Огненный рейс танкера «Туапсе»

В январе 1942 года немецкий флот начал операцию «Паукеншлаг» («Удар в литавры»). Подводные лодки кригсмарине перенесли действия подводной войны к восточному побережью США, как это когда-то сделали субмарины кайзера. В отличие от своих предшественников, «серые волки» Дёница не ограничились этим районом. Они пробрались к подбрюшью Америки — к Мексиканскому заливу, где устроили бойню на судоходных маршрутах. Начиная с мая 1942 года и в течение следующих двенадцати месяцев немецкие лодки потопили в том районе 56 судов и ещё 14 повредили. За это время в заливе тонули суда разных наций. Нашёл там свой конец и советский танкер «Туапсе», участник знаменитого прорыва советских судов из Чёрного моря на Дальний Восток 1941–1942 годов.

Экспедиция в Стамбул

Обстановка, сложившаяся на советско-германском фронте в конце 1941 года, требовала вывода торговых судов с Чёрного моря в Арктику и на Дальний Восток. К этому времени начал раскручиваться маховик ленд-лиза, и каждое советское судно, способное везти грузы от союзников в СССР, должно было делать это. Особенно были нужны танкеры для перевозки топлива и других жидких грузов. Отдельно стоял вопрос о переводе черноморских ледоколов на Север, где они требовались в не меньшей степени.

В конце октября 1941 года Государственный комитет обороны принял решение о переводе с Чёрного моря в дальневосточные порты СССР ледокола «Степан Макаров» и восьми танкеров. Турция одобрила проход советских судов через черноморские проливы и другие свои территориальные воды. Однако по договорённости с турками это могли сделать только гражданские суда. «Макаров» же числился в иностранных справочниках как вспомогательный крейсер в случае начала войны. Поэтому его заменили ледоколом «Анастас Микоян».

25 ноября в 03:45 из Туапсе вышел караван судов, назначенных в экспедицию для перехода в Стамбул. Вместе с «Микояном» в него входили танкеры «Варлаам Аванесов», «Сахалин» и «Туапсе», загруженные нефтепродуктами для Турции. Нефть была частью сделки между Москвой и Анкарой о разрешении прохода советских судов через турецкие территориальные воды. Караван сопровождал эскорт под командованием контр-адмирала Льва Владимирского: лидер «Ташкент», эсминцы «Сообразительный» и «Способный».

Плавание прошло без происшествий, хотя в пути каравану довелось пробиваться сквозь шторм. 29 ноября советские суда достигли пролива Босфор, где расстались с кораблями эскорта. Так как на протяжении всего маршрута суда и корабли шли в режиме радиомолчания, покинув караван, «Ташкент» дал радиограмму в штаб флота:

«Первый эшелон прошёл хорошо, Владимирский вернулся всеми кораблями, танкеры на месте, никаких обстрелов…»

Соответствующее сообщение через советского военно-морского атташе в Турции отправил руководитель экспедиции, начальник пароходства «Совтанкер» Иван Серых:

«Первый этап перехода показал высокую выучку моряков каравана, сумевших обеспечить в тяжёлых штормовых условиях бесперебойную работу механизмов на всех судах, штурманы показали искусство ориентироваться в сложной обстановке, преодолевать трудности боевого похода».

Часть поставленной задачи ледокол и танкеры выполнили. Впереди их ждало плавание через Эгейское и Средиземное моря и выход в Индийский океан.

Чей ледокол?

Вечером 29 ноября на танкере «Сахалин», где находился руководитель экспедиции Серых, состоялось совещание капитанов судов с советским военно-морским атташе капитаном 1-го ранга Константином Родионовым. Атташе предупредил, что секретность операции сорвана. Как опытный разведчик Родионов понимал, чем грозит болтливость турков, которые позволили распространиться информации о прибытии советских судов. Эгейское море контролировалось противником. Поэтому он предложил капитану ледокола этой же ночью увести «Микоян» в Мраморное море и следовать далее по маршруту территориальными водами Турции. Танкеры так сделать не могли. Им надо было разгрузиться. Поэтому Родионов рекомендовал их капитанам далее следовать поодиночке, соблюдая все меры предосторожности.

Атташе оказался прав. Хотя немецкая разведка в Стамбуле даром хлеб не ела, однако же выход «Микояна» в море прохлопала. Как свидетельствует журнал боевых действий штаба Руководства войны на море, информация о том, что ледокол прошёл Дарданеллы, поступила в Берлин только 6 декабря. К этому моменту «Микоян» уже находился в Средиземном море.

