжении во Францию 7-я ТД получает прозвище «Дивизия-призрак»: не только у высшего командования, но в самой ставке дивизии не всегда известно, где носится командир со своими танкистами. Он придал дивизии «повадки» взвода егерей: прорывался молниеносно и по наитию, громил позиции французов с тыла, попутно брал города… Любимцу фюрера, ему все сходило с рук. Войну во Франции именно он назвал «увеселительной прогулкой», и этим сказано многое: тактика Роммеля еще с Первой мировой отлично подходила для войны с гораздо более слабым противником.

Ту же «вольную, егерскую» тактику он стал применять и против англичан в Африке, куда его в начале 41-го послали спасать союзников-итальянцев (а ведь именно на них он «тренировался» в начале карьеры). Африканскому корпусу Роммеля противостояли «Крысы пустыни» – 7-я британская танковая дивизия (надо же – тезка «Дивизии-призрака»!), еще недавно весьма слабая и по матчасти, и по опыту. За военные хитрости Роммель вскоре получил прозвище «Лис пустыни». Увы, метафоры значимы: «крысы пустыни» гоняли «мышей»-итальянцев, а потом пришли лисы и погнали крыс из Ливии до Египта. И так было, пока «крыс» не стало слишком много и они не научились противостоять лисам. Англичане, испугавшись за свои колонии, стали наращивать боевую силу, а корпус Роммеля таял, не получая подкреплений, – все съедал Восточный фронт.

Поначалу тактика блицкрига была успешной. Показателен захват Роммелем Тобрука. Тогда англичане расслабились, имея 3-кратный перевес в танках (900 против 333 у Роммеля), 5-кратный в самолетах и зная о недостатке у немцев горючего. Роммель же, нанеся удар спонтанно и внезапно, едва не разгромил всю 8-ю армию и фактически гнал ее до «исторической точки» – Эль-Аламейна, сам порой, по его же признанию, дивясь своим успехам.

Два сражения за Эль-Аламейн (летом и осенью 1942 года) на Западе приравнивают к важнейшим битвам Второй мировой – Сталинграду, Курской дуге и еще Гуаму. У Эль-Аламейна англичане сменили командование и нарастили подавляющее превосходство: 4:1 в живой силе, 5:1 по танкам и артиллерии, 3:1 по противотанковым орудиям и 4:1 по самолетам. У них было около 700 танков против двух с половиной сотен «уездившихся» машин Роммеля. Но надо отдать должное – тот продержался дольше, чем рассчитывали и свои, и чужие. Потом был закат, в том числе – и когда Роммель командовал группой армий «В» при вторжении в Нормандию союзников. Там он тоже хорошо держался, но критика его командования была весомой.

Так почему же Роммеля так превозносили англичане? Не надо забывать, что до 1944 года лицом к лицу с врагом они реально только в Африке всерьез и стояли (бою и поражению англичан у Нарвика в 40-м маловато масштаба)… Возвеличить там врага означало возвеличить и свои успехи на фоне событий на Восточном фронте. Во-вторых, это тот случай, когда белые воевали с белыми на абсолютно чужих, и по этносу, и по климату, враждебных обоим территориях. Помню давнюю беседу со спецназовцем, еще в начале 80-х воевавшим по секретному договору в Замбии. Там в джунглях наши схватывались с юаровскими наемниками: немцами, французами… Так тоже в черном окружении все друг друга очень уважали.

Наконец, личная харизма Роммеля, действительно уникальная для Вермахта. Его солдаты обожали командира за то, что он всегда был с ними во всех передрягах, и за его тактические, порой почти ребячьи уловки, в которых и солдату было что придумать свое. А военнопленные уважали его за благородство и гуманизм: он срезал пайки своим, чтобы кормить пленных, а со многими из них беседовал лично… и отпускал. Еще один фактор деморализации противника: слишком мягко обращаться с пленными!

В «сухом остатке» стоит признать, что, по сути, Эрвин Роммель был блестящим полевым командиром, отлично умеющим воевать «в одиночку» и на отшибе от большого «материкового» фронта. Пожалуй, наиболее точную характеристику Роммелю как командиру дал фельдмаршал люфтваффе Альберт Кессельринг: «Он был лидером войск блицкрига, но только армейского уровня. Выше этого уровня ему было не по силам... В одно время он был энтузиастом, в другое впадал в депрессию».

Роммель побеждал, когда неприятель, если и имел превосходство в численности, уступал в плане командования: стоило прибыть под Эль-Аламейн «старому волку» войны, генералу Бернарду Монтгомери, как успехи Роммеля разом сошли на нет. Тактика фельдмаршала Роммеля во многом напоминала тактику маршала Павла Рыбалко, но, если их подробно сравнивать, сразу становится ясно, кого можно действительно назвать «великим полководцем». Недаром «доброжелатели» в командовании Вермахта злорадствовали по адресу Роммеля: вот бы его сразу на Восточный фронт!

Источники информации: Лутц Кох. Эрвин Роммель. – Феникс. – Москва. – 1999.

David Irving. The Trail of the Fox. – E.P.Dutton. – Boston. – 1977.

Материалы Wikipedia.org