Период между двумя мировыми войнами был временем стремительного технического прогресса. Даже танки, появившиеся совсем недавно, стремительно устаревали. Хотя в 20-е годы закупить для своих армий крупные партии танков новых образцов могли позволить себе лишь отдельные богатые государства, опытные машины и небольшие серии появлялись во многих странах. В их числе оказалась и сохранявшая нейтралитет в годы Великой войны Швеция, армия которой в этот период занималась продолжительными и сложными поисками подходящего танка. Увенчались они созданием и принятием на вооружение небольшой серии удачных танков Strv m/31, или L-10, ставших прародителями целого семейства бронетанковой техники.

Лучше делать у себя

Первой межвоенной удачей в военно-техническом плане для Швеции стали контакты с немецкими оборонными фирмами. После вступления в силу Версальского договора немцы не имели права ни разрабатывать, ни производить новые образцы вооружения. Танки же для Германии и вовсе оказались под строжайшим запретом. Ей было позволено изготовить ограниченное число броневиков для выполнения полицейских функций. Тем не менее окольными путями шведам удалось приобрести у немцев 10 лёгких танков LK-II в виде машинокомплектов, которые были собраны на верфи в Стокгольме. Машины сначала получили обозначение Pansarvagn fm/22, а затем — более привычное Stridsvagn m/21.

В целом шведские военные были довольны приобретением. Даже спустя пять лет после окончания Первой мировой войны LK-II не выглядел сильно устаревшим. Он имел вполне достойную, особенно для танка своего класса, проходимость, обладал хорошей обзорностью, да и условия работы экипажа для того периода оказались неплохими. Единственной серьёзной проблемой этого танка было отсутствие пушечного вооружения. Но оказалось, что 10 немецких танков — это всё, на что могли в тех условиях рассчитывать шведы. Возможности заказать дополнительные LK-II у них не было и даже не предвиделось.

При этом шведы не находились в информационном вакууме. К ним поступала информация о новых образцах бронетанковой техники, особенно тех, что выпускались в Великобритании и Франции. Знали они и про Medium Tank Mk.D, и про разработанный на его базе Medium Tank M1921, и про Medium Tank Mk.I и Mk.II. Информацию об этих машинах можно было почерпнуть из разных источников. В частности, из посвящённой последним новинкам танкостроения книги «Die Kampfwagen fremder Heere», которая была издана в 1926 году в Берлине. Самое прямое отношение к ней имел гауптман Фриц Хейгль из Вены, который ещё появится в этой истории немного позже.

Поступавшая информация однозначно свидетельствовала о том, что танки постепенно развиваются, при этом растёт не только их огневая мощь, но и манёвренность. Другое дело, что тот же британский Medium Tank Mk.I приобрести тогда не представлялось возможным. Хитом международного танкового рынка всю первую половину 20-х годов был французский Renault FT. Даже у восточной соседки Швеции, Финляндии, имелось 32 таких танка.

Осенью 1923 года шведское KAF (Kungliga Arméförvaltningen, Управление материального обеспечения Королевской армии) санкционировало покупку одного Renault FT. Был приобретён пушечный вариант с башней конструкции фирмы Berliet. В этой покупке шведские военные разочаровались быстро. В пехотном Шведском лейб-гвардейском полку (Svea livgarde), куда поначалу свели все шведские танки, Renault FT получил прозвище Putte, то есть «ангелок». После LK-II, в котором вполне сносно размещались четверо танкистов, двухместный Renault FT выглядел душегубкой. Вдобавок он оказался медленнее немецкого танка.

Единственным преимуществом французской машины была пушка, которую в 1924 году с танка демонтировали и установили в один из Strv m/21. Обратно в Renault FT это орудие уже не вернулось. В августе 1926 года, когда у танка отказал двигатель, шведы его списали и без особой жалости использовали как мишень на стрельбище.

Вторая попытка «французской интервенции» относится к ноябрю 1927 года, когда шведы начали переговоры о закупке Renault NC — модернизированной версии Renault FT с более толстой бронёй, 62-сильным двигателем и совершенно новой ходовой частью. В итоге управление KAF решилось приобрести единичный экземпляр танка. Правда, испытания, проведённые на полигоне Йервафельтет, что к северу-западу от Стокгольма, снова принесли разочарование. Машина неоднократно ломалась, наблюдались проблемы с её коробкой передач. Наконец, ходовая часть танка оказалась мало приспособлена к ландшафту Скандинавии.