Путь ледокола в Эгейском море пролегал вдоль турецкого берега. Судно осторожно шло под флагом полумесяца с турецкими опознавательными знаками на борту. Лишь 3 декабря у острова Кастело́ризон на него напали итальянские торпедные катера. Однако после демонстрации турецкого флага итальянцы оставили его в покое. Только спустя трое суток до вражеского командования дошло, что атакованный ледокол шёл под личиной «турка».

Командующий немецкими военно-морскими силами в Эгейском море сообщил в Берлин, что ледокол, показавший турецкие цвета, мог быть русским. Поэтому он предложил гросс-адмиралу Редеру намекнуть Анкаре, что турецкие суда должны плавать в своих водах только днём, а турецкое правительство должно принять меры для предотвращения некорректного использования своего флага. Редер ответил следующее:

«Предложение, поддержанное командованием ВМС группы «Юг», отклонено штабом РВМ, так как невозможно указывать туркам, как им использовать свои территориальные воды. Кроме того, после предложения относительно предотвращения неправильного использования флага турки могут обратить внимание на наши собственные планы».

Гросс-адмирал дал понять своим подчинённым, что если начать давить на Турцию такими вопросами, то турки могут заинтересоваться, почему немцы сами порой используют её флаг для своих дел. А Берлину это было невыгодно. Германия уже выразила протест Турции по поводу захода в Босфор советских судов, но Анкара ответила, что всё происходит в рамках конвенции Монтрё о статусе черноморских проливов.

Таким образом, возникшая ситуация с турецким флагом оказалась на руку «Микояну» и танкерам. «Сахалин» и «Туапсе», маскируясь под турецкие суда, сумели проскользнуть через Эгейское море в Средиземное. Но «Варлааму Аванесову» это не помогло.

Гибель «Варлаама Аванесова»

Находившиеся в Стамбуле советские танкеры были объектом пристального внимания вражеских глаз. Чтобы не мозолить эти глаза, «Варлаам Аванесов» и «Сахалин» в ночь на 16 декабря ушли в Мраморное море, где бросили якоря для выполнения маскировочных работ. Свой выход из порта советские капитаны оформили у турецких властей как возвращение в Батуми.

Несколько дней советские моряки маскировали танкеры под турецкие сухогрузы: «Сахалин» превращался в «Бакыр», «Аванесов» в «Доген». Последний закончил работы раньше «Сахалина». 18 декабря в 18:00 он снялся с якоря и взял курс к Дарданеллам. Кроме советского экипажа на его борту находились два британских морских офицера и турецкий лоцман. Все осознавали опасность маршрута, но надежду в моряков вселяло успешное плавание «Анастаса Микояна». Казалось, второе советское судно сможет повторить его. Однако вышло иначе.

С выходом в Эгейское море меры предосторожности были приняты наивысшие. Наблюдение вёл весь экипаж: посты были расставлены по всей длине судна. Сутки плавания прошли относительно спокойно. Танкер держался береговой линии, следуя на юг турецкими территориальными водами. 19 декабря в 18:05 «Аванесов» прошёл между островами Гайдаро и Тенедис, держа ход в 11 узлов. Он направлялся к мысу Баба, которого достиг в 21:30. Расстояние до берега было около 3 кабельтовых (примерно 650 м). Далее предоставим слово одному из очевидцев, бывшему британскому подводнику, лейтенант-коммандеру Бенджамину Эндрю Роджерсу:

«В 21:45 мы услышали глухой отдалённый взрыв, а наше судно получило незначительный толчок. Сразу же раздался внутрикорабельный сигнал тревоги. Я немедленно поднялся на мостик, где Мунир Эгемен [турецкий лоцман] доложил, что, по его мнению, это был учебный выстрел турецких береговых батарей. Я не имел оснований думать иначе…

В 21:50 снова дан сигнал тревоги, что путь свободен. Я пошёл на нижний мостик и тут же услышал сильный шум (напоминающий шум, издаваемый стаей уток, выходящих из озера). Через три-четыре секунды произошёл сильный взрыв, и с правого борта у машинного отделения появился столб пламени. Танкер сразу заметно начал погружаться кормой, машины остановились, они были выключены, и через пять минут вода стала пробиваться через главную палубу. Судно находилось в 2,5 мили от мыса Баба по пеленгу 126 гр. (…)

Когда мы покинули корабль, я заметил, что кормовая часть оказалась почти полностью под водой и была видна пробоина около 30 футов в носовой части от киля. Корабль имел дифферент на корму 30 гр.

