Словаки на Кавказе: бои на реке Псекупс

Отдых, на который рассчитывали солдаты словацкой Подвижной дивизии после тяжёлых боёв середины октября 1942 года, оказался недолгим. Уже 22 октября дивизия получила приказ занять новые позиции.

Командир 57-го моторизованного корпуса приказал Подвижной дивизии заменить части 125-й пехотной дивизии на реке Псекупс — на участке от села Фанагорийское до хутора Крайняя Щель. Замена немецких частей должна была начаться в ночь с 22 на 23 октября и завершиться к 25 октября. В первую ночь автомобилями из Кутаисской был переброшен 20-й пехотный полк, сменивший на позициях два немецких батальона. На следующую ночь на позиции прибыл 21-й полк. Ему пришлось проделать значительную часть пути пешком: автомобили не могли преодолеть размытые грунтовые дороги. Штаб дивизии переместился из станицы Имеретинская в станицу Ключевая. Позиции Подвижной дивизии по фронту занимали 10 км, причём они были вклинены между позициями частей немецкой 125-й ПД. Такой приём немецкое командование применяло и для других союзников (венгров и румын), чьи дивизии были слабее аналогичных соединений вермахта.

Бои за гряду Поповая

В тылу словацких позиций находилась гряда Поповая, состоящая из шести холмов и простирающаяся на 3 км в длину. Именно она стала целью для противостоявшей словакам 30-й Иркутской стрелковой дивизии. Её командир полковник Аршинцев 24 октября приказал 3-му батальону 35-го стрелкового полка просочиться в брешь между батальонами 20-го словацкого полка и занять позиции на гряде. За ним на рассвете 25 октября должен был проследовать 2-й батальон того же полка (каждый батальон насчитывал примерно 170-200 бойцов). Одновременно 71-й СП (три его батальона насчитывали всего 500 человек) должен был атаковать село Безымянное.

Планы противника были неизвестны командованию Подвижной дивизии и 125-й ПД, поэтому активные действия советской пехоты стали неприятной неожиданностью. Тем не менее I/21-й батальон и моторизованный велосипедный эскадрон, едва успевшие осмотреться на новых позициях на южной окраине Безымянного, в течение ночи с 24 на 24 октября отбили все атаки 71-го СП. Хуже обстояли дела на участке 20-го пехотного полка. 2-й и 3-й батальоны 35-го СП успешно выполнили свою задачу, просочившись в тыл словаков, выбили с гряды Поповой немецких артиллерийских корректировщиков и укрепились там. В итоге оба батальона 21-го полка, а также I/20-й батальон оказались почти отрезанными за рекой Псекупс. Попытки выбить противника с Поповой в течение 25 октября не увенчались успехом: атаки силами мелких подразделений были обречены на провал, а 5-й разведывательный дивизион, получивший соответствующий приказ, не смог вовремя сосредоточить свои роты для атаки.

Другой критической точкой в обороне словаков оставалась брешь между I/20-м и II/20-м батальонами. Командир дивизии полковник Штефан Юрех не нашёл ничего лучшего, чем направить сюда 1-ю резервную роту. Это импровизированное подразделение, сформированное 12 сентября, состояло из солдат с наиболее долгим сроком пребывания на фронте. Эти люди мечтали о скором возвращении на родину, а их бросили в бой. Несмотря на значительную огневую мощь (15 ручных пулемётов на 99 человек) и достаточное количество боеприпасов, рота была малобоеспособной, и её командиру надпоручику Штефану Мудрому стоило немалых усилий заставить бойцов занять позиции.

26 октября Подвижная дивизия получила маршевое пополнение — 368 пехотинцев. Чуть более половины из них распределили между пехотными полками, а из остальных сформировали 2-ю и 3-ю резервные роты (1 офицер и 80 рядовых в каждой). Командир 30-й СД также сумел перебросить на гряду Поповая дополнительные силы: роту автоматчиков и штрафную роту. 27 октября должен был состояться решающий бой.