В отличие от Renault FT, этот танк всё же не отправили в металлолом, и он дожил до наших дней. Тем не менее от закупок зарубежной техники управление KAF отказалось. Шведы приняли решение разрабатывать собственный танк, причём эти работы начались ещё в 1928 году. Поскольку собственных инженеров с опытом танкостроения в стране не имелось, подходящую кандидатуру нашли за рубежом.

Австрийский след

В годы Первой мировой войны Австро-Венгрия обладала вполне неплохой отечественной артиллерией, чего не скажешь о её бронированных боевых машинах. Здесь определённые успехи имелись лишь в области строительства бронепоездов. Всё, чем могло похвастаться танкостроение Австро-Венгрии, — это бронемашины Romfell и проект танка Гюнтера Бурстина. Подобно Германии, после окончания войны Австрии и Венгрии было запрещено проектировать и строить танки, их возможности были ограничены постройкой «учебных» бронемашин. И хотя это выглядело скорее работой на упреждение (как мы помним, в распавшейся империи танкостроение далеко не продвинулась), в Австрии был один человек, который вполне мог создать неплохую боевую машину.

Фриц Хейгль (Fritz Heigl), уже упомянутый в начале статьи, известен любителям истории бронетанковой техники как первый человек, создавший справочник по бронетанковой технике. Гораздо меньший круг людей знает, что Хейгль был не только теоретиком, но и практиком. Те самые «учебные» бронемашины, которые Австрии позволили иметь на вооружении, спроектировал именно он.

На момент создания первой бронемашины, известной как Heigl Panzerauto M.25, Хейглю было 32 года. Он создал три варианта этого броневика, различавшиеся вооружением, конструкцией бронекорпуса и шасси. Затем последовал более лёгкий Heigl Panzerauto M.26. Помимо всего прочего, бронемашины Хейгля отличались весьма специфичным камуфляжем.

Развивать относительный успех своего детища в пределах Австрии конструктору было практически невозможно. Ограничения Версальского договора связывали Хейглю руки, но оставался вариант попробовать найти возможность реализации своих талантов за рубежом. В качестве партнёра и производственной базы Хейгль выбрал шведскую фирму Morgårdshammar AB. Некоторые авторы называют её арсеналом, что в корне неверно. Основной деятельностью Morgårdshammar было различное тяжёлое промышленное оборудование, включая горнодобывающее, а также экскаваторы. Впрочем, при такой специализации предприятия танкостроение вполне могло стать ещё одним профильным направлением его деятельности.

Первые контакты между Хейглем и Morgårdshammar AB датированы ещё 1925 годом, но в практическое русло переговоры перешли ближе к концу 1927-го. В январе 1928 Хейгль, к тому времени уже майор, прибыл в Стокгольм. Судя по переписке, к тому моменту он уже имел концептуальные наброски танка собственной разработки. Также шведам были переданы чертежи Heigl Panzerauto M.26. Стоит отметить, что танкостроением в Швеции инженер занимался без разрыва с родиной. Хейгль весьма активно пытался содействовать и развитию танкостроения в Австрии. В том же 1928 году он предложил создать в Вене центр, где могли проводиться военные разработки, но австрийские военные отказались. В результате Швеция стала единственным местом, где инженер мог реализовать свои идеи.

Согласно документам, первоначально Хейгль работал над танком с боевой массой 9 тонн. В феврале 1928 года обсуждалось вооружение будущей машины, предлагались различные варианты орудий. Одним из них была 57-мм пушка береговой обороны Küstengeschütz m/16 фирмы Bofors. Также рассматривалась 47-мм пушка той же фирмы. Наименьший калибр имело 37-мм пехотное орудие Škoda, которое также предполагалось ставить и на Strv m/21.

В конце концов было решено остановиться на среднем из этих трёх вариантов — 47-мм пушке, разработанной Bofors на основе французского орудия Hotchkiss, позже установленного на танк Renault D1. В отличие от французов, шведские инженеры максимально спрятали откатные механизмы внутри боевого отделения, что уменьшило риск их поражения вражеским огнём. На дистанции 400 метров пушка пробивала броню толщиной 25 мм, чего вполне хватало для того, чтобы бороться с большинством танков того времени.