… В то время, когда мы гребли к берегу, я и большинство из команды заметили подводную лодку, медленно проходящую между нами и берегом. Я служил на подводных лодках и уверен, что она шла под электромоторами. По всей вероятности, она принадлежала к классу «70» или итальянскому классу «Балила» (Джен). Она не подходила ближе и не выходила на связь».

Роджерс пишет, что шлюпки достигли берега в 22:20. На суше выяснилось, что никто не погиб, однако среди экипажа есть раненые. Турки встретили потерпевших бедствие недружелюбно, но отправили их в Стамбул, куда те прибыли 23 декабря, принеся с собой весть о гибели танкера. Несмотря на то, что поход «Аванесова» закончился катастрофой, Москва не отменила последующие выходы «Туапсе» и «Сахалина» в Эгейское море. Она заявила Анкаре протест, так как советское судно было потоплено в турецких территориальных водах.

Кто стрелял?

Решение о маскировке советских танкеров было правильным, но обмануть немцев не удалось. Уже днём 16 декабря военно-морской атташе Германии доложил в Берлин, что в 03:00 «Варлаам Аванесов» и «Сахалин» ушли из Стамбула в Мраморное море. После того, как итальянцы прохлопали русский ледокол, немцы решили взять дело в свои руки. Вернее сказать, они сразу собирались это сделать, но их ударные силы в Эгейском море были малы. Ещё 29 ноября командующий подлодками на Средиземноморье доложил в Берлин, что в Эгейском море есть только пять подлодок, а ещё четыре субмарины прибудут туда не ранее 9 декабря.

Итальянцы тоже не могли ничем помочь. Они продолжали держать свои подлодки в западной части Средиземного моря, но рекомендовали послать немцам одну из пяти субмарин на перехват русских судов, пока не пришло подкрепление. Таким образом, союзники по Оси не набрали кораблей для перехвата «Анастаса Микояна». Немцев это не устраивало. 5 декабря в распоряжение командующего ВМС в Эгейском море была предоставлена подлодка U 371 для охоты на советские блокадопрорыватели.

Разрабатывая операцию по перехвату танкеров, кригсмарине учли, что лучше всего ловить русские суда на выходе из Дарданелл. Поэтому подводная лодка должна была патрулировать участок пути от выхода из пролива до мыса Баба. U 371 неделю дежурила в этом районе, но никого не обнаружила. 12 декабря её сняли с позиции и отправили к Криту. После сообщения немецкого военно-морского атташе о том, что 16 декабря два советских танкера покинули Стамбул и ушли в Мраморное море, к Дарданеллам отправилась U 652 оберлейтенанта цур зее Георга-Вернера Фрааца.

Ей повезло больше, чем предшественнице. 19 декабря в 21:20 Фраац заметил в темноте одиночный танкер. Его не обманула маскировка судна под турецкий сухогруз. Фраац отметил, что судно шло в пределах территориальных вод Турции, но сохраняло светомаскировку. Это было очевидным признаком, что перед ним не турецкий нейтрал, а возможный противник, старавшийся не обнаружить себя. Любопытно, что журнал боевых действий U 652 не подтверждает столь тиражируемый случай с освещением танкера прожектором с турецкого берега перед самым торпедированием «Аванесова».

Командир субмарины решил атаковать из надводного положения. В 21:34 лодка выпустила три торпеды, но промахнулась. Вероятно, их взрывы и слышали на «Аванесове», когда «угри» врезались в берег. В 21:50 U 652 повторила атаку. С дистанции в 1 000 м она выпустила одну торпеду, которая поразила цель спустя 46 секунд. С подлодки наблюдали столб воды от взрыва у борта танкера. Затем судно развернуло по ветру и стало садиться в воду кормой. Его экипаж спустил шлюпки и начал грести к суше. U 652 обошла тонущее судно, и немцы смогли прочесть его название на борту: «Доген». На самом же деле это был советский танкер «Варлаам Аванесов».

Рождённые в рубашке

23 декабря, ничего не зная о судьбе «Аванесова», в путь отправился «Сахалин». Перед Дарданеллами его остановила радиограмма английского консула, который сообщал о произошедшей трагедии. Вероятно, это спасло от гибели ещё один советский танкер, так как U 652 дежурила у выхода из пролива до 26 декабря. Встретив Новый год в Мраморном море, «Сахалин» вторично собрался в путь 7 января 1942 года.

Кто-то на советском танкере определённо родился в рубашке. Очевидно, что это судно ждала участь «Аванесова», но дежурившая у мыса Баба U 97 покинула позицию 8 января и ушла к Саламису из-за болезни одного из членов экипажа. Путь был свободен. На «Сахалине» этого не знали, и танкер совершал ночные переходы, отстаиваясь днём в тихих бухтах у турецкого берега. 15 января U 97 вернулась на позицию, но к этому времени советский танкер уже прошёл опасное место. 21 января «Сахалин» прибыл в кипрский порт Фамагуста, завершив опасный переход. Впереди его ждал путь к Суэцкому каналу.

