Барин на подводной лодке

Во время Второй мировой войны в кригсмарине субмаринами командовали более 1400 офицеров. Немецкому флоту в буквальном смысле удалось «поставить на конвейер» подготовку подводников. Но не только выучка служила залогом успеха: моральные качества офицера играли в судьбе лодки и её команды далеко не последнюю роль. Известный подводный ас Вольфганг Лют справедливо считал, что боевой дух экипажа зависит от поведения командира. Этот закон работал и в обратную сторону: многие офицеры-подводники смогли добиться успеха в том числе и потому, что пользовались уважением и доверием своей команды. Однако случалось, что командиры подлодок не ладили со своими людьми. Примером тому служит история Пауля-Хуго Кеттнера, который обращался с подчинёнными как барин с холопами.

Офицер кригсмарине

Пауль-Хуго Кеттнер начал службу в военно-морских силах Германии в 1933 году в возрасте 21 года. Окончив трёхмесячный курс начальной военной подготовки в лагерях Штральзунда, Кеттнер вместе со своими однокашниками прошёл морскую практику на учебном паруснике «Горьх Фок» и лёгком крейсере «Карлсруэ». Получив звание фенриха цур зее, в июле 1934 года он сдал экзамены в военно-морском училище Мюрвика, где проучился до мая 1935 года. 1 октября 1936 года ему присвоили звание лейтенанта цур зее, и молодой офицер продолжил службу на флоте.

Подробности карьерного пути Кеттнера после выпуска из училища не слишком хорошо известны. Наличие среди его наград Испанского креста говорит о том, что он находился в составе сил кригсмарине во время Гражданской войны в Испании. В октябре 1939 года Кеттнер начал службу в подводных силах. В течение следующих двенадцати месяцев офицер проходил обучение в Школе подводного плавания и закончил курсы командиров подводных лодок.

В октябре 1940 года Кеттнер стал командиром учебной «двойки» U 142. После начала войны с СССР он совершил три боевых похода на Балтику против советского флота, но никаких успехов не добился. В октябре 1941 года, уже в звании капитан-лейтенанта, Кеттнер был назначен командиром на достраивавшуюся «семёрку» U 379, которую принял у верфи 29 ноября 1941. После полугода подготовки и испытаний U 379 вошла в состав 1-й подводной флотилии, базировавшейся на Брест.

25 июня 1942 «семёрка» вышла из Киля в свой первый поход в Атлантику. Он же стал для неё и последним. Больше месяца лодка в составе «волчьих стай» охотилась на союзнические конвои, но не добилась успеха. Удача улыбнулась Кеттнеру лишь 8 августа 1942 года, когда он смог торпедировать и потопить два судна из состава конвоя SC-94. Но фортуна переменчива, и радость победы быстро сменилась горечью поражения. Вечером того же дня U 379 заметил, атаковал и потопил британский корвет «Диантус». Спастись удалось всего пятерым подводникам. Командира среди них не было.

Барин на подлодке

Кеттнер был заслуженным офицером и имел высокие награды: Испанский крест, Железные кресты II и I класса, знак подводника. Но вот командиром, как оказалось, он был весьма своеобразным. Выжившие подводники на допросе дали ему просто убийственную характеристику. Англичане узнали, что погибший офицер был крайне непопулярен среди своего экипажа: пленные с U 379 описывали его как неумелого, придирчивого и ленивого офицера.

По словам его сослуживцев, бо́льшую часть дня Кеттнер проводил в пижаме на своей койке, бездельничая, постоянно придираясь к подчинённым и угрожая им смертной казнью за самые незначительные проступки. Он был суеверен и отказывался атаковать цели по пятницам. Одной из главных слабостей командира было чрезмерное тщеславие, которое выражалось в том, что он развешивал приказы и предписания по всей лодке за подписью «капитан-лейтенант Кеттнер». Среди них могли фигурировать и такие: «Этот стакан запрещено брать с моего стола».

День командир U 379 начинал c утреннего кофе, который кок нёс ему в «постель» к 08:00. После этого Кеттнер до 09:00 слушал радио и раздавал заранее подготовленные инструкции и циркуляры, а затем вновь засыпал. К полудню его будили, чтобы накормить обильным завтраком. При этом командир всегда настаивал на том, чтобы ему подавали побольше конфет. Поев, Кеттнер снова слушал радио до 14:00 и отходил ко сну до 16:00. После очередного пробуждения командир опять пил кофе и до 19:00 работал с документами. Затем в течение часа он принимал пищу, сдабривая её прослушиванием музыки. До полуночи, когда наступала его вахта, Кеттнер отлёживался на койке. На час он поднимался на мостик, вкусив перед этим кофе, пиво, консервированную спаржу и кексы. Затем офицер вновь надевал пижаму и растягивался на койке, чтобы составить очередные циркуляры на завтрашний день. В результате, по словам подводников U 379, их командир фактически устранился от командования лодкой, возложив это бремя на своего первого вахтенного офицера и инженер-механика.

Оба офицера, несмотря на молодой возраст, были весьма деятельны и пользовались симпатией экипажа. Но на командира повлиять они никак не могли. Дисциплина держалась на фельдфебелях и ветеранах-старослужащих: у некоторых из них за плечами было по семь-восемь боевых походов. Сложившаяся ситуация не устраивала прежде всего сам экипаж. Дело дошло до того, что команда собиралась, вернувшись на базу из похода, подать рапорт на своего командира вышестоящему начальству.