Первый эскизный проект Хейгля, названный «Вариант А», либо SV A1, был представлен в середине апреля 1928 года. Машина получилась весьма необычной и оказалась не похожа ни на один из танков того времени. У неё имелось сразу два поста управления, а наличие рулевого колеса намекало на непростую трансмиссию (её тип в проекте указан не был). Предлагалось несколько вариантов компоновочных решений, из которых два предполагали размещение двигателя в носовой части, а как минимум один — в кормовой. Во всех случаях экипаж состоял из четырёх человек, а боевая масса танка составляла 10,5 тонны.

В качестве силовой установки предполагалось использовать 85-сильный двигатель Scania-Vabis 1561 от грузовика Scania-Vabis 324. Альтернативным вариантом выступал 100-сильный Maybach-Omnibus-Motor. Его максимальная скорость оценивалась в 25 км/ч, чего было вполне достаточно для того времени. Машина отличалась солидным бронированием — 20–30 мм, на то время это была практически противоснарядная броня.

Весьма необычным было размещение вооружения. Орудие находилось в башне, и, судя по установке и плечевому упору, его можно было без поворота самой башни наводить не только в вертикальной, но и в горизонтальной плоскости. Это делалось для более точной наводки. В кормовой части башни имелся зенитный пулемёт. Еще один пулемёт был у командира, он размещался в малой башне, находившейся на основной башне. Также пулемёт предусматривался и в корпусе — им в случае необходимости должен был пользоваться наводчик.

В целом получилась достаточно необычная, но вполне адекватная боевая машина. Впрочем, уже во второй половине апреля появился сильно отличающийся от первого проект, обозначенный как «Вариант Б». Состав экипажа, тип вооружения и силовая установка остались теми же, но вот сам танк выглядел иначе. Он стал короче, башня у него осталась одна, изменилась ходовая часть, а главное — у машины появился колёсный привод. При помощи гидравлики танк мог переходить на колёсный движитель. Для второго варианта этого же проекта предусматривалась возможность передвижения по железным дорогам. В пояснительной записке к проекту «Варианта Б» Хейгль наглядно показал, что использовать колёса можно по-разному. Они могли применяться как перекатыши или помогать перебираться через широкие рвы.

KAAD (Kungliga Arméförvaltningens artilleridepartement, Департамент артиллерии королевской армии) довольно скептично отнёсся к проектам австрийского инженера. В ноябре 1928 года начальник генерального штаба Хаммарскольд (Carl Gustaf Hammarskjöld) инициировал программу закупки новых танков. Её бюджет был вполне приличным для тех времён — 400 тысяч крон. Согласно требованиям, боевая масса боевых машин для шведской армии не должна была превышать 12 тонн, а бронирование должно было обеспечить защиту от пехотной пушки калибра 37 мм. Также от танка требовалось мощное вооружение, а главное — способность уверенно передвигаться по непростой шведской местности. Кроме того, разработка танка должна была происходить на конкурсной основе.

Согласно исследованиям шведских историков, всего с 1928 по 1930 год Хейгль разработал шесть вариантов своего танка. Проект последнего из них, имевшего обозначение Stridswagen A-4-C, датирован августом 1930 года. Во многом этот танк пересекался с «Вариантом А». Его двигатель находился спереди, а трансмиссия сзади; очень похожей оказалась башня, на которую вернулась пулемётная башенка. В целом танк к тому времени немного устарел, но вполне соответствовал требованиям шведских военных.

Увы, он так и остался на бумаге. 30 декабря 1930 года майор Хейгль умер от проблем с печенью — на тот момент ему было всего 37 лет. После его смерти проект осиротел, для Morgårdshammar AB не нашлось специалистов, которые смогли бы довести дело Хейгля до конца.

Без колёс лучше

Как уже упоминалось, в 1928 году шведские военные объявили конкурс на новый танк для своей армии. Первым конкурентом Хейгля стала оружейная компания AB Bofors. Фактически за ней стоял немецкий концерн Krupp, который как раз в то время занимался своим Leichttraktor. На тот момент два образца этого танка наматывали километраж под Казанью, при этом имела место масса нареканий к их конструкции. Leichttraktor шведский конкурс проиграл, причём заочно. Зимой 1931 года управлению KAF были представлены материалы по машине, на основании которых шведские военные сделали вывод, что этот танк для условий Скандинавии не подходит. Этот вывод оказался вполне объективным: оба танка, и Leichttraktor Krupp, и Leichttraktor Rheinmetall, стали для немецкого танкостроения тупиковыми ветвями развития.