21 января в Эгейское море вышел последний «путешественник» — танкер «Туапсе». Каким-то чудом ему удалось проскользнуть под носом у поджидавшей его U 97 и добраться до Кипра, благополучно преодолев все опасности пути. Вслед за «Микояном» и «Сахалином» «Туапсе» прошёл Суэцкий канал, предварительно задержавшись в Суэце, где англичане установили на нём орудие. Затем танкер пришёл в иранский порт Абадан и здесь принял в танки топливо для доставки в южно-африканский порт Дурбан.

Отметим, что пока советские блокадопрорыватели поочерёдно проходили Эгейское море, в Юго-Восточной Азии начались боевые действия: императорская Япония вступила в войну. Путь на Дальний Восток этим маршрутом стал чрезвычайно опасным и поэтому был изменён. Теперь ледокол и танкеры должны были добираться во Владивосток через Атлантику и Тихий океан.

Первым этим маршрутом прошёл «Анастас Микоян». Добравшись до Кейптауна, он пересёк Атлантику и зашёл в Буэнос-Айрес, далее спустился к мысу Горн и, обогнув его, вышел в Тихий океан. Затем ледокол вдоль побережья Южной Америки добрался до американских портов на западном побережье США и оттуда уже пришёл на Чукотку, прибыв в бухту Провидения 9 августа 1942 года. Тем же маршрутом шёл и «Сахалин», добравшийся до Владивостока в конце декабря того же года. А вот «Туапсе» ждала совершенно иная судьба.

Не вернувшийся в порт

Из трёх блокадопрорывателей, преодолевших смертельную ловушку Эгейского моря, лишь танкер «Туапсе» изменил маршрут следования на Дальний Восток. Вместо того, чтобы обогнуть мыс Горн, судно вышло в Атлантику и взяло курс к Новому Орлеану. В июне 1942 года оно вошло в Карибское море к югу от Кубы и 4 июля прошло Юкатанский пролив, выйдя в Мексиканский залив. С этого момента «Туапсе» отделяли от гибели лишь часы.

Немецкая субмарина U 129 капитан-лейтенанта Ганса-Людвига Витта поджидала свою очередную жертву на выходе из Юкатанского пролива, к западу от Гаваны. Витт вышел из Франции 20 мая 1942 года и действовал в Мексиканском заливе с середины июня. К этому времени он уже отправил на дно семь судов общим тоннажем 29 350 брт, пять из которых были потоплены им непосредственно в заливе. «Туапсе» выпала участь стать его восьмой жертвой. О том, как это произошло, свидетельствует журнал боевых действий U 129 (время изменено с берлинского на местное):

«4 июля 1942 года.

13:43. Квадрат DL 6881. Пароход по пеленгу 130°, разворачиваюсь к нему носом. Очень трудно определить в дымке. Во время разворота видимость чуть улучшается, иногда его видно по крышу мостика. Это танкер, 2 мачты.

16:10. Квадрат DL 6849. В эфире слышна передача на 600-метровой волне: «Атакован подлодкой на северном курсе. Долгота 86×10, широта 21×30.»

Речь о нас или о Кёлле [командир U 154], заметили либо с парохода, либо с самолёта. В любом случае, надо немедленно атаковать. Наш курс 345°. Он [пароход] идёт зигзагом 30° в обе стороны каждые 10 минут. Изменил курс — 20°. Теперь куда бы он не повернул, мы должны увидеть.

16:29. Погружаюсь для атаки, продолжаю сближение. Он держит свой зигзаг с точностью до минуты.

17:29. Квадрат DL 6575. Залп из торпедных аппаратов № 5 и № 6. Дистанция 600 м, скорость цели по прокладке 10,5 узлов, два попадания точно по точкам прицеливания. У него возникает крен на левый борт, он отворачивает и медленно отходит. К несчастью, попадание в корму пришлось на 5 метров впереди от машинного отделения. С помощью контрзатоплений он снова на ровном киле.

18:00. Преследую, временами давая самый полный ход. Танкер русский «ТУАПСЕ» (табличка на мостике), машинное отделение и мостик бронированы, над пеленгаторной палубой три круглых бронированных платформы со смотровыми щелями. 1 орудие на корме. 6 320 БРТ.

Танкер опять медленно поворачивает вправо, пересекает мой курс слева направо, снова поворачивает и идёт прямо на меня, точно под торпедные аппараты.

