Использование реактивной и ракетной техники в военном деле не ограничивается её применением в качестве смертоносного оружия. Напротив, в некоторых случаях она может даже спасать человеческие жизни. Сегодняшняя подборка фактов – о самых необычных образцах военной реактивной и ракетной техники.
Ракета как оружие стала широко использоваться с начала XIX века. Первыми и наиболее популярными в то время были ракеты конструкции британского полковника Уильяма Конгрива (William Congreve). В корпусе ракеты длиной около метра находился пороховой двигатель и пороховой заряд. Стабилизировалась ракета пятиметровой деревянной рейкой, закреплённой сбоку от корпуса ракеты хомутами. Запускалась она с простого деревянного станка.
К концу XIX века ракетное оружие практически не применялось, но ракеты продолжали использовать для других целей: как осветительные, сигнальные, а также в качестве «спасательных» ракет на береговых спасательных станциях. Принцип заключался в том, что с помощью ракеты на судно, терпящее бедствие у побережья, доставлялся спасательный канат.
Вместо боевого заряда в носу ракеты крепился стальной якорь-«кошка». Перед пуском к корпусу ракеты привязывали длинную бечёвку (линь), к ней – прочный канат, и стреляли в сторону судна. Матросы за бечёвку подтягивали канат и закрепляли его на палубе. Экипаж судна мог более безопасно перебираться вдоль каната с борта на берег, используя что-то вроде фуникулёра.
Ракета входила в комплект так называемого линемёта – пусковой установки со скруткой линя и бухтой прочного каната. Линемёт мог дополняться приспособлениями для устройства фуникулёра. Спасательные станции, оснащённые линемётами, были организованы вдоль побережья многих стран – например, в 1883 году в Европе имелось около 630 таких станций. «Ракетная» служба на них продолжалась вплоть до появления вертолётов! Кроме ракет, для забрасывания «кошки» использовали небольшие пушки и ружья.
Попасть ракетой в палубу терпящего в штормовую погоду бедствие судна – дело непростое, легче пускать её с борта в сторону берега. Однако береговой комплекс был громоздким, и требовалась более простая система. Малогабаритную установку предложил британский изобретатель Уильям Шермули (William Schermuly). Его ракетомёт-линемёт вполне можно было держать в руках.
Направляющий «пистолет» заряжался вышибным (заодно и воспламеняющим пороховой двигатель ракеты) зарядом. Небольшая ракета вставлялась в ствол, затем производился пуск в нужную сторону. Весь комплект помещался в небольшом чемодане. «Перед употреблением» надо было открыть и зафиксировать крышку, установить на ней пусковое устройство с ракетой, присоединить к ракете конец бечёвки, уложенной в чемодане. Практически в неизменном виде «спасательное оборудование» Шермули применяется до сих пор.
Шермули также придумал применить ракету для подъёма змея с проводом-антенной радиопередатчика спасательного комплекта М-357а. Им оснащались спасательные лодки самолётов морской авиации. Чтобы передать сигнал SOS, находясь в лодке, требовалось поднять антенну повыше, для чего и нужен был коробчатый воздушный змей. Но в штиль с неподвижной лодки змея не запустишь, и в таких случаях футляр со змеем связывали фалом с небольшой ракетой. Ракета поднимала змея на высоту около 150 метров и сдёргивала с него футляр. М-357а прослужила в американском флоте до начала 70-х годов.
В Первую мировую войну опять вспомнили о ракетах Конгрива как об оружии. Причиной стало эффективное использование привязных аэростатов наблюдения, с помощью которых противники следили за ближними тылами друг друга и корректировали огонь артиллерии. Избавиться от воздушного «соглядатая» можно было двумя средствами: огнём своей артиллерии по позиции воздухоплавателей или атакой самолёта-истребителя на сам аэростат.