Вторым и главным конкурентом Хейгля, оставшимся после его смерти в гордом одиночестве, была фирма Landsverk из Ландскроны. Её специализацией были вагоны, портовые краны и сельскохозяйственная техника. Она тоже имела глубокие связи в Германии: в конце 20-х находившуюся на грани банкротства фирму «подхватила» немецкая компания Gutehoffnungshütte, Aktienverein für Bergbau und Hüttenbetrieb (GHH). С 1928 года Landsverk начала постепенно осваиваться в новой для себя отрасли — производстве военной технике. Случилось это неспроста: GHH, частью которой была и компания MAN, использовал шведскую компанию как тестовую лабораторию.

А в 1929 году в Ландскроне начинает работу Отто Меркер, 30-летний инженер, пришедший туда из Maschinenfabrik Esslingen. Ещё на предыдущем месте работы он спроектировал колёсно-гусеничное шасси. Формально это был трактор, но на деле — база для колёсно-гусеничного танка. Первой разработкой Меркера на новом месте и стал тот самый колёсно-гусеничный танк. Он, по сути, был доработкой уже готового шасси Räder-Raupen-Kampfwagen M28 GFK, то есть в большей степени немецким, чем шведским танком.

В результате работы Меркера появился колёсно-гусеничный танк Landsverk L-5, который достоин отдельной статьи. Несмотря на то что задачей Меркера было создать колёсно-гусеничный танк, в ноябре 1930 года им был подготовлен параллельный проект улучшенного Landsverk L-5 без колёсного движителя. Башню с вооружением для него без изменений взяли от колёсно-гусеничного танка, то же самое касалось силовой установки и ходовой части. Корпус машины стал шире, но общая её ширина оказалась меньше, чем у колёсно-гусеничного танка. Дело в том, что выступающие колёса первого варианта заметно увеличивали общую ширину.

Избавившись от громоздкого колёсного привода, Отто Меркер смог улучшить танк в других направлениях. Объём боевого отделения стал больше, а высвободившийся запас по массе позволил усилить броню. С этим у колёсно-гусеничного танка имелись явные проблемы: с точки зрения защищённости в определённые заказчиками тактико-технические требования он никак не вписывался.

Тем временем затягивающиеся работы по танкам нового поколения вызывали всё большее беспокойство у руководства департамента KAAD. В январе 1931 года лейтенант Эрик Гиллнер и капитан Вальтер Эллиот (начальник управления A9, ответственного за моторизацию артиллерии) прибыли в Великобританию. Там им продемонстрировали Medium Tank Mk.IA, Medium Tank Mk.II, Medium Tank Mk.III, а также танкетки Carden-Loyd Mk.VI. Результатом поездки стала закупка годом спустя двух танкеток: Mk.VI и Mk.V. Обе они, кстати, дожили до наших дней.

Также шведы стали присматриваться к Vickers Mk.E и Carden-Loyd Patrol Tank Mk.VI. Поддержка отечественного производителя военных волновала мало. Тем не менее тандему в составе Landsverk и Меркера дали шанс, тем более что танк L-5, в отличие от машин Хейгля и Bofors, существовал в металле.

30 июля 1931 года на рассмотрение KAAD был представлен проект танка Landsverk 10 (позже L-10). По сравнению с улучшенным L-5 новый танк заметно преобразился. Его корпус стал длиннее почти на полметра, в значительной степени была переработана подвеска. Совсем другой стала башня: теперь она откровенно напоминала ту, которая устанавливалась на немецкий Leichttraktor. Немецким в танке оказался и двигатель — Maybach DSO 8 мощностью 150 лошадиных сил, который, к слову, рассматривался в середине 30-х и для установки в немецкие перспективные танки, включая B.W. Также существовала альтернатива силовой установки в виде 160-сильного мотора воздушного охлаждения Argus A.S.10W.

Максимальная скорость танка оценивалась в 35–40 км/ч. Прорабатывался Landsverk L-10 в двух вариантах: с бронёй толщиной от 8 до 14 мм либо от 14 до 24 мм. В первом случае боевая масса танка составляла 9 тонн, во втором — 10,5 тонны. В качестве вооружения использовалась 37-мм пушка Bofors и два пулемёта ksp 6,5 mm m/14–29. Один из них был спарен с пушкой, а второй находился в лобовом листе корпуса.