18:19. Залп из торпедного аппарата № 2, глубина хода торпеды 6 м, скорость цели 2,5 узла (вычислено по времени его прохождения мимо перископа, при известной длине). Точка прицеливания — дымовая труба, попадание под задний срез дымовой трубы, мощный взрыв, быстро садится кормой.

18:28. Потоплен. Он наверно думал, что я всё ещё у него по левому борту и отвернул. Отхожу в подводном положении из-за [угрозы с] воздуха».

Несмотря на приказ капитана танкера Владимира Щербачёва об усилении бдительности, сигнальщики не заметили перископ подводной лодки, поэтому её атака стала неожиданностью для экипажа танкера. Тем не менее после первых двух попаданий он продолжил бороться за своё судно. Но хотя судовой двигатель ещё работал, в машинное отделение стала поступать вода. Было ясно, что ещё одно торпедное попадание станет для судна фатальным. Вот как это описывал судовой электромеханик «Туапсе» Л. Лугарь:

«На спардек накатилась огромная волна. Понял, что надо спасаться. Прыгнул в воду и поплыл к рабочей шлюпке. Схватился за её борт, обернулся: танкера уже не было. Вокруг плавали люди, просили о помощи. Рабочая шлюпка и два бота подбирали людей, но не всем удалось спастись. Десять человек погибло».

Спустя несколько дней советских моряков подобрал шведский танкер. Затем он передал их американскому эсминцу, который доставил людей на остров Пуэрто-Рико. Оттуда спасшихся переправили в Майами, затем в Портленд, где моряков распределили по разным советским судам, доставившим их во Владивосток.

Вопросы без ответов

История гибели «Туапсе» имеет несколько непонятных моментов.

Почему капитан Владимир Щербачёв не обошёл Кубу с севера, воспользовавшись Флоридским проливом? Карибское море и Мексиканский залив были на тот момент опаснейшим местом, где активно действовали немецкие субмарины. Также неясно, почему советское судно не было включено в состав одного из местных конвоев союзников. Ведь после серьёзных потерь судоходства в мае-июне 1942 года последние ввели там систему конвоев, стараясь свести к минимуму одиночные переходы судов.

Можно предположить, что после побоища, которое устроили «серые волки» Дёница у берегов Флориды, местный пролив был временно закрыт для прохода судов-одиночек. А невключение «Туапсе» в конвой после его входа в Карибское море можно объяснить несогласованностью действий между Щербачёвым и местным командованием сил охраны этого морского района. Сложись всё иначе, вероятно, танкер бы смог добраться до Нового Орлеана целым и невредимым.

Но история не терпит сослагательного наклонения. Видимо, было предначертано, чтобы «Туапсе» пополнил список жертв знаменитого похода черноморских судов на Дальний Восток. Увы, но успешно преодолев вражескую блокаду в Эгейском море, судно Щербачёва нелепо погибло в Мексиканском заливе. Хотя это не умаляет мужество и профессионализм экипажа танкера, проделавшего долгий и опасный путь из Чёрного моря до Кубы. Последний рейс «Туапсе» действительно оказался для его моряков огненным.

Автор выражает благодарность Евгению Скибинскому за помощь в работе над статьёй

---

Источники и литература:

1. NARA T1022 (трофейные документы немецкого флота).
2. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941–1945: Документы и материалы. В 2-х т. — Т. 1. 1941–1943 / М-во иностр. дел СССР. — М.: Политиздат, 1983.
3. Вайнер, Б.А. Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне / Б.А. Вайнер. — М.: Воениздат, 1989.
4. Цымбал, Е.И. Огненные рейсы / Е.И. Цымбал. — Одесса: Маяк, 1979.
5. Суда Министерства Морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. — М.: ГПИНИИМТ «Союзморниипроект», 1989.
6. Руднев, Г.А. На морских дорогах войны / Г.А. Руднев. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1995.
7. Рассоховатский, П. Корабли шли без огней / П Рассоховатский. —Вокруг света. — 1979. — № 2.
8. Paterson, L. U-Boats in the Mediterranean: 1941–1944 / L. Paterson. — Annapolis: Naval Institute Press, 2007.
9. Wiggins, M. Torpedoes in the Gulf, Galveston and the U-boats, 1942–1943 / М. Wiggins. — College Station: Texas A&M Press, 1995.
10. Blair, С. Hitler's U-boat War. The Hunters, 1939–1942 / С. Blair. — Random House, 1996.
11. http://www.uboat.net
12. http://www.uboatarchive.net
13. http://historisches-marinearchiv.de
14. https://www.nps.gov