Для атаки на Поповую была сформирована боевая группа «Кухта», возглавляемая командиром 5-го разведдивизиона сотником Людомилом Кухтой. В его подчинении находились 2-й велосипедный эскадрон, 1-я резервная рота, взвод 2-й сапёрной роты и взвод 11-й роты противотанковых пушек. 27 октября к 5:00 2-й велосипедный эскадрон вышел на исходные позиции на восточном берегу реки Псекупс. Передвижения словаков не остались не замеченными советской разведкой. Артиллерия 30-й СД открыла беглый огонь по долине реки, продолжавшийся более часа. В свою очередь, словацкая артиллерия (31-й артполк и 5/11-я батарея) обстреливали Поповую. Атака началась лишь в 10:00, а к 13:30 2-й велосипедный эскадрон занял один из холмов. Атакующим порывом оказались увлечены и резервисты 1-й роты (правда, не все: 4 унтер-офицера и 8 рядовых сбежали в тыл). К вечеру, проведя успешную контратаку, красноармейцы заставили словаков вернуться на исходные позиции. Это бой стоил группе «Кухта» 5 убитых и 21 раненого.

В течение всего дня 28 октября позиции Подвижной дивизии подвергались атакам и интенсивному артобстрелу. Под огнём 122-мм гаубиц оказался даже штаб Подвижной дивизии. По приказу командира 57-го корпуса полковник Юрех переместил свой штаб в станицу Кутаисская, выведя его за пределы огня вражеской артиллерии. Обстрел продолжался и на следующий день — 29 октября словаки потеряли от артогня 10 человек убитыми и 19 ранеными. Не оставались пассивными и несколько сотен красноармейцев, укрепившиеся на гряде Поповая — высланные ими разведывательные дозоры доходили до окрестностей Горячего Ключа, внося суматоху в тылы Подвижной дивизии.

30 октября словаки вновь попытались штурмовать позиции батальонов 35-го СП. Помимо боевой группы «Кухта», в бой вступила группа «Суровчик» (1-й велосипедный эскадрон, 2-я резервная рота, сапёрный взвод и взвод тяжёлых пулемётов). При поддержке словацкой артиллерии и немецких самолётов, бомбивших советские позиции, словакам к 14:00 удалось выбить противника с трёх холмов, но к тому времени бой вели фактически лишь велосипедисты — обе резервные роты попросту разбежались (например, при командире 1-й роты остался лишь один унтер-офицер). Последние очаги сопротивления на гряде Поповая удалось ликвидировать лишь утром 1 ноября. Бои за эту гряду стоили словакам 18 убитых и 68 раненых.

После боёв за Поповую полковник Юрех расформировал все три резервные роты, убедившись в их крайне низкой боеспособности. Большинство бойцов распределили по другим подразделениям, а 38 солдат 1-й роты арестовали, но в конце концов во второй половине ноября также отправили в части.

Усиление дивизии

Октябрь 1942 года принёс Подвижной дивизии значительные потери, а перед бойцами встала перспектива зимовки в горах. Это не могло не сказаться на морально-психологическом состоянии солдат. 2 ноября в 20-м полку впервые за долгое время были отмечены три случая самострела. Командир 21-го пехотного полка подполковник Ондрей Зверин докладывал, что рядовой состав крайне измотан психологически, а он не располагает возможностями для улучшения состояния бойцов. Не лучшим было и настроение среди офицеров, многие из которых находились на фронте уже 17 месяцев.

В этот критический момент дивизия наконец начала получать столь необходимые подкрепления. 27 октября прибыли штаб 11-го артполка и II/11-й дивизион, вооружённый 105-мм гаубицами vz. 18 (немецкими leFH 18), насчитывавшие 865 человек личного состава. В расположение дивизии доставили 20 гаубиц vz. 18 — из них 12 передали II/11-му дивизиону, а 8 поместили в резерв. В I/1-м дивизионе осталось то же вооружение — восемь 100-мм гаубиц vz. 30 и четыре 105-мм пушки vz. 35. 31-й артполк располагал двумя дюжинами 100-мм гаубиц vz. 14/19. Поскольку теперь Подвижная дивизия располагала двумя артполками, была введена должность начальника артиллерии дивизии — им стал командир 31-го артполка полковник Куидо Дотцауэр. Правда, уже 28 октября I/11-й дивизион был временно передан в распоряжение немецкой 125-й ПД и передислоцирован в район города Горячий Ключ, где оставался до 28 ноября.