16 октября 1931 года было заключено соглашение об изготовлении четырёх танков, общий бюджет составил 505 780 крон. Из них 343 500 крон приходилось на три танка Landsverk L-10, то есть 114 500 крон за штуку. По курсу 1931 года это было немногим меньше 6,5 тысячи фунтов стерлингов. Неудивительно, что департамент KAAD посматривало в сторону Vickers Mk.E: тот стоил в полтора раза меньше.

Заключённое соглашение не означало, что танк появится быстро. В отличие от L-5, который фактически представлял собой доработку уже готового шасси Maschinenfabrik Esslingen, новая машина строилась практически с нуля. Свою лепту в затягивание разработки внесли и шведские военные, которые потребовали внести в проект некоторые изменения. Одним из них стала установка радиостанции, что потребовало размещения на танке поручневой антенны.

Танки были сданы заказчикам уже в 1935 году. Именно L-10 стали первыми танками шведской разработки, официально принятыми на вооружение и построенными не в единичном экземпляре. Они получили официальное обозначение Strv m/31. Плохими танками их назвать нельзя. При боевой массе 11 тонн машины развивала вполне приличную для того времени скорость в 40 км/ч. Да, это был не танк Кристи, но для поддержки пехоты такой скорости было вполне достаточно. Да и остальные бронемашины подобного класса в то время имели примерно такую же динамику.

Машина получила планетарную трансмиссию, что на тот момент также было большим достижением. Вполне адекватным оказалось и вооружение, да и экипаж чувствовал себя в этом танке вполне комфортно. Одним словом, это был вполне достойный лёгкий танк, по некоторым характеристикам близкий к средним.

Несмотря на вполне адекватные характеристики, дальнейшего заказа на Strv m/31 не последовало. На такое решение повлияло сразу несколько факторов. Машина получилась дорогой, за рубежом достаточно легко можно было найти и что-то подешевле. Её ходовая часть, унифицированная с Landsverk L-30, оказалась сложной. Особенно это касается подвески, в которой сочетались рессоры и пружины. К четырём опорным каткам тележек добавился пятый, малого диаметра, размещавшийся между ними. Получилось сложно и несколько архаично.

Наконец, и сам Отто Меркер не стоял на месте, продолжая работы над новыми проектами. В дополнение к L-10 появились малый танк-разведчик L-100 и лёгкий танк L-60. Последний и вовсе из «L-10 поменьше», каким исходно замышлялся, превратился в передовую конструкцию, которая явно превзошла прародителя. Особенно это касается его торсионной подвески. Неудивительно, что Strv m/31 перестал вызывать интерес.

Отсутствие дальнейших заказов не означало, что три закупленных танка будут бездействовать. Они оказались в составе Готаландского лейб-гвардейского пехотного полка (Göta livgarde, I 2), получив регистрационные номера 51–53. Эксплуатационная история этих машин неоднозначна: при хорошей проходимости они страдали проблемами с коробками передач. Позже два танка использовались на острове Готланд в качестве неподвижных огневых точек. Танк с регистрационным номером 51 сохранился до наших дней. Сейчас он, будучи полностью укомплектованным, находится в запасниках танкового музея Arsenalen.

Довольно печальная судьба первого танка Отто Меркера, разработанного в Швеции, не отменяет того факта, что машина для шведского танкостроения оказалась этапной. Это был первый танк шведской разработки, принятый на вооружение и попавший хоть в какую-то серию. Кроме того, общая концепция L-10 стала основой для дальнейших разработок с более счастливой судьбой. В частности, развитием L-10 стал экспортный средний танк LAGO, превратившийся в Strv m/42, самую массовую машину шведской армии 40-х годов. С различными переделками эти танки прослужили до 80-х годов прошлого века.

Автор выражает большую признательность Карлу Бломстеру (Karl Blomster) и Виктору Нурланду (Viktor Norlund), Швеция, за помощь в подготовке материала и предоставленные иллюстрации.

---

Источники и литература:

• Материалы РГВА.
• Материалы архива Карла Бломстера (Karl Blomster).
• http://www.ointres.se/pansar.htm.
• Tigig svensk pansarutveckling, Christer Baadstöe, PANSAR 2–2014, 3–2014, 4–2014.