Отцы-командиры

Для контраста остановимся на личностях других командиров субмарин, являвшихся антиподами Кеттнера. Эти немецкие офицеры-подводники пользовались большим уважением своих команд. Боевой дух экипажей на их лодках был очень высоким, о чём неоднократно свидетельствовал даже противник.

В частности, разведотдел ВМС США отмечал высокие качества командира U 185 Августа Мауса. Тот наладил доброжелательные отношения со своим экипажем, но очень строго относился к вопросу дисциплины. Команда U 185 уважала Мауса, считая его проницательным тактиком, неутомимым и агрессивным командиром. То же самое можно сказать и про командира U 94 Отто Итеса. Этот офицер был дружелюбен и весьма коммуникабелен, за что экипаж прозвал его «Наш Отто» и «Дядюшка Отто». Смелый и хладнокровный командир подлодки вызывал восхищение у своей команды.

Служившие под началом командира U 177 Роберта Гизе подводники отмечали, что это был блестящий тактик, обладавший интуитивным чутьём. К своему экипажу он относился очень тепло, старался избегать дисциплинарных взысканий и в свободные минуты чаще находился в жилых помещениях унтер-офицеров и матросов, чем в кают-компании с офицерами. Офицер пользовался огромным уважением своей команды, которая его просто боготворила.

Командир U 128 Ульрих Хайзе был схож манерами с Робертом Гизе. Экипаж любил командира, ведь тот был доступен для своих подчинённых и никогда не отмахивался от проблем матросов. Он мог запросто присоединиться к дежурным по камбузу и чистить картошку, одновременно обсуждая любые интересовавшие их вопросы. Не гнушался офицер и пропустить время от времени несколько кружек пива с командой на берегу.

От других офицеров Хайзе отличался солидным возрастом: на момент вступления в должность ему было 35 лет. Возможно, его демократичность произрастала из прежней службы в торговом флоте. Подчинённые Хайзе отмечали, что командир очень сочувственно относился к командам торпедированных судов, снабжая при необходимости шлюпки провизией, сигаретами и даже ромом. Но как командир субмарины Хайзе был очень эффективен. Команда верила, что U 128 не будет потоплена, пока ею командует Ульрих Хайзе.

Каждый из названных офицеров-подводников достиг успехов, за которые полагался Рыцарский крест — знак отличия подводных асов от других командиров субмарин. Но это не означает, что только эта награда была показателем «отцов-командиров». Другие офицеры, не будучи асами, также пользовались уважением своих экипажей. Требуя от других, они не забывали прежде всего спрашивать с себя, являясь примером для своей команды.

Выводы

В истории подводных сил кригсмарине можно обнаружить случаи падения дисциплины, проявлявшиеся в виде разногласий между командирами подводных лодок и их экипажами. Далеко не все офицеры пользовались уважением подчинённых. Иногда доходило до того, что старослужащие-ветераны отказывались пожать руку командиру, а экипаж одной из немецких субмарин считал своего командира не офицером, а продавцом из обувного магазина. Ярким примером того, что у Дёница не всё обстояло гладко с кадрами, является командовавший U 501 корветтенкапитан Хуго Фёрстер, в критическую минуту бросивший своих людей на произвол судьбы.

Да, всё это было. Но история Пауля-Хуго Кеттнера выбивается даже из этого ряда. Конечно, экипаж U 379 мог сильно не любить своего командира, и потому на допросах выжившие подводники нарассказывали о нём сказок. Но даже если хоть часть сказанного ими правда, то удивительно, как такой офицер мог в принципе командовать подводной лодкой.

Разумеется, тем любителям истории, кто знаком с немецкими подводными асами, являющими собой «фасад» подводных сил кригсмарине, случай с командиром U 379 покажется невероятным. Ведь такие известные подводники как Вольфганг Лют, Отто Кречмер, Герберт Шульце и Эрих Топп вряд ли добились бы успехов, если бы не сумели стать примером для своих экипажей и сплотить их в единую боевую машину. Как справедливо сказано в немецком корабельном уставе, «командир — суверен на корабле». Похоже, Пауль-Хуго Кеттнер воспринял эти слова буквально в средневековом смысле, ведя себя с подчинёнными как барин со своими холопами. В итоге это привело его к гибели: из-за падения боевого духа экипаж лодки не испытывал особого желания сражаться.

---

Литература:

1. Blair, С. Hitler's U-boat War. The Hunters, 1939–1942 / С. Blair. — Random House, 1996.
2. Busch, R. German U-boat Commanders of World War II / R. Busch, H.-J. Roll. — Annapolis: Naval Institute Press, 1999.
3. Savas, T.P. Silent Hunters: German U-Boat Commanders of World War II / Theodore P. Savas. — Da Capo Press, 1997.
4. U-Boat War in the Atlantic 1939–1945: German Naval History by Hessler, Günther (editor). — London: HMSO, 1992.
5. Wynn, K. U-Boat Operations of the Second World War / K. Wynn. — Vol. 1–2. — Annapolis: Naval Institute Press, 1998.
6. http://www.uboat.net
7. http://www.uboatarchive.net
8. http://historisches-marinearchiv.de