1 ноября дивизия наконец получила собственные танки — из Словакии прибыла танковая рота, вооружённая дюжиной боевых машин (6 LT-38 и 6 LT-40), сведённых в два взвода. Помимо них, рота располагала 5 грузовиками и автомастерской, личный состав насчитывал 89 человек (в том числе 2 офицера). Подразделение разместили в здании школы в Кутаисской.

Для обеспечения дорожных и строительных работ в ноябре 1942 года в распоряжение командира Подвижной дивизии прибыл полевой рабочий батальон численностью 307 человек (в том числе один офицер). Весьма важным пополнением стал и 11-й моторизованный полевой лазарет на 600 коек.

К середине ноября Подвижная дивизия включала штаб со штабной автоколонной, взводом охраны, мотоциклетным взводом, отделением жандармерии и полевым судом, а также 20-й и 21-й пехотные полки (в каждом — два батальона, рота противотанковых орудий и батарея горных орудий), 11-й и 31-й артполки (по два дивизиона), 5-й разведывательный дивизион, танковую роту, 11-ю роту противотанковых орудий, 11-ю батарею горных орудий, 1-ю тяжёлую и 7-ю лёгкую зенитные батареи, полевой рабочий батальон, 2-ю сапёрную роту, 2-й батальон связи и тыловые службы. Если по состоянию на 30 октября в дивизии числилось 7707 человек, то к 14 ноября это число возросло до 9082 (в том числе 245 офицеров). Никогда ни до того, ни после Подвижная дивизия не была столь многочисленной, хотя, как и прежде, ощущалась нехватка офицеров — в большинстве пехотных рот двумя взводами из трёх командовали унтер-офицеры.

Силами рабочего батальона в тыловом районе дивизии был построен «оздоровительный центр» с необходимыми помещениями для отдыха и санобработки. С 22 ноября началась отправка личного состава в отпуска на родину (не более 20 человек в день).

Позиционная война

В начале ноября фронт на реке Псекупс стабилизировался. Подвижная дивизия занимала позиции юго-восточнее города Горячий Ключ. Вплоть до села Безымянное они проходили по безлюдной местности. Сама река, неглубокая и извилистая, имела 50-150 м в ширину и большое количество бродов.

Словакам противостояла потрёпанная в предыдущих боях 30-я СД. На северном фланге Подвижной дивизии напротив II/20-го батальона располагался 2-й батальон 256-го СП. Южнее располагался 5-й разведдивизион, а его визави был 35-й СП, понёсший значительные потери в боях за гряду Поповая (его роты насчитывали по 30-35 бойцов) и также обескровленный 3-й батальон 71-го СП. Далее располагались I/20-й и II/21-й батальоны, а против них сидел в окопах 2-й батальон 71-го полка. Наконец, 1-му батальону того же полка противостоял моторизованный велосипедный эскадрон, окопавшийся на западной окраине Безымянного. Между 1-м и 2-м батальонами 71-го СП имелась брешь шириной около 800 м, прикрываемая лишь перекрёстным пулемётным огнём.

Сидение в окопах для словаков и красноармейцев разнообразилось артиллерийскими дуэлями и периодическими вылазками ударных групп с целью разведки боем. Такие действия имели переменный успех. Например, утром 2 ноября ударная группа II/21-го батальона совершила удачную вылазку к советским позициям, не понеся потерь и притащив трофеи — «максим» и ручной пулемёт с несколькими коробками патронов. 16 ноября удача сопутствовала бойцам РККА — группа из состава 1-го батальона 71-го СП наделала шума у Безымянного, убив 5 словацких солдат.

5 ноября полковник Юрех решил ввести в бой свои танки — шесть машин под командованием поручика Белько получили приказ выдвинуться к высоте 541 для усиления словацкой обороны. Командир танковой роты кратко отметил в своём дневнике:

«Взвод был направлен в совершенно нетанкодоступную местность, где не имел возможности ни двигаться, ни вести огонь».