Накрыть огнём автомобиль с лебёдкой, укрывшийся в лесу или овраге в 10 километрах от переднего края – задача трудная, при этом раскрывалось местоположение собственных артиллерийских батарей. Для истребителя сбить аэростат тоже было непросто, особенно в первое время, пока не появились зажигательные пули. Впрочем, они тоже не всегда могли поджечь «колбасу» с первой атаки – ведь водород сам по себе не горит, и пули просто дырявили оболочку аэростата. Нужно было сделать дыру побольше и поднести к ней пламя «пожарче».
Французский лётчик и изобретатель лейтенант Ив Ле Приер (Yves Le Prieur) начинал свою военную карьеру во флоте. Столкнувшись с проблемой уничтожения наблюдательных аэростатов, он вспомнил о морских спасательных ракетах, которых к началу войны на складах оставалось ещё много. Ракеты вновь «милитаризировали», попросту сняв с них «кошку». Таким оружием вооружились истребители не только стран Антанты, но и их противники.
Возвращению боевой ракеты обрадовались и в окопах – пехотинцев привлекла простота использования такого оружия. В итоге «старине Конгриву» удалось ещё раз повоевать. В окопах в середине войны обратились и к спасательному варианту ракеты, поставив на место стальную «кошку». Такую ракету запускали на вражеские проволочные заграждения и потом подтягивали якорь за трос вместе с зацепившимся участком. Также с помощью ракет умудрялись передавать послания из одной траншеи в другую.
Во время войны на противника воздействуют не только оружием, но и пропагандой. Она является важной составляющей борьбы, для неё не жалеют средств, а для большей эффективности при ведении пропагандистской работы используют новейшие технические достижения. Уже в ходе Гражданской войны в США пропагандистскую литературу и листовки перебрасывали на вражескую территорию с помощью воздушных шаров и змеев.
В 1938 году в Испании республиканские силы для разбрасывания листовок над франкистами применили ракеты. Листовки печатались на тонкой разноцветной (чтобы привлечь внимание) бумаге; из головной части ракеты они вышибались небольшим пороховым зарядом.
Во Вторую мировую войну немцы производили и использовали агитационную ракету P.Rg.41, которая запускалась с лёгкой направляющей. Установку можно было собрать и произвести пуск прямо на передовой. Пенал с листовками изготавливался из пластика, после отделения от двигателя он раскрывался под действием пружины.
В 1936 году в Великобритании начались исследования по созданию ракет класса «земля-воздух» для системы ПВО. Но попасть неуправляемой ракетой в самолёт было ещё труднее, чем артиллерийским снарядом. Недостаточную точность можно было компенсировать запуском по летящему строю самолётов целого роя трёхдюймовых ракет – какая-нибудь из них могла зацепить самолёт. Цена ракеты, поднимающейся примерно до 3000 метров, была меньше цены крупнокалиберного снаряда зенитной артиллерии. Ракетная установка называлась «Z».
Стрелять такими ракетами по одиночным низколетящим штурмовикам и торпедоносцам было малоэффективно, и тогда вспомнили об аэростатах заграждения, которые создавали угрозу для низколетящих самолётов своими тросами. Идея заключалась в быстром создании похожего тросового заграждения в нужное время в нужном месте. На высоту стальной трос поднимался с помощью ракеты, а удерживался некоторое время с помощью парашюта. Ракета UP Mk.I оснащалась «боеголовками» двух типов: PAC (Parachute and Cable – «парашют и кабель») и PAM (Parachute and Mine – «парашют и мина»).
В первом варианте на высоте примерно 330 м от ракеты отделялся контейнер, из которого выпускался парашют и тонкий стальной трос длиной 60 м. На нижнем конце троса имелся пенал с ещё одним парашютом. При зацеплении троса самолётом раскрывался и нижний парашют, и оба они начинали действовать как тормозные, усиливая воздействие троса на планер самолёта. У РАМ дополнительно в верхнем контейнере находилась граната – при ударе самолёта о провод граната отрывалась и по проводу скользила вниз к самолёту.
После испытаний ракеты с РАМ их оставили только на корабельных установках, опасаясь, что на земле парашюты с гранатами ветром может отнести на постройки или технику. Правда, и в море можно было ожидать того же – висящие троса опускающихся парашютов могли зацепиться за мачты кораблей.
Трубчатые направляющие для ракет компоновались в блоки. Оператор наводил ракетные блоки из рубки управления, которую экипажи называли «почтовый ящик». На боевых кораблях установки монтировали на башнях главного калибра.
На море приходиться защищаться и от атак из-под воды. Основным противолодочным оружием того времени были глубинные бомбы. Их сбрасывали серией со стеллажей, смонтированных на корме противолодочного корабля, проходящего над местом предполагаемого нахождения вражеской подводной лодки. Даже при визуальном обнаружении лодки (идущей под перископом или погружающейся), чтобы применить глубинные бомбы, «морскому охотнику» требовалось вначале дойти до места обнаружения. Чтобы атаковать лодку «сходу», было предложено выстреливать глубинные бомбы из специальных установок, как мины из миномёта. Имелось два подхода к противолодочному бомбометанию: метать по одной, но крупнокалиберной бомбе, или сразу множество, но более мелких.
В 1941 году британский флот принял на вооружение корабельный противолодочный бомбомёт «Хеджхог» (Hedgehog – ёж). Небольшие глубинные бомбы имели трубчатый хвостовик с запрессованным вышибным зарядом, которым они насаживались на 24 направляющих стержня, закреплённых на основании под разными вертикальными углами. Получалось что-то похожее на щетину, за что установку и прозвали «ежом».
Огонь вёлся вперёд по курсу корабля на расстояние до 230 м. Благодаря веерному пуску, бомбы накрывали участок диаметром 30 м. Бомба оснащалась только контактным взрывателем и срабатывала при ударе о корпус лодки. Установка оказалась довольно эффективной: в среднем одна лодка поражалась за 5,7 атак, в то время как для обычных глубинных бомб соотношение было 60 к 1. Выстрел из «Хеджхога» сопровождался сильной отдачей, из-за чего он устанавливался на мощное тяжёлое основание и мог применяться только на сравнительно крупных кораблях.
Американский флот тоже принял на вооружение «Хеджхоги», но для небольших морских охотников и торпедных катеров с лёгкой палубой они не годились. Тогда американцы придумали применить вместо выстрела реактивную тягу, и заменили в хвостовике вышибной заряд на пороховой реактивный двигатель. Система получила название «Маустрэп» (Mousetrap – мышеловка). Отдача исчезла, габаритную и тяжёлую установку заменили лёгкими направляющими. Позже реактивные бомбы стали снаряжать в трубчатые направляющие – подобными реактивными противолодочными бомбомётами вооружены и современные корабли. «Мышеловка» оказалась достаточно эффективным оружием, американцы даже опробовали её в воздухе.
За подводными лодками охотилась и авиация. С патрулирующего самолёта или дирижабля можно было обнаружить лодку, идущую в надводном положении или под перископом. Во Вторую мировую войну противолодочные самолёты оснастили бортовым радиолокатором и детектором магнитных аномалий.
Морская противолодочная авиация США получила MAD (Magnetic Anomaly Detection – детектор магнитных аномалий) в 1942 году. Прибор позволял засечь подводную лодку, идущую на небольшой глубине. Правда, радиус его действия был небольшим, и самолётам приходилось патрулировать на малой высоте – до 90 м. Для уничтожения лодки самолёты вооружались глубинными бомбами, воспользоваться которыми сразу после обнаружения цели было невозможно: после сброса с самолёта они падали по параболе – а, значит, с большим перелётом. Требовалось оружие, которое после отделения от носителя падало бы вертикально вниз.
«Остановить» глубинную бомбу в воздухе американцы решили с помощью реактивного двигателя. За основу была взята реактивная глубинная «Мышеловка». Бомба запускалась назад против полёта, и её скорость гасила скорость самолёта. Она останавливалась и падала практически в месте пуска. Система получила обозначение VAR (Vertical Antisubmarine Rocket – вертикальная противолодочная ракета). Бомбы заряжались в рельсовые направляющие, которые монтировались под крылом противолодочных самолётов PBY «Каталина» и В-18 «Боло».
Чтобы бомбы накрывали целый участок, батарея заряжалась ракетами трёх типов, отличавшихся мощностью двигателя, а, значит, скоростью полёта и разным «тормозным путём». Бомбы падали в воду не по линии, а накрывали квадрат поверхности. Система VAR применялась до 1944 года, с её помощью было потоплено несколько немецких субмарин, но, когда те перестали погружаться и начали встречать летящие на малой высоте неуклюжие самолёты зенитным огнём, систему перестали использовать.
Чтобы штурмовая реактивная авиация могла использовать авиабомбы на низких высотах, бомбы тоже приходится «тормозить» в воздухе. Это делается с помощью парашютов или реактивных двигателей, сопла которых направлены навстречу движению. В некоторых случаях наоборот – с помощью реактивного двигателя ускоряют падение авиабомбы, чтобы она могла пробить броню или толстое железобетонное перекрытие.
«На земле» реактивные бомбомёты нашли применение в инженерных войсках в системах дистанционного разминирования минных полей. Представим себе РСЗО «Град», стреляющую не по позициям или скоплениям войск противника, а по полю между позициями перед атакой. От взрывов снарядов сдетонируют одни мины, разрушатся или выйдут из строя другие. Такие системы есть, в частности, у китайской армии. Имеется и наземный аналог британского «Хеджхога» – это чешская установка SVO, у которой противоминные заряды выстреливаются.
В разгар Второй мировой немцы решили заменить противолодочные одноствольные тяжёлые бомбомёты реактивной системой RW 61 калибром 380 мм. Корабельная установка была простой по конструкции: на палубе крепился станок с направляющей трубой, имевшей спиральные нарезы. Глубинную бомбу с реактивным двигателем весом 350 кг (из них 130 кг взрывчатки) и выступами на корпусе под нарезы закладывали через верхний срез направляющей. Из трубы бомба вылетала под действием реактивной струи порохового двигателя, при этом газы свободно выходили из заднего среза направляющей трубы.
Конструкция была испытана, даже было начато производство реактивных бомб, но в серию установка не пошла. Но разработка и сами бомбы не пропали даром: немцам понадобилось хорошо бронированное штурмовое орудие с мощным вооружением, способным разрушать прочные инженерные сооружения. Подходящего крупнокалиберного орудия не нашлось, поэтому решили установить бомбомёт RW 61 в рубке самоходки на шасси танка «Тигр». Но в закрытой рубке самоходки установить оригинальный бомбомёт не представлялось возможным, и пусковую трубу переделали. Заряжать её стали с казённой части, а для выхода реактивных газов прямо в атмосферу ствол выполнили из двух труб: внутренней с нарезами и наружного кожуха, между которыми оставили зазор. Внутренняя труба имела перфорацию, через отверстия которой газы при пуске ракеты перетекали в межтрубный зазор и выходили вперёд через отверстия дульного фланца.
150-мм лобовая броня штурмовой мортиры позволяла подходить к объекту разрушения на близкое расстояние, из-за чего 380-мм отверстие ствола представляло для противника удобную цель. Пришлось предусмотреть запрокидывание ствола почти на 90° вверх – в таком положении он находился почти до самого пуска снаряда. Эта возможность использовалась также для стрельбы «по-минометному».
Машину официально обозвали «Штурмовая самоходная мортира RW 61 калибром 380 мм». К 1945 году выпустили 18 таких машин. По своему прямому назначению – для разрушения укреплений – они использовались только при подавлении Варшавского восстания. Против англо-американских войск «штурммортиры» действовали как тяжёлая самоходная артиллерия, в том числе противотанковая.