Прибыв 6 ноября к подножию высоты 541, поручик Белько обнаружил, что из-за сильных дождей дорога размокла и танки не смогут взобраться на вершину. «Стояние» у высоты 541 продолжалось до 9 ноября, когда танки были отозваны обратно в Кутаисскую. Так и не вступив в бой, танковая рота понесла первую потерю: 8 ноября при чистке оружия был ранен в бедро один из бойцов. Пока раненого везли в госпиталь, он истёк кровью. В дальнейшем несколько танков использовались в качестве тягачей для подвоза боеприпасов артиллерии и вытаскивания из болота застрявших автомобилей. Эти же задачи решало сформированное в начале ноября при штабной автоколонне эвакуационное отделение, использовавшее несколько трофейных тракторов. Существенным подспорьем стали пять танкеток «Рено» UE, переданных немцами 24 ноября. По две штуки получили пехотные полки, ещё одну танкетку передали 31-му артполку. Эти машины использовались для подвоза на позиции продовольствия и боеприпасов. С 23 ноября танки (поодиночке или парами) периодически направлялись в состав противопартизанских патрулей.

Большинство артиллерийских частей действовало в отрыве от Подвижной дивизии. О II/11-м дивизионе, приданном немецкой 125-й ПД, мы уже упоминали. 3 ноября командир 57-го корпуса «одолжил» у словаков и I/11-й дивизион — его направили на поддержку немецких войск в район 20 км юго-западнее Краснодара. «Командировки» не обошлись без потерь — в первых числах ноября снаряд, разорвавшийся сразу после вылета из ствола гаубицы 4/11-й батареи, убил весь её расчёт. Впрочем, немецкое командование осталось довольно боевой выучкой и результативностью работы словацких артиллеристов. Решив, что сидящей в окопах Подвижной дивизии хватит и одного артдивизиона, немцы в первой половине ноября забрали и II/31-й дивизион, придав его румынской 6-й кавалерийской дивизии (румынский Кавалерийский корпус действовал севернее 57-го корпуса). В конце ноября все артдивизионы вернулись в распоряжение командования Подвижной дивизии.

Рутинное сидение в окопах было прервано не действиями противника, а стихией. Весь день 28 ноября и последующую ночь шёл ливень. Ветхая плотина на Псекупсе была прорвана, и вал воды устремился вниз. Уровень воды поднялся на 4 м, и она быстро заполнила долину шириной в несколько сотен метров. Словакам пришлось покидать землянки, хватая оружие и кое-какие пожитки, и выбираться на возвышенности. На большинстве участков вода прибывала так быстро, что бойцам пришлось браться за руки, чтобы не быть снесёнными потоком. Бредя по пояс, а порой и по грудь в ледяной воде, они карабкались на холмы.

Наводнение приостановило боевые действия: солдаты с обеих сторон были озабочены выживанием. В некоторых местах началось братание. Порой сидя на соседних холмах, словаки и красноармейцы начинали беседовать, а затем происходил обмен сигаретами и продовольствием. В 7/20-й роте дошло даже до того, что словаки и их противники ходили друг к другу играть в карты. Реакция полковника Юреха на такие инциденты была, мягко говоря, странной. Когда к нему привели четырёх «активистов» братания из 21-го полка, Юрех спокойно побеседовал с ними, подарил каждому пачку сигарет, попросил не распространяться о своих вылазках, а через некоторое время под предлогом болезни отправил их в Словакию. Этот и другие случаи попустительства братанию вызвали конфликт между Юрехом и командиром 5-го разведдивизиона сотником Кухтой, остро критиковавшим полковника за недопустимую мягкость. В итоге Кухта был снят с должности и отправлен в Словакию. Потери Подвижной дивизии в течение ноября составили 18 погибших, 97 раненых, 173 больных, 6 дезертиров и 1 пропавшего без вести.

26 ноября 1942 года Подвижная дивизия была выведена из состава 57-го моторизованного корпуса. Вместе с немецкими 125-й и 198-й ПД она составила группу генерала фон Фёрстера. Как и ранее, словаки занимали позиции на реке Псекупс, вклинившись в боевые порядки 125-й ПД. В декабре на их участке установилось относительное затишье — судьба фронта решалась под Сталинградом, где разворачивалось широкомасштабное советское наступление. Здесь же наблюдались перестрелки и активизировалась советская пропаганда, пытавшаяся «размягчить» словаков посредством листовок и громкоговорящих установок.

Продолжение следует

---

Литература:

1. Axworthy M.W. Axis Slovakia. — New York. 2002
2. Kliment С.K. Slovenská armáda 1939-1945. — Praha: Naše vojsko, 2003
3. Mičianik P. Slovenská armada v ťažení protiv Sovetskemu Svazu. III. Rýchla divízia. — Bratislava, 2009