Альтернативного «Штурмтигру» разрушителя укреплений «Пенджендрам» (Panjandrum – можно перевести как «пенджабский барабан») придумали в Великобритании перед высадкой на континент. Видимо, британские изобретатели представляли себе «Атлантический вал» в виде бетонной стены, возведённой вдоль побережья, а запросить у RAF аэрофотоснимки немецких укреплений постеснялись. Мощный заряд взрывчатки крепился на оси колёсной пары большого диаметра.
Во время высадки эти гигантские катушки должны были выкатываться с десантных кораблей на пляж и под действием множества реактивных двигателей, закреплённых по касательной на ободах, катиться до упора о стену укреплений. Подрыв фугаса осуществлялся по электрическому кабелю. Во время испытаний никак не удавалось добиться синхронной работы пороховых двигателей, поэтому колеса вязли в песке, «катушку» уводило в стороны или опрокидывало. В конце концов, конструкция сгорела.
Вообще-то англо-американские войска очень тщательно готовились к высадке на материк, в том числе и в плане инженерного обеспечения операции. Кроме неудачного барабана, были созданы и вполне работоспособные полезные системы.
К удачным и, как оказалось, перспективным можно отнести британскую систему проделывания прохода в минных полях с использованием реактивного двигателя, названную «Конгер» (Conger – вид морского угря). До её появления сапёры применяли жёсткий трубчатый удлинённый заряд. Трубы с взрывчаткой внутри буксировали или натаскивали танком на минное поле, затем подрывали – получался проход, свободный от мин. Система «Конгер» была смонтирована на гусеничном прицепе, где находился бак с жидкой взрывчаткой, барабан с намотанным шлангом и ракетой на его конце. Прицеп подвозили на передовую, ракету укладывали в направляющую и производили запуск в сторону противника. Ракета тянула шланг, который перекрывал минное поле. Затем, методом вытеснения жидкости из бака, шланг заполняли взрывчаткой и подрывался.
Установка «Конгер» – пример жизнеспособной конструкции с использованием реактивного двигателя, но, кроме неё, предлагались и другие. Так, не была реализована идея с помощью реактивной струи «выдувать» немецкие мины из песка пляжей Нормандии. В одном случае по бортам гусеничного транспортёра вертикально закрепили пороховые реактивные двигатели, а под их сопла подставили щитки, отклонявшие газовую струю вбок. При испытании из-за разновременного срабатывания двигателей машина перевернулась на спину. Тогда такие же двигатели закрепили в ряд в виде гребёнки, и эту конструкцию навесили впереди танка «Черчилль». Испытания показали эффективность устройства, но пороховые двигатели работали всего несколько секунд, а дальше надо было менять их на новые. В боевых условиях это резонно сочли невозможным.
Тогда пороховые движки заменили турбореактивным двигателем (ТРД) – в то время сверхсекретную новинку: британским реактивным истребителям, например, даже запрещалось перелетать через проливы. Но опять же, использовать такую установку на передовой было проблематично. После войны ТРД освоили множество наземных профессий. С их помощью чистят взлётно-посадочные полосы аэродромов и полётные палубы авианосцев, проводят дегазацию и дезактивацию техники, тушат пожары.
В СССР ТРД поставили на танк – реактивная струя буквально выносила его из любого болота. Опять же, в СССР удачно повторили британскую попытку разминирования струёй газов от ТРД. На вооружение были приняты системы «Прогрев» с одним ТРД впереди и ТМТ (турбореактивный минный тральщик) с двумя ТРД в задней части и с подачей струи перед гусеницами транспортной машины.
Это далеко не полный перечень устройств, в которых используется реактивная сила. Она может ускорять – например, самолёт на взлёте или в полете, но может и тормозить, как в системе мягкой посадки грузовых десантных парашютов. В общем и целом, реактивные устройства оказались очень полезными в военном деле.
Комментарии к данной статье